происходящего, когда коррупционеры собственноручно вынуждены будут лишить себя излишних премий, использования служебного положения, что само по себе невозможно сделать, поскольку невозможно отличить служебное от личного после нескольких лет пребывания в чиновничьем кресле…
«Что ж не одни коррупционеры собрались, – успокоился Алик. – Но о чем думал Президент России? Неужели не предвидел подобные Советы? Как он собирался бороться с коррупцией, если, провозглашая борьбу, доверил ее потенциальным преступникам?»
И тут Алик опять перешел к мысленному разговору с самим собой:
«– Если это весь план, то Президент планировал лишь ограничение коррупции.
– Зачем?
– Если то, что можно украсть, растет темпами меньшими, чем потребности воров, то количество воров надо сокращать. Понимая это, властный коррупционер должен провозгласить борьбу с коррупцией для нижних уровней власти.
– Ты думаешь, он действовал в своих интересах?
– Если Президент действовал искренне и допустил такую ошибку, то он глупец. То есть – либо глупец, либо верховный коррупционер, с вариациями между…»
– Это мероприятие проходит в рамках исполнения национального плана противодействия коррупции, утвержденного Президентом, – прервал размышления Алика Безмер, поблескивая стеклами очков.
Голос звучал мягко, устремляя в зал речь размеренную, но ускользающую от внимания. Он перебирал бумаги, подготовленные для доклада, и читал. Черный костюм, светло-синяя рубашка, полосатый галстук в тон рубашке. Русые волосы на голове. Картинка завораживала. «В телевизор, да и только, – восхитился Алик. – Сильны в подготовке черти».
–… содействует устранению причин и условий, порождающих коррупцию, искоренению злоупотреблений и предупреждению преступлений с использованием должностного положения, – в этом месте Безмер поморщился, но без ущерба для речи.
***
Журналисты против коррупции
«Не проходя по ступеням, не подняться на этаж».
Примерно за месяц до этого совещания в столице Ямала Салехарде полномочный представитель Президента Российской Федерации в Уральском федеральном округе Лапышев и вице-губернатор Ямала Косарин собрали главных редакторов Ямала, Тюмени, Екатеринбурга… и журналистов и провели Медиа-форум Уральского федерального округа, на котором обсуждалась и тема: «СМИ, власть, гражданское общество: партнерство в борьбе с коррупцией».
Журналисты и редакторы высказывались горячо:
– Работники СМИ оказываются беззащитны перед коррупционерами, с которыми они начинают вести борьбу. Здесь необходимо, чтобы государство, провозглашая борьбу с коррупцией, предприняло меры для защиты тех, кто с ней борется…
– Я не понимаю, как бороться с коррупцией во власти, если коррупционеры станут во главе борьбы коррупцией. Тогда, несомненно, будут наказаны те, кто им мешает…
Говорилось о многом. В России принято выпускать пар. Алик слушал, но не высказал ни слова. Сплетение правильных слов образовывало верный узор и без его участия.
Он уже обращался к Лапышеву по коррупционному делу: по делу Ворованя, начальника налоговой инспекции маленького нефтяного города. Он направил представителю Президента письмо с материалами уголовных дел и собственным расследованием. Помощь Лапышева выразилась лишь в том, что его письмо отправили вниз по инстанциям, и дело затихло.
«Я думаю, что дальше этого Медиа-форума рекомендации не уйдут. Обсуждение проблем, проставление отметки «выполнено» напротив обсуждения, направление денег на мероприятия, схожие с установкой маскировочных сеток, над проблемами, и оставление самих проблем без решения – вот суть действий нынешней власти, а может и власти вообще, – примерно такие мысли ходили в голове Алика, пока журналисты исторгали голоса. – Потому что машину власти ничего не интересует, кроме потоков денег. Именно этот бумажный поток приводит в движение ее маховики и мясорубки, которые, взбивая воздух, изнашиваются и требуют все больше денег для движения».
На протяжении всего Медиа-форума Алик сдерживал в себе порыв напрямую обвинить Лапышева, но понимал, что это слово могло стать последним его словом в журналистике и словом весьма бестолковым. Участники Медиа-форума, вряд ли поняли бы его выступление, а если бы поняли, то, несомненно, вырезали бы из реальных телевизионных эфиров и газетных материалов. Подобный опыт у Алика был и его дал не только Квашняков, но и многие другие его учителя, понимавшие борьбу за справедливость, как борьбу за личное выживание и четкое исполнение директив власти.
***
– В законопроекте «О противодействии коррупции» дается определение коррупции. Это незаконное использование физическим лицом своего должностного положения, вопреки законным интересам общества и государства с целью получения выгоды в виде денег, ценных подарков или услуг для себя или для других, – говорил уже Таксимов, специалист юридического отдела администрации маленького нефтяного города…
В руках его сияла красная папка с зачитываемыми текстами. Одет он был подобно Безмеру. Голос бодрый, речь скороговоркой, как у человека, стремящегося быстрее отделаться.
«Нет еще лоска, нет», – определил Алик и опять приступил к слушанию идей, носившихся в его голове – на сантиметр-другой выше ушей.
***
Каждый поглощает, сколь может: и крыса, и волк, и человек. Так есть ли необычное в том, что кто-то более преуспевает в поглощении? Сильная сущность всегда поглотит больше. Коррупция – явление того же порядка. Силу придает должность. Чтобы бороться с коррупцией, должна быть выдвинута другая сила. И тут важно поглощаемое другой силой, ее идеология.
Если борьба с коррупцией сведется к борьбе за деньги, должности, власть или славу…, то есть материальное или приносящее материальное благополучие, коррупция останется – блага будут переделены между коррупционерами и более надежно защищены, и все сильные останутся довольны.
Остановить коррупцию могут только не честолюбивые внутренние порывы, такие как любовь к родине, гордость за нее, совесть и стыд – духовные ценности, ограничивающие в материальных стремлениях.
Не поддерживая эту противоположную силу, не развивая ее, унижая ее, подрывая ее авторитет, уничтожая глотаемое ею, ее культуру, власть, даже не сочувствующая коррупции, помогает ей достичь полного господства. Не случайно «критика» – стало словом очерняющим. Это следы воров, это след подрыва авторитета другой силы.
Возвеличивание «свободы слова» или других «воздушных», идейных человеческих ценностей – является главным в борьбе с коррупцией, но никак не развитие культа добытчика, культа обеспеченности и пресыщения богатствами, что происходит сейчас, – это создает одну направленность мышления – деньги.
***
Наконец, к месту выступлений вышел россиянин украинского происхождения Пидушковский. Наклонив голову, как кающийся грешник, и сведя руки галочкой в районе паха, он начал:
– Меня настораживает активная пропагандистская деятельность. Почему настораживает? Да потому что оно пойдет сейчас: город, округ, Москва. Но начнется с города. И мне будет грустно, когда воспитателя детского сада привлекут за коррупционную деятельность – за принятую в подарок коробку конфет…
Пока Алик задумался о своем, Пидушковского сменила Поленова, заведующая детским садом.
– …мы все видим и слышим, что творится в эшелонах, – вещала заведующая она, сцепив ладони, как Пидушковский, на уровне пупа, прятавшегося под ядовито зеленой кофточкой. – И если чиновник, используя служебное положение, подрывает
