Отовсюду он привозил ей чемоданы подарков. Подруги даже представляли ее своим приятелям примерно так: «Знакомьтесь, это Оксана, у нее семнадцать пар сапог». Она заказывала Высоцкому то какие-то особые наперстки (и он накупил их штук 500), то шелковые нитки морковного цвета № 8, то…
Он старался наяву творить для нее маленькие чудеса. Выстилал цветочный ковер из любимых Оксаной ландышей во всю комнату. Потом нанял бригаду работяг, чтобы те заасфальтировали ухабы возле ее дома на улице Яблочкова…
Оксана признавалась, что была в общем-то не бедной студенткой. А с появлением в ее жизни Высоцкого и вовсе перестала в чем-либо нуждаться. Во-первых, он запретил ей пользоваться общественным транспортом: «Ты должна ездить на такси, чтобы не тратить время. Не хочу, чтобы тебя толкали и зажимали в метро». Учил ее водить машину, даже хотел приобрести для нее маленький спортивный «БМВ», причем непременно красного цвета.
Они не скрывали своих отношений. Ее подружки отлично знали, кто заезжает за Оксаной в институт. Наследник знаменитого Славы Зайцева Егор хвастал на всех перекрестках, что учится с любовницей самого Высоцкого. О существовании Оксаны знала Нина Максимовна. Владимир Семенович представил ее тем, кто окружал его в последнее время: Севе Абдулову, Ивану Бортнику, Кириллу Ласкари, Бабеку Серушу. Искренне радовался: «Ты понравилась Вадиму Туманову… И вообще тебя «приняли», что бывает очень редко».
Поначалу они относились к Ксюхе как к очередной «девушке», а потом, как она считает, это переросло в другое отношение: кто-то принял, кто-то – нет. «С Севой Абдуловым, – говорила Оксана, – у нас были самые нежные отношения, он – святой человек, я его обожала».
Но в основом люди, которые определяли атмосферу дома Высоцкого, имевшие «постоянную прописку» на Малой Грузинской, ее раздражали. Она мчалась к Владимиру Семеновичу, когда он был в плохом состоянии. Выходя ее встречать, мог упасть в коридоре. А дружки хохотали: «Да ладно, он прекрасно себя чувствует! Это он при тебе начинает «понты гнать», чтобы ты его пожалела…» Но сами они приходили «отметиться»: мол, мы – друзья, и мы пришли. Один журнальчик листает, другой – пластинки слушает, еще кто-то чайком на кухне балуется…
А потом у Высоцкого возникла очередная идея фикс – обвенчаться с Ксюшей. Он объездил половину московских церквей – и везде получал отказ. «Пожалуйста, – говорили ему, – ради бога, только сначала приносите документы, что вы не женаты. Тогда мы вас обвенчаем». Уставшая от мирской и церковной суеты Оксана твердила: «Володя, никому это не нужно, забудь». В конце концов, Владимир Семенович все же отыскал батюшку, который согласился совершить обряд без свидетельства о браке, но они уже просто не успели.
Обвенчаться… Неужто таким роковым образом подействовала на Высоцкого сыгранная им давным-давно на пару с Ией Саввиной в фильме «Служили два товарища» лихорадочная сцена венчания в канун бегства белых из Крыма? Засела в голове, в подсознании занозой – и никак не отпускала?..
«…В двери маленькой церкви дубасил поручик Брусенцов. Рядом стояла Саша и растерянно повторяла:
– Не надо, я тебя умоляю… Зачем? Ну зачем?
Наконец двери приоткрылись. Старенький священник спросил испуганно:
– Что вам угодно?
– Нам угодно обвенчаться! – сказал Брусенцов.
Священнику показалось, что он ослышался.
– Как вы сказали?
– Нам угодно обвенчаться. И давайте, батюшка, поскорее… Делайте, что вам говорят, батюшка, а то ведь вас я пристрелю. В Божьем храме… Мы тут торгуемся, а там от пристани последний пароход отчаливает! Я должен поспеть, ясно вам?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
– Ну объясни, зачем это тебе нужно? Ведь ты меня ни капельки не любишь…
– Нужно. И тебе, и мне… Я тебя люблю! Пускай все летит к чертовой матери, но хоть это будет нерушимо!..»
И Высоцкий решил воплотить все это в реальной жизни, в канун своего безвозвратного побега?.. Или в Брусенцове он и впрямь видел самого себя? Или это и была его когда-то прежде прожитая жизнь?..
– Володь, ты с ума сошел?! Ты же женат, – говорили ему друзья.
– Не хочу, чтобы Ксюша думала, будто у меня с ней просто так.
Легендарная Элеонора Васильевна Костинецкая, дружбы с которой искали самые богатые и влиятельные люди Москвы (как-никак, администратор знаменитого арбатского магазина «Самоцветы»), которая многое и многих в своей жизни повидала – и великосветские приемы, и тюремные нары, вспоминала, как дней за десять до смерти Высоцкий ей позвонил:
– Элеонора Васильевна, я могу завтра прийти?
«Он хотел зайти в субботу, когда директор и его зам были выходными. А ведь с нашим заместителем Ольгой Борисовной он был в дружеских отношениях. Из этого я заключила, что он хотел как можно меньше привлечь внимания к своему визиту.
Пришел Высоцкий в сопровождении молоденькой девочки лет 18–19 в розовом костюмчике. И, глядя на нее, я тогда почувствовала жгучую ревность! Не женскую, нет. Просто для меня Высоцкий был этаким драгоценным камнем, к которому не надо было прикасаться. Выглядел он не очень… Я еще его спросила: «Володя, у вас, наверное, был вчера веселый вечер. Не желаете ли рюмочку коньячку?» Но его спутница твердо сказала, что, если он выпьет, она с ним никуда не поедет. Тогда я принесла бутылку минералки, которую Высоцкий и выпил. После чего сказал: «Мне нужно купить обручальные кольца для одного приятеля и его невесты». Я поинтересовалась размерами. «Точно не знаю, – сказал Владимир Семенович. – Но примерно как на меня и вот на нее».
Я промолчала, лишь многозначительно посмотрела на него и позвонила в секцию, попросив принести лотки с обручальными кольцами. По моему совету, он выбрал обычные тоненькие колечки, без всяких наворотов. После чего пригласил меня на концерт: «Я вам позже сообщу, где он состоится, – сказал Володя. – Но обещаю, что это будет лучшее выступление в моей жизни!»
Костинецкая потом увидела эту девушку во время прощания с Высоцким в театре: «Она сидела в партере, а вокруг нее было как бы выжженное пространство – никто поблизости не сидел… Уже много позже, когда я вернулась из тюрьмы, мой сын показал мне в журнале интервью с женой Леонида Ярмольника Оксаной, которая рассказывала, что Высоцкий предлагал ей выйти за него замуж. Вот тогда-то все и встало на свои места – я поняла, кто была та девочка в розовом».
– Давай кого-нибудь родим, – не раз предлагал Высоцкий Оксане.
– Володя, и что это родится? Если родится, то одно ухо, и то глухое.
– Ну и юмор у тебя, – обижался он.
Ребенка я никогда бы не стала от него рожать, говорила она, потому что не была уверена, что от наркомана родится здоровый.
