Часа через три мы подъехали к какой‑то убогой хижине, в которой жил древний маг‑отшельник с длинной седой бородой. Не смотря на свой почтенный возраст, старик был еще крепок и даже вызвался излечить меня, но в том‑то и дело, что я вовсе не был болен, а просто‑напросто жутко устал и хотел только одного, ‑ спать. Сжевав без всякого аппетита пару бутербродов, я выдул пузырь "Байкала" и рухнул без задних ног на надувную кровать, которую Лаура велела поставить в сараюшке, стоявшей за хижиной мага.
И снова поутру я проснулся в полном остервенении, так как в полутемном сарае ощутимо пахло духами, а я ничего не мог вспомнить из событий нынешней ночи. Это уже начинало потихоньку сводить меня с ума. Испытывать весь день по отношению к этой милой, юной девушке вполне отеческие чувства, по доброму радоваться, глядя на неё, и потом заниматься с ней ночью черт знает чем и ничего после этого не помнить, было для меня просто невероятным мучением.
Выбравшись с такими невеселыми мыслями на свет божий, я застал вудменов за интересным занятием, они от нечего делать спустились к реке и затеяли бурную перебранку с кентаврами. Время от времени кто‑нибудь из этой лихой четверки подбирал на берегу крупную гальку, вкладывал её в пращу и, как следует раскрутив метательный снаряд, запускал каменюкой в кентавров. Камень на излете не мог причинить особого вреда кентаврам, стоящим на обрыве, но они стояли так плотно, что иногда кому‑нибудь из них попадало в лоб, что заставляло одних кентавров весело хохотать, а самого невезучего, со здоровенной шишкой на лбу, дико реветь от бешенства.
Лауры нигде поблизости не было, ангела тоже и потому я направился к хижине, чтобы немного поболтать с магом о том, да, о сем. Честно говоря я очень хотел выведать у него какую‑нибудь полезную информацию о всяческих магических трюках. Мага, как я припоминал вчерашнее знакомство, звали Антиноем, но я не был уверен, что это был тот самый древний грек, чей гипсовый бюст я неоднократно рисовал в изокружке пионерского дома.
К моему полному огорчению маг оказался очень замкнутым, настороженным и немногословным типом. Он, явно, не хотел со мной разговаривать то ли из боязни санкций мага Альтиуса, то ли из собственной вредности. Как я не пытался разговорить его, почти на все вопросы я слышал лишь "Нет", да "Не знаю". Махнув рукой, я подарил магу банку пива, пластиковую ванночку сыра "Виола" и пакетик чипсов, чтобы ему было чем разнообразить свой стол и пошел прочь.
Позвав вудменов, я попросил их поскорее оседлать коней и заодно разыскать Лауру, так как мне совсем не хотелось утомлять мага Антиноя нашим присутствием. Девушка нашлась быстро, неподалеку протекал ручей и она купалась в нем, а вот Уриэль куда‑то запропастился. Мне хотелось поскорее добраться до каньона, так как я стал примечать некоторые странности. Река мало‑помалу мелела и это наводило меня на вполне определенные размышления.
Когда уже сидя в седле я жевал здоровенный бутерброд с ветчиной, неразговорчивый маг‑отшельник высунул на минуту нос из своей хижины и протянул Лауре какой‑то древний, потрепанный свиток. В хижине у мага я видел несколько десятков книг и хотел заглянуть хоть в одну из них, но старик сказал мне, что все тексты в них давно уже выцвели от старости. Мне маг категорически отказал, но девушке от чего‑то не смог.
Судя по тому, как из рук Лауры в руки мага перекочевал какой‑то пузатенький, тряпичный сверток, я понял, что этот свиток девушка выторговала у него за пузырь. История была донельзя знакомой мне и я только усмехнулся по поводу этого незатейливого бартера, надеясь на то, что свиток все же стоил бутылки отличного французского коньяка. Приказав всем ехать подальше от берега реки, я погнал Мальчика галопом. Кентавры дружно взревели и поскакали вслед за нами. Их на противоположном берегу собралось уже тысяч семь.
Перебраться на нашу сторону кентавры никак не могли, даже если бы они доскакали до Красного холма и попытались перейти обмелевшую реку в брод, так как там околачивался Полифем и он, наверняка, еще не завтракал. По словам Осляби, Полифем был малый не дурак и после Одиссея хорошо запомнил, что с людьми связываться отнюдь не безопасно. Так что одного выстрела из подствольника вполне должно было хватить, чтобы объяснить ему всю глубину его заблуждений на счет зловредного мага‑воителя, улизнувшего от кентавров.
Лаура все время зло посматривала на небо и костерила ангела на нескольких европейских языках. Лично меня отсутствие Уриэля особенно не беспокоило, да, к тому же он вскоре и сам вышел на связь и сообщил мне две новости и как всегда одна была хорошей, а другая не очень. Во‑первых, Полифем перегородил каньон плотиной и теперь сидел на ней и поджидал нас, а, во‑вторых, Уриэль до полусмерти напугал огромную стаю грифонов, обстреляв их из автомата. Грифоны, заночевавшие в кронах огромных деревьев Драконова леса, улетели восвояси так и не вступив с нами в бой.
Первая новость меня ничуть не расстроила, а относительно второй и так все было ясно. В конце концов именно с этой целью я и вооружил ангела современным стрелковым оружием. Вскоре прилетел и сам Уриэль. Ангел принялся рассказывать о том, какую трепку он задал грифонам и как они улепетывали от него. Лично меня больше интересовало, сколько грифонов уложил ангел и сколько матерей будет сегодня оплакивать своих сыновей, но вскоре выяснилось, что критские грифоны вовсе не относятся к числу разумных обитателей Парадиза, хотя и являются чертовски сообразительными тварями. Но что самое главное, все они, как и вороны‑гаруда, были практически бессмертны, хотя их и можно было ранить и именно ранений на их долю сегодня выпало с избытком, хватит забот на несколько лет вперед.
Между тем наше положение становилось все более серьезным, так как долина, по которой мы двигались к плотине, все время сужалась и вскоре мы скакали на расстоянии каких‑либо трехсот метров от своих преследователей, которые мчались параллельным курсом высоко над нами. Кентавры раз за разом пускали в нас стрелы и некоторые из них, уже вонзались в землю буквально в пяти‑шести шагах. За пару километров до въезда в каньон нам пришлось подняться на довольно высокий холм и в тот момент, когда я вылетел на его вершину, несколько кентавров одновременно решились на самоубийственный поступок. Разогнавшись, они прыгнули с обрыва и, приблизившись к нам, успели в полете выпустить по несколько стрел.
Хлопуша, скакавший чуть позади меня, услышав треньканье тетив и пение стрел, подстегнул своего коня и закрыл меня собой, привстав на стременах. В парня попала всего лишь одна стрела, угодив ему в руку, но по тому, как вскрикнул молодой вудмен и как он упал на шею своего коня, я понял, что дело дрянь. Схватив его коня под уздцы, я проехал еще несколько метров и спешился. Хлопуша уже хрипел, а из его пасти шла пена. Ослябя, стал помогать мне спустить парня на землю, а Уриэль выпустил очередь над головами кентавров и всадил в откос несколько гранат.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
