Бросив еще один яростный взгляд на командора, девушка гордо покинула комнату. Берт откинулся на спинку кресла. Оба майора отдали честь и сочли себя свободными. Полковник не спускал глаз с неподвижного Роки. Когда они остались одни, он сказал:
— Может, вы что-то хотите сказать мне неофициально, вне протокола?
Роки кивнул:
— Я ведь могу подать прошение об отставке через вас, сэр?
Берт холодно улыбнулся:
— Я предполагал, что вы так и сделаете, Роки.
Он выдвинул ящик стола и достал лист бумаги.
— Я позволил себе подготовить документ, он ждет только вашей подписи. Поймите меня верно, я не вынуждаю вас подать в отставку. Но готовы принять ее, если вы пожелаете уйти. Если вам не нравится стандартный бланк, можете написать своими словами.
Агатово-черные глаза командора быстро пробежали бумагу, и его рука стремительно черкнула имя внизу листа.
— Документ вступает в силу немедленно, сэр, не так ли?
— В данном случае мы можем это допустить.
— Благодарю, сэр.
— Не сочтите за услугу, — полковник заверил подпись командора. Роки был неуязвим:
— Я могу идти?
Берт поднял глаза с любопытством отметив, как перейдя в статус гражданских лиц, Роки немедленно опустил обращение «сэр» и в его глаза перестали быть непроницаемыми, в них читались гнев, отчаяние и боль.
— Интересный вы народ, кофиане, — пробормотал полковник.
— Я не собираюсь обсуждать это с вами полковник. Я ухожу, — Роки поднялся с места.
— Подождите, Роки, — полковник угрожающе нахмурился, скрывая этим то, что чувствовал на самом деле.
— Я жду.
— Вплоть до этого происшествия вы мне нравились, Роки. Собственно, я и сказал генералу, что вы у меня были самым многообещающим молодым офицером.
— Очень мило, — монотонно ответил Роки.
— И через несколько лет вы могли бы сидеть за этим столом, и, я думаю, вы на это надеялись.
Короткий кивок и быстрый взгляд на погоны Берта.
— Вы избрали себе путь в жизни и теперь остались ни с чем. Я понимаю, что это для вас значит.
Напрягшиеся мускулы скул кофианина объяснили полковнику, что тот не нуждается в симпатии, но Берт продолжал:
— Поскольку это старейшая и наиболее устоявшаяся и освоенная планета в Скоплении, вы теперь остались без работы и места, где можете ее получить.
— Это совсем не ваше дело, полковник, — быстро сказал Роки.
— В соответствии с этикой нашей культуры это мое дело, — проревел полковник. — Конечно вы, кофиане, думаете иначе. Но мы здесь не такие уж хладнокровные. Теперь слушайте: я готов немного помочь вам, хотя вы, с вашим тупым упрямством, наверное откажитесь. Видит бог, вы и этого не заслужили.
— Продолжайте.
— Я готов дать указание Патрульному кораблю доставить вас на любую планету Галактики. Назовите ее и мы вас туда отправим. — Он подождал. Ладно, можете отказаться. Тогда ступайте отсюда.
Худощавое лицо Роки на мгновение дернулось, а потом он кивнул.
— Я согласен. Доставьте меня на Сол-3.
Дыхание полковника, наконец, снова успокоилось. Он покраснел и принялся жевать нижнюю губу.
— Да, я сказал «Галактики»? Гм… Я имел в виду… вы ведь понимаете, что мы не можем послать военный корабль за пределы Скопления.
Роки невозмутимо ждал, его черные глаза изучали полковника.
— Зачем вам нужно именно туда?
— У меня есть личные причины.
— Связанные с тем санитарным грузовиком?
— Дознание завершено, полковник.
Берт ударил по столу:
— Но это безумие! На Сол никто не летал уже тысячу лет! Зачем?! Деградированное, нечистоплотное место. Я никогда бы не подумал, что они ответят на просьбу Джод-6 о помощи!
— Почему бы и нет, они представили ее не бесплатно.
— Естественно. Но я сомневался, что на Сол-3 до сих пор есть корабли, а особенно сверхсветовики. Единственная заслуга Сол перед Галактикой — это расселение человеческой расы — если вы только верите в эту легенду. Они давно уже вышли из контактов с другими системами. Я просто не понимаю.
— Значит, вы берете свое предложение назад, полковник? — глаза Роки откровенно дразнили Берта.
Берт вздохнул.
— Нет… ведь я уже сказал. Но патрульный корабль я послать не могу. Я заплачу за ваш проезд на частном судне. Мы найдем какую-нибудь причину… исследования, например.
Глаза Роки едко сверкнули:
— Почему бы не послать дипломатическую миссию — принести извинение Сол за уничтожение их корабля.
— Что, с вами на борту?!
— Совершенно верно. Они меня не узнают.
Берт только смерил Роки удивленным взглядом, словно перед ним было фантастическое существо.
— Вы это сделаете? — настойчиво повторил Роки.
— Я это обдумаю. Я позабочусь, чтобы вы туда добрались, если вы так настаиваете. А теперь ступайте. Я сыт вашим обществом по горло, Роки.
Кофианин не оскорбился. Он повернулся на каблуках и покинул кабинет. Стоящая у ящика картотеки девушка-секретарь подняла голову, когда он вышел в приемную. Она метнулась вперед и перекрыла дверной проем своим маленьким напружинившимся телом. Ее лицо превратилось в белую маску отвращения и слова вылетали сквозь почти не разжимающиеся губы:
— Вы, наверное, рады: погубили десять тысяч человек и вышли сухим из воды? — прошипела она.
Роки внимательно присмотрелся к ее лицу и узнал характерные признаки уроженки Джод-6: слегка увеличенная радужная оболочка желто-карих глаз, тонкий нос с тонкими подвижными ноздрями, заостренный подбородок. Очевидно кто-то из ее родственников погиб в катастрофе и теперь она считает его лично в этом виноватым. Он уничтожил корабль, который нес спасение пострадавшим.
— Вы радуетесь, да? — повторила она, голос ее стал громче и выше, кулаки угрожающе сжались.
— Будьте добры, отойдите в сторону, мисс.
Стремительный взмах руки и острые ногти оцарапали его щеку. Лицо обожгла боль. Он не шевельнулся. Две яркие полосы потянулись от глаза к углу рта… Капля крови повисла на кончике подбородка и упала на туфлю девушки.
— На моей планете, — сказал спокойно Роки, — когда женщина желает вести себя подобно животному, мы ей помогаем — сечем ее розгами в голом виде посреди площади. Я вижу, что личное достоинство здесь не в такой цене. У вас ведь не считается преступным вести себя как дикая кошка?
Она яростно выдохнула и снова вцепилась ему в лицо. Когда он опять не пошевелился и только холодно посмотрел на нее, секретарша убежала.
Эли Роки, рожденный к славе Кофа, предназначавший себя службе Шестидесятизвездному Скоплению, обнаружил вдруг, что он превратился в своего рода изгоя. Шагая по коридору из приемной Берта, он, казалось, двигался в сгущающемся тумане одиночества. Теперь у него не было дома. Ведь он отрекся от наследственных прав на Кофе, чтобы получить звание в Патруле. Теперь он и его лишился, а вместе со званием — и надежды на карьеру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
