Региональный оперативный штаб.
[Закрыть] , например, большая часть информации была откровенным бредом. Сейчас они, получается, шли в непроверенный адрес по информации, полученной неизвестно откуда. А это – прямой путь к неприятностям.
С другой стороны – если там и в самом деле ячейка, то даже секундное промедление смерти подобно. Игра идет конкретная, кость в кость. Джамаатовские – они тоже делают выводы… некоторые из амиров носят на себе пояса шахидов круглые сутки, даже спать в них ложатся. Секундное промедление – и мясо.
А что, если инфа левая? И они постреляют совершенно не причастных ни к чему людей?
Это п…ц тогда будет. Полный.
Он знал, что это скроют; но самый страшный суд, это суд, которым судишь себя. Они не были социопатами, кто-то был в разводе, у кого-то сохранились семьи. Они делали кровавую работу, чтобы их защитить, и не сойти с ума им помогало только то, что они знали – они ведут войну с врагом. Врагом, который не стесняется в средствах. Если же они постреляют «своих» – он знал, что будет. Группа распадется… а кто-то может и ствол в рот сунуть. Самосуд… суд, которым судишь себя сам, страшнее любого суда…
Но отказаться выполнить приказ он не мог.
– Смотрите, куда стреляете… – сказал он, когда группа грузилась в машину. Вторую оставили на окраине – на случай отхода.
– Что это значит? – сказал Равиль, один из стрелков группы.
– То и значит! – вспылил командир. – Головой думай, потом стреляй!
Нервозное состояние передавалось и остальным.
– Поехали…
В автомобиль – «УАЗ Патриот» – они набились под завязку. Машина тронулась, тяговитый дизель легко тащил ее по грязи.
Заборы проплывали рядом, скорость была около тридцати, дорога грязная и ухабистая.
– Подъезжаем…
И тут командир увидел красный кирпич впереди – он зачем-то стоял на обочине, поставленный «на попа». И какой-то камень, который его подпирал сзади.
А если есть сомнения – сомнений нет! Метка!
– Засада, назад!
Водитель резко нажал на тормоз, машина клюнула вперед – и град пуль ударил по машине откуда-то сверху. Переключить передачу он не успел, лобовое забрызгало кровью…
– Слева!
По машине – били чертовски точно, но он успел вывалиться до того, как неизвестный стрелок прострелил и то место, где он сидел. Укрывшись за капотом, он видел, как вывалился Равиль… он сидел как раз за ним… а больше никого. Били слева – сзади – сверху, на семь часов, из высокого третьего этажа коттеджа. Информация в Москве оказалась неточной… а может, и сознательной дезинформацией. Он мгновенно оценил ситуацию: единственное укрытие, с которого можно перейти в наступление, это высокий кирпичный забор на другой стороне улицы. Мертвая зона…
Из машины выбрался кто-то еще.
– Прикрой!
Но сделать они ничего не успели. Потому что камень, который подпирал кирпич, взорвался…
Натали увидела, как резко затормозила машина перед самой меткой.
– Давай! – крикнула она.
За спиной металлом залязгала винтовка… от звука работающей «СВД» пробрало мурашками по коже, но все это было ничто по сравнению с тем, что предстояло ей. Тремя быстрыми выстрелами она пробила то место, где находился водитель… попала или нет, неизвестно, главное, что машина встала. В быстром темпе она продолжила обстреливать машину, всаживая в нее пулю за пулей и пытаясь вырубить как можно больше тех, кто мог в ней находиться. Открылась дверь… но ей было плевать, надо было максимально сократить силы противника, выжимая из неожиданности максимум, а не охотиться за теми, кто уже занял позиции. Русский уже отработал свою цель и находился рядом, в руке его был мобильный телефон.
– Ложись!
На улице глухо грохнуло, посыпалось стекло. IED! У русского вместо «СВД» уже был в руках «калашников», похожий на ручной пулемет с барабанным магазином; он стоял, готовый к бою, посредине комнаты, им должен был воспользоваться тот, кому это будет нужно…
– Черт…
Русский уже стрелял в дымное облако, посылая пулю за пулей.
– Продолжай стрелять! – крикнул он через грохот.
Она выбила магазин, вставила другой и передернула затвор…
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Документ подлинный
Вся хвала Аллаху, Господу миров, мир и благословение посланнику Аллаха, его семье, сподвижникам и тем, кто следовал за ними до Судного дня, а затем:
Я больше всего хотел закончить эту работу, пока Аллах дает такую возможность. Рассказать о семье, которой, кажется, нет аналогов в истории Дагестана. Рассказать о мужестве, жертвенности, фанатичной преданности и следованию этому пути – до конца. Подобных семей (примеров), мы найдем только в истории первых поколений праведных предшественников. В наше время они и подобные им являются «чуждыми» в обществе рабов и лизоблюдов.
…
Салих, один из первых джамаатовских из с. Губден, который был хорошо знаком с двумя братьями, НабибуЛлахом и ХабибуЛлахом, один из них являлся амиром Дагестанского джамаата в Афганистане. Но по воле Аллаха, он остался тут, находился в тюрьме. Затем переехал в Ставрополь, как и многие джамаатовские, разъехавшиеся в разные стороны после событий 99 г., но одни уезжают, чтобы вернуться при первой же возможности, а другие, чтобы оказаться как можно дальше от земель Джихада.
В 2006 году распространился призыв Амира Сейфуллы (Магомедали Вагабова) выйти на Джихад, обращенный к мусульманам Дагестана. Среди тех, кто ответил, были: Салих Губденский, вместе с ним его жена Завжат Даудова. Также три сына: Магомедшапи (Икрима), Магомедхабиб (Абубакр или Адам), Магомед и друг детства Абдульваххаб Акушинец.
Что может заставить людей, продав дом, все имущество, выйти на этот путь? Деньги? Насилие силовиков? Гипноз?
Возьмем их, ибо пример очень яркий! Зачем нужны деньги, если Сейфулла рассказывал, что они пришли всей семьей, продав дом, со словами: «Вот я, вот жена, вот мои три сына и их друг. Вот деньги, которые у нас есть, мы хотим совершать Джихад». Аллаху Акбар!
…
Так, Семья Салиха Губденского начала работать на пути Аллаха, выполняя задания амира и помогая всеми возможными способами. В один из дней белый порошок, который был поставлен на холодильник, взорвался от встряски.
Ушлый участковый и соседи-трепачи начали о вынюхивать, строя из себя Шерлоков Холмсов. Салих с сыновьями выселился в лес, сбылось то, что они так долго ждали и просили у Аллаха, начался другой период для их собственного Джихада. А ушлый участковый, который заподозрил взрыв и вел «собственное расследование», не учуял, что его могут убить, и был убит.
Сегодня положение в Дагестане такое, что родители страдают и переживают, когда сын уходит в лес, а сыновья обращаются с дуа к Аллаху, чтобы Он, изменяющий положение людских сердец, укрепил родителей на истине, дав терпение и понимание религии.
Я много раз слышал от муджахидов такую мысль: «как бы хотелось вместе с отцом делать Джихад», и каждый раз эти слова звучали после разговора о семье Даудовых, но такие примеры в наше время редкость. Только те люди, которые убеждены в истинности обещаний Аллаха, боящиеся Аллаха больше чем людей, способны забрать своих детей, которые являются самыми близкими людьми, и с ними пойти на Джихад.
Это такая вещь, которая должна быть настолько обычной и естественной, ибо в родителях заложен особый инстинкт, желать для детей лучшего и большего. Но из-за единичных примеров мы восторгаемся такими, как Абдулгафур Закарьяев, Салих Губденский, Баматхан Шейхов, семьи Шариповых из селения Балахани и т. д., семьями выходивших на этот путь, хотя, удивления заслуживают те, которые остаются в домах, когда перед окнами их квартир происходит грандиозная торговля с Аллахом.
…
Летом 2009 г. Магомед, средний сын и Абдульваххаб, тот самый друг семьи, который приехал с ними из Ставрополя, стали Шахидами, вместе с амиром Губденского джамаата – Зубаиром, попав в засаду неподалеку от селения Гурбуки.
После этого Завжат Даудова, которая только что потеряла своего родного сына, сказала: «Я бы хотела, чтобы вместо Зубаира Шахидом стал мой второй сын, потому что Зубаир был опытным амиром». Аллаху Акбар!
…
Много ходит разговоров о допустимости истишхадии, которая распространена в наше время. Я, как и все муджахиды, которых знал, считаю, что на сегодняшний день – это самое сильное оружие мусульман в отношении кафиров.
У них могут быть атомные бомбы, самолеты, танки и корабли, у нас же есть бомбы, которые ходят среди них. И когда случается акт самопожертвования, даже без единой жертвы, это сеет панику и страх в сердца кафиров, от Востока до Запада.
