284
«Совершенное познание достигается, когда видишь бога в каждом человеке» (там же, т. II).
285
7 декабря 1927 года.
286
Свами Ашокананда тоже пишет: «Служение рождается из сочувствия. Так как страждущий человек есть бог, то сознание божественного в человеке является причиной служения; и это служение становится могущественным средством познания бога» (Прабуддха Бхарата, февраль 1928 г.).
Осмелюсь ли я сказать, что считаю более прекрасным, более чистым и нужным – любить и служить «страждущему» без единой мысли о божественном, просто потому, что он страдает? Это забвение божественного может быть ближе к божественному, чем постоянная забота, при которой все же сохраняются, несмотря на все, остатки привязанности к миру, – в том смысле, какой придает этому понятию Рамакришна.
287
В дальнейшем читатель найдет прекрасный эпизод, относящийся к 1886 году, который сообщил нам Свами Шивананда, бывший его свидетелем.
288
«Евангелие», I, с. 61, 87.
289
Там же, с. 101.
290
Там же, с. 437.
291
«Евангелие», т. И.
292
См. Мукерджи, указ. соч., стр. 161.
293
«Евангелие», I, с. 56.
294
Напоминаю, что Нарендра, или Нарен, – настоящее имя Вивекананды.
295
«Евангелие», I, с. 58.
296
Вот еще сноп прекрасных рассказов:
Прежде всего следующая удивительная притча: «Бог во всем» («Евангелие», II, 129).
Был некий монастырь, обитатели которого ходили ежедневно нищенствовать. Однажды монах, отправившись собирать милостыню, увидел заминдара (землевладельца), который избивал какого-то бедняка. Он вмешался. Разъяренный заминдар обратил свой гнев против него и бил его до тех пор, пока он не потерял сознание… Узнав об этом, монахи сбежались к нему; они нашли его распростертым на земле, отнесли в монастырь и положили на постель. Усевшись вокруг него с печальными сердцами, они обмахивали его. Один из них медленно влил ему в рот немного молока… Через некоторое время он пришел в себя, раскрыл глаза и осмотрелся кругом. Тогда один монах, желавший удостовериться, что он узнает своих братьев, закричал ему в ухо: «Брат, кто это вливает тебе в рот молоко?..» Монах ответил умирающим голосом: «Брат, тот же, кто бил меня, вливает молоко мне в рот…»
А вот другой рассказ («Жизнь Рамакришны», с. 620).
Молодой Кали удил рыбу. Учитель сказал ему: «Зачем эта жестокость?» Кали отвечал: «Я не делаю ничего худого! Мы все Атман, а Атман бессмертен. Значит, я в действительности не убил рыб…» Учитель сказал ему: «Дорогое дитя, ты ошибаешься. Человек познания (то есть тот, кто познал в себе божество) никогда не может быть жестоким к другим. Это невозможно по самой его природе. Его ум даже не мыслит об этом…» (См.: «Жизнь Рамакришны», с. 417; «Евангелие», II, 204.)
Рамакришна дошел до того, что не хотел больше рвать цветы для обрядных приношений.
Наконец, трогательная сцена, взятая из жизни и записанная Свами Шараданандой.
«Однажды (это было в 1884 году) Рамакришна беседовал со своими учениками. Он объяснял им основные принципы религии вишнуитов, один из которых – доброта ко всем существам.
„Наш мир принадлежит Кришне. Знайте это в глубине вашего сердца и проявляйте доброту ко всем существам… Доброту ко всем существам…“ – повторил он и впал в Самахди (экстаз). Придя в себя, он шептал: „Доброту ко всем существам… доброту… Не стыдно ли тебе! Ничтожное насекомое, как можешь ты проявлять милосердие к существам божьим? Кто ты, чтобы быть милосердным?.. Нет! Нет! Это не может быть милосердие… Служи им, как будто они были Шивой!..“
После этого Нарендра (Вивекананда), выйдя с другими, объяснил им глубокий смысл этих слов, который они поняли лишь наполовину. Он толковал их на основании доктрины служения, примиряющей высокую любовь к богу с деятельностью, направленной на благо людей.
297
Обыкновенно он отказывается, но не всегда. (Дальше будет сказано о том, как он завоевал Вивекананду: ему нужна эта царственная добыча; впрочем, Вивекананда в силах себя защитить!) Но даже тогда, когда Рамакришна хочет оставить своих учеников свободными, не влияя на них, всегда ли удается ему это? Он владеет любопытными и опасными силами йогов. Он как можно меньше пользуется ими, ибо он ненавидит тайные средства; он решительный противник „чудес“; он допускает их возможность, но считает их бесполезными и даже вредными; он относится к ним с таким же отвращением, как и Христос; силы, называемые сверхъестественными, кажутся ему препятствием на пути к духовному совершенствованию, которое должно быть естественным плодом сердца. Но разве он всегда настолько владеет этими силами, чтобы не проявлять их? – Тулси (Нирманананда) не знает его еще. Он ждет на веранде, он видит, что мимо него проходит нетвердой походкой погруженный в размышления человек; этот человек (Рамакришна), не останавливаясь, бросает на него взгляд: Тулси ощущает удар в грудь и остается на минуту парализованным. – Тарак (Шивананда) стоит напротив Рамакришны, неподвижный и молчаливый: взгляд учителя останавливается на нем; он начинает рыдать и дрожит всеми членами. – При первом посещении Калипрасад (Абхедананда) прикасается к Рамакришне: волна какой-то силы сразу заливает его, овладевает им.
Иногда учитель сам старается пробудить внутренние силы. Он помогает им, когда видит усилие доброй воли. Так, заметив, что Лату (Адбхутананда) изнуряет себя бесконечными молитвами, он просит Мать даровать ему плод его благочестивого желания, и несколько дней спустя Лату достигает экстаза во время молитвы. – При втором посещении Субодха (Субодхананда) он прикасается к его груди, говоря: „Проснись, Мать, проснись!“ – и пишет пальцем на его языке: Субодх чувствует поток света, идущего от мозга к сердцу, образы богов и богинь проходят, как искры, и тают в бесконечности; он теряет чувство своей личной сущности, которое ему почти тотчас же возвращает Рамакришна, сам пораженный силой этих реакций. – Маленького Гангадхара (Акхандананда) учитель приводит в храм Кали и говорит ему: „Смотри на живого Шиву!“ – и Гангадхар видит его.
Но пусть в этом не ошибаются! Учитель никогда не старается навязать ученику те видения или мысли, которых нет у самого ученика: он только пробуждает их. Интеллектуальным натурам он первый не станет советовать искать познания бога воочию. Когда нежно любимый Бабурам (Премананда) умоляет его дать ему экстаз, божественная Мать предупреждает Рамакришну, что Бабурам предназначен для „джняна“ (познание разумом), а не для бха-ва (физическое восприятие божества). Того, кто станет его величайшим учеником-интеллектуалом, Шаратчандру (Шарадананду), он спрашивает: „Как любите вы познавать бога? Какие у вас видения, когда вы сосредоточиваетесь на самом себе?“ Шаратчандра отвечает: „Я не люблю видений. Я не стремлюсь видеть какое-либо определенное изображение бога во время сосредоточения, я стремлюсь видеть его таким, каким он проявляется во всех существах на свете“. Рамакришна улыбается и говорит: „Но ведь это последнее слово духовности. Вы не можете достигнуть его сразу“. Шаратчандра возражает: „Я не удовлетворюсь ничем иным“.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
