Очевидно, когда-то волк был «тотемом» тюрок, так как на их знаменах красовалась золотая волчья голова [30, т. I, с.229], а в плане кампании, составленном при дворе Гао-цзуна в Чанани, против западнотюркского хана Хэлу содержится знаменитая фраза: «Таковую следует употреблять меру: гнать кочевых и нападать на волков» [30, т. I, с.290; 272, с.61]. Под волками подразумеваются князья рода Ашина и их личные дружины.
Само слово «ашина» не тюркское. По-тюркски волк – «бури», «каскыр», «курт». В истории народов «ту-кю» фигурирует и «бури», однако оно используется для обозначения копьеносцев – гвардейцев, «фули» [30, т. I, с.229], а не членов ханского рода.
«Ашина» – это трансформированное в китайском монгольское по происхождению слово (по-бурятски волк – «шоно», по-калмыцки – «чоно»). В китайском отсутствует иероглиф, читающийся «но». Начальный «А» – китайский префикс уважения. Таким образом, «ашина» обозначает «благородный, уважаемый волк», что соответствует известному смыслу термина [59].
П. Пелио [317]отмечает, что китайское название тюрок «ту-кю» передает не «тюрк», а «тюркют» («тюрк + ут»), что является формой монгольского множественного числа. По-тюркски было бы «тюрклер».
П. Пелио находит в орхонских надписях несвойственные тюркским языкам слова (преимущественно титулы и звания), оформляющиеся монгольским множественным числом. Например: «тархан», мн.ч. – «тархат», «тегин», мн.ч. – «тегит». К этому можно прибавить и термин «багадур» – титул Истеми, брата основателя династии Тумына. Истеми умер в 576 г., но термин «багадур» встречается и в VII в. Несомненно, что эти термины привнесены в тюркскую языковую среду извне. Пелио высказывает гипотезу о том, что тюркская титулатура заимствована у жужаней, но наличия развитой титулатуры у последних не отмечено. Больше того, политическая структура Жужаньского каганата как будто исключает необходимость ее существования. В сноске к той же статье Пелио оговаривает возможность заимствования этой титулатуры у потомков тоба. Это предположение находит подтверждение в историческом анализе. Следует также отметить, что само слово «тюрк», согласно П. Пелио и А.Н. Кононову, значит «сильный, крепкий» [317а); 169], что опять-таки подчеркивает происхождение этнонима из политического термина VI в. А.Н. Кононов пришел к этому выводу в результате глубокого филологического исследования. Термин «турк» он разъясняет как собирательное имя, значение которого было понятно на большой территории и которое «объединяло многие племена различного расового и этнического происхождения» [169]. Вывод А.Н. Кононова подтверждает соображения П. Пелио о наличии при политическом термине монгольского множественного числа, так как монголоязычные племена входили в состав первого объединения, называемого «ту-кюй», зафиксированного в III в. в Ганьсу [56; 271].
Нет никаких оснований сомневаться в общепринятом положении, что население Алтая в V и VI вв. было тюркоязычным. Но были ли тюркоязычны ханы Ашина? В «Суингу» приводится легенда об основании их державы, не заключающая в себе ничего легендарного. «Другие сказывают, что дулгасский (тюркютский. – Л.Г.)Дом образовался из смешения разных родов, кочевавших в Пхинлян (западная часть Шэньси. – Л.Г.),он прозывался Ашина. Когда Тхай-Ву, император из Дома Вэй, уничтожил цзюйкюя (439 г.), то Ашина с пятьюстами семействами [60]бежал к жужаньцам и, поселившись по южную сторону Алтайских гор, добывал железо для жужаньцев» [30, т. I, с.221].
Анализируя этот текст, Г.Е. Грумм-Гржимайло полагает, что часть тюрок во главе с князьями Ашина была переселена хуннами на юг, где и оставалась до изгнания хуннских князей из Хэси [56, т. II, с.211]. Но в такой гипотезе нет необходимости. В эпоху, предшествовавшую тобаскому завоеванию, кочевники внутри Китая уже не группировались по племенному принципу. Они собирались вокруг вождей, создавая небольшие орды, и так как большинство их были дезертирами из крупных сяньбийских держав – Муюн и Тоба, то межплеменным языком был сяньбийский, т.е. древнемонгольский [327] [61].
Поэтому какого бы происхождения ни были те «500 семейств», которые объединились под именем Ашина, между собою они объяснялись по-монгольски, до тех пор пока перипетии военного успеха не выбросили их из Китая на Алтай. Однако столетнее пребывание в тюркоязычной среде, разумеется, должно было способствовать быстрой перемене разговорной речи, тем более что «500 семейств» монголов были каплей в тюркском море. Надо полагать, что к середине VI в. и члены рода Ашина, и их спутники были совершенно отюречены и сохранили следы монголоязычия лишь в своей титулатуре.
Исходя из всего сказанного выше, мы имеем право констатировать, что Иакинф Бичурин не был полностью прав. Тюрки VI в. (правильнее – тюркюты) – это сложносоставной народ, сложившийся в результате соединения в единое государство монголоязычной орды Ашина, вынесшей из Ордосских степей воинственные традиции своих сяньбийских предков, и тюркоязычного населения Большого Алтая, которое благодаря развитому кузнечному ремеслу снабдило своих будущих соплеменников оружием.
В середине VI в. оба эти элемента слились в единое целое и оправдали свое название «волк». Они создали огромную державу от Желтого до Черного моря, успешно воевали с Китаем, Ираном, Византией и терроризировали окружающие их кочевые племена, пока не погибли сами [62].
Эпоха первого Тюркского каганата (546–659 гг.) имела огромное значение не только для истории Азии, но и для термина «тюрк». Кочевники, подчиненные ханам династии Ашина, понимали название «тюрк» как политический термин, означавший сопричастность к каганату. В этом смысле они и называли себя тюрками, когда с ними столкнулись арабы. Но мусульмане восприняли термин «тюрк» как общее название кочевых племен Внутренней Азии, и Махмуд Кашгарский дал новую дефиницию: «Всевышний бог сказал: „У меня есть войско, ему я дал имя Турк; его я на Востоке поселил. Когда я разгневаюсь на какой-нибудь народ, тюркам во владение тот народ отдаю“» [196, с.40]. Это уже совсем иное значение термина, чем в VI – VII вв., когда еще отмечалось различие между собственно тюрками, т.е. ордой ханов Ашина, и телесцами, дулу, нушиби, чуйскими племенами, хотя и те и другие говорили на одном языке. При этом необходимо отметить, что в VIII в. слово «тюрк» еще не принимало суффикса «лер», хотя уже утеряло суффикс «ут» [169, с.41]. Исходя из этого, было бы правильно разграничить смысл терминов и для VI – VII вв. восстановить название «тюркют», а для позднего времени сохранить термин «тюрк», но уже как наименование лингвистической группы [63].
Вернемся к рассмотрению тех племен, которые, принадлежа к тюркской группе, не были тюркютами.
История пограничных областей каганата и населявших их племен уже освещена в исследовательской литературе [64], но внутренние районы изучены значительно слабее. Прежде всего это касается Джунгарии и Семиречья. Несмотря на то что именно здесь был центр двух мощных каганатов: западнотюркского и тюргешского, соотношение племен и их происхождение остается невыясненным. Семиречье населяли «чуйские» племена – чуюе, чуми, чумугунь, чуюбань, потомки юебаней, среднеазиатской ветви хуннов [23, с.156]. В Джунгарии обитали «телеские» племена киби и яньмань, но они не представляют научного интереса, так как их этническая принадлежность и историческая роль уже раскрыты Э. Шаванном [272, р. 123]. Загадку представляют племена аба и мохэ, они же абары и мукрины.
Мукри и истинные абары
Феофилакт Симокатта, излагая письмо кагана тюрок к императору Маврикию, сообщает, что в 50-х годах VI в. истинные абары (не смешивать с псевдоаварами, проникшими в Европу в то же время) были разбиты тюрками [332].
Племя, называемое «абар» или «апар», упоминается в нескольких источниках. Приск Панийский сообщает, что в 461–465 гг. абары разгромили сабиров, в свою очередь потеснивших угорские племена Юго-Восточной Европы при отходе от наседавших на них абаров [237, с.87 ]. Затем Феофилакт Симокатта предостерегает от смешения истинных абаров ( ???????) с псевдоаварами – вархонитами, пришедшими в Европу в VI в. под давлением тюрок [253, с.160–161]. Абары упоминаются и в большой орхонской надписи в числе племен, пришедших на похороны Бумын-кагана в 552 г. [183, с.36]. В «Суй-шу» аба названы в числе племен, обитавших в Южной Джунгарии в конце VI в. [302, р.50]. Абары попали сюда с берегов Балхаша, где в V в. только они и могли граничить с сабирами. Дату разгрома абаров тюрками можно рассчитать: к 558 г., когда тюрки вышли на Волгу, абары уже были разбиты. Их поражению предшествовала победа тюрок над эфталитами, но не окончательная, в 569 г., а первая, имевшая место в 555 г. [27]. Следовательно, разгром абаров произошел в 556–557 гг.
