— Открыть огонь!
Орудийная башня на носу эсминца развернулась, ствол качнулся, запрокидываясь вверх, а в камору орудия лег увесистый конус снаряда, первого из шестисот восьмидесяти, ждавших своего часа в арсеналах «Атаго». Командир расчета нажал клавишу на приборной панели, и из жерла вырвался язык пламени. Осколочно-фугасный снаряд Mark 80 HE-PD, разогнавшийся в стволе до восьмисот тридцати метров в секунду, взмыл к небу. Описав пологую дугу над морем, он поразил первую намеченную цель на расстоянии почти тридцать километров, превратившись в стремительно расширяющее облако раскаленных газов, которые разорвали броню оказавшегося на их пути БТР-80, своим корпусом заслонившего от неизбежной смерти нескольких человек. Техника продолжала служить своим создателям до последней секунды.
— Сметите их, — спокойно, с ощутимой ленцой в голосе, распорядился командир «Атаго», уверенный, что здесь, в океане, противник ничем не сможет помешать их расправе. — Покончим с этим!
Универсальная артустановка открыла беглый огонь, посылая за горизонт один снаряд за другим. На головы отступавшим под натиском японской пехоты защитникам русского поселка обрушился град свинца. Японским канонирам потребовалось восемь снарядов, чтобы уничтожить одно из продолжавших вести огонь по наступавшей пехоте Сил самообороны самоходных орудий «Нона-С». Отсутствие в погребах эсминца управляемых снарядов типа новейшего американского ERGM вынуждало расходовать боезапас для пристрелки. Но дальше дело пошло на лад, и вторая — и последняя — САУ, из последних сил сдерживавшая противника огнем прямой наводкой, была поражена прямым попаданием фугаса уже с четвертого залпа. Боевые порядки лишившихся огневой поддержки, избиваемых со всех сторон защитников Усть-Камчатска дрогнули. Но русские, гибнущие под артогнем с моря, будто попав между молотом и наковальней, не были так беспомощны, как казалось с мостика японского эскадренного миноносца.
Обзорная РЛС «Скала» берегового ракетного батальона Российской Армии, скрытно занявшего позиции севернее Петропавловска-Камчатского, в очередной раз испустила электромагнитный импульс, умчавшийся к горизонту, чтобы мгновение спустя вернуться, вспыхнув отметкой цели на большом круговом экране. Тотчас тесное пространство КУНГа наполнилось речитативом радиометриста:
— Одиночная цель! Пеленг сорок, дальность двести пятьдесят! Фрегат или эскадренный миноносец!
Увидев перед собой пульсирующую жирную точку, командир ракетного батальона, укрытого в прибрежных сопках на восточном побережье Камчатки, подскочил на месте, изумленно вытаращив глаза.
— Сукин сын, да он же у самого берега, — с неподдельным возмущением выдохнул офицер. — Похоже, ведет обстрел наших войск под Усть-Камчатском. Ничего не боятся, ублюдки косоглазые. — И вдруг рыкнул так, что у находившихся рядом бойцов зазвенело в ушах: — Боевая тревога! Занять стартовые позиции! Выдать координаты цели на пусковые установки!
Взревели мощные моторы, вытягивая укрывавшиеся в лощинах и зарослях массивные четырехосные тягачи ЗИЛ-135К на открытый склон, обращенный к подернутому высокими волнами морю. Каждая из полудюжины машин несла за широкой кабиной массивный цилиндр, похожий на топливную цистерну. Но это были не безобидные бензовозы, а самоходные пусковые установки противокорабельного ракетного комплекса «Редут». Находившиеся в кабинах боевых машин бойцы, как и их командир, управлявший действиями батальона из командно-штабной машины, ощущали нервное возбуждение. Подразделение, входившее в состав расквартированной на Камчатке Пятьсот двадцатой отдельной ракетно-артиллерийской бригады заступило на боевое дежурство с самых первых часов японской агрессии минувшей зимой, став основой береговой обороны полуострова.
Однако, несмотря на постоянную готовность к бою, расчетам так и не довелось всерьез продемонстрировать противнику всю мощь своего оружия, остававшегося смертельно опасным, несмотря на некоторую громоздкость по сравнению с новейшими образцами, такими, как «Бастион» или «Калибр-М». Несколько пусков в сторону вражеских кораблей — приведшие к сокращению боекомплекта на треть — заставили японских шкиперов держаться подальше от окутанных туманом русских берегов. Возможно, часть ракет и достигла целей, но достоверно об этом никому здесь, на суше, известно не было. И вот теперь японский корабль в полутора десятках верст от побережья, по меркам дальнобойного «Редута» — на расстоянии вытянутой руки.
Расчеты быстро и четко, без лишней суеты, выполняли привычные действия, изготавливая к бою пусковые установки. Цилиндрические транспортно-пусковые контейнеры, в каждом из которых покоилась сверхзвуковая крылатая ракета 3М44 «Прогресс», плавно поднялись, отошли в стороны массивные крышки, обнажая заостренные, точно копейные жала, головные обтекатели ПКР. Пальцы замерли над кнопками пуска, и, наконец, эфир пронзила команда:
— Огонь!
Позиции ракетных установок окутались клубами дыма, среди которых полыхнуло яркое пламя, и из трубчатых контейнеров взвились вверх огненными стрелами тяжелые ракеты. Похожие на космические кометы, они, вопреки законам физики, умчались вверх, стремительно удаляясь от земли. Раскрылись короткие, сильно скошенные назад плоскости крыльев, уподобляя мчавшиеся в полтора раза быстрее звука ПКР гигантским стальным стрелам. Отработали стартовые двигатели, отделившись от корпусов ракет и вспыхнув напоследок яркими звездочками, а полдюжины «Прогрессов», разворачиваясь широким фронтом, уже мчались к скрытой пока где-то за горизонтом цели, карабкаясь все выше за облака. Проводив их взглядом, командир батальона украдкой перекрестился, не заметив, как этот жест за ним повторили многие из находившихся рядом солдат, затем скомандовав:
— Сворачиваемся! Покинуть позиции!
Пороховая гарь еще не успела осесть на мокрую от дождя траву, а мощные тягачи, хлеща струями сизого дыма из выхлопных труб, разворачивались, исчезая в лощинах. Расчеты с опаской поглядывали в небо, ожидая, что в любой миг на землю может обрушиться сперва рев турбин заходящих на цель японских «Фантомов», а затем — свист воздуха, рассекаемого стабилизаторами падающих бомб. Но свое дело они сделали, как только могли.
Результат атаки уже не зависел от действий людей. Ракеты шли к цели на большой высоте и с максимальной скоростью по указаниям бортовых автопилотов. Инерциальная система наведения, абсолютно устойчивая к любым внешним помехам, вывела их в заданную точку, после чего включились радиолокационные головки самонаведения, мгновенно захватившие одиночную цель, отчетливо различимую на фоне водной поверхности. Но и противник уже знал о приближении русских ракет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
