Я вернулась в магазин. Ручка на двери парадного входа окружила мою руку уже привычным сиянием и признала за свою, разрешив войти. Внутри было сумрачно и тихо, лишь вверху доносились негромкие голоса. Должно быть, инор Шварц уже пришел. Я не была готова к разговору с ним. Я сейчас ни к чему готова не была. Дышать было непривычно тяжело. Я провела рукой по шее и наткнулась на цепочку защитного артефакта, выданного Рудольфом, со злостью стащила эту ненужную побрякушку через голову. Не очень-то он мне помог, не защитил, нет. Артефакт занял место в кармане рядом с браслетом. Все это нужно будет вернуть. Вдохнуть. Выдохнуть. Все хорошо. Или будет так. Не зря монахини говорили в приюте — мужчинам верить нельзя, они все врут, все.
Звонок прозвучал непривычно громко. Я даже вздрогнула от неожиданности, но пошла открывать. Это был Рудольф. Стоял и радостно улыбался, совсем как той инорите, с которой я только что его видела. Наверное, проходится по всем в порядке очереди, а мой номер совсем не первый, ближе к концу. Я его рассказы слушать не буду и хохотать над ними тоже. Я молча достала браслет и артефакт и протянула ему.
— А что так сразу? — удивленно спросил он.
Но вещи взял, повертел и в карман сунул. В самом деле, пригодятся еще. Особенно — браслет. Той веселящейся красотке, к примеру. Или это тоже реквизит Сыска, вот и не торопился забирать?
— Ты говорил, что нужно будет вернуть, — внешне спокойно ответила я и попыталась закрыть дверь.
— Штеффи, давай сходим куда-нибудь вечером? — предложил он немного странным, необычным для него тоном, с ноткой неуверенности, и улыбка с его лица пропала.
— Нет, — коротко ответила я. — Прощай, Рудольф.
— А завтра?
— Ни завтра, ни послезавтра, никогда, — твердо ответила я. — Не приходи ко мне больше, Рудольф, не надо.
Он приоткрыл рот, будто хотел еще что-то спросить, потом пристально на меня посмотрел, кивнул каким-то своим мыслям и сказал:
— Вот как? Ну что ж, прощай, Штефани.
Он протянул мне коробку, которую до этого момента я не замечала и на которой сейчас с удивлением рассмотрела знак кондитерской, где не так давно видела Рудольфа. Я ее взяла зачем-то и наконец закрыла дверь, постояла немного с закрытыми глазами, чтобы прийти в себя и не расстраивать тетю Маргарету своим бледным видом, а потом медленно начала подниматься в жилую часть дома.
— Штеффи, как хорошо, что ты вернулась, — радостно сказала тетя. — Твой папа уже пришел. И знаешь, что он предлагает?
— Что? — вздохнула я.
Можно было не притворяться радостной, всю мою грусть тетя Маргарета теперь отнесет к приходу инора Шварца, который сидел с ней рядом и смотрел на меня с затаенной надеждой.
— В этом году ты не поступила в Академию, — явно волнуясь, сказал он. — Но можно попытаться не терять этот год. Заниматься с преподавателями и получить разрешение сдать экзамены за первый семестр, а дальше ходить на лекции, как все. Занятия мы с тетей оплатим, не волнуйся. И тебе, и твоей Регине. У нее Дар, достаточный для поступления, я узнавал. И из приюта ее можно будет забрать раньше.
Как много он разузнал за эти дни… И про Академию, и про Регину. Ему действительно хотелось как можно больше узнать обо мне, чтобы понять и попытаться помочь сейчас, если уж раньше не получилось. Эта забота была совсем не показушной. Может, и не все мужчины такие, как говорили нам в приюте? Или на отцов это правило не распространяется?
— Замечательная идея, правда? — воодушевленно сказала тетя Маргарета. — Жить твоя подруга будет у нас. От фирмы «Эберхардт и племянница» мы ей выделим стипендию на все время учебы, в дополнение к государственной.
Предложение оказалось столь неожиданным, что я немного растерялась. И раньше по поведению тети было заметно — она чувствует себя виноватой, что я выросла в приюте, вдали от нее, не зная любви и ласки близкого человека. Ее желание осчастливить не только меня, но и мою подругу понятно — она хоть как-то пыталась додать мне то, что, по ее мнению, задолжала. Я была ей очень благодарна за все, что она для меня делает. Еще месяц назад я бы прыгала от радости, что все так прекрасно складывается и для меня, и для Регины. Жить вместе, учиться магии — разве могло быть что-то прекраснее? Но сейчас внутри меня росла какая-то сосущая пустота. Быть может, напряженная учеба — как раз то, что поможет ее заполнить?
— Действительно, идея просто замечательная, — ответила я и попыталась улыбнуться. Зря, что ли, тренировала столько дней этот полезный навык внизу, в торговом зале? — Спасибо, тетя Маргарета. Спасибо… папа.
И пусть не случилось в моей жизни замечательной истории любви, как в тех романах, что так любит читать Регина. И даже, вполне возможно, уже и не случится. Но зато теперь у меня есть семья — пусть маленькая, но любящая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
