— Тогда, — сказал Прокоп, кому обычно вменялось в обязанность защищать интересы сообщества, — изложите дело поподробнее, и мы посмотрим, сможем ли мы его принять.
— Вы должны, — сказал молодой человек, — обязаться следовать за мной как в ночную экспедицию, так и на вылазку, битву или сражение днем.
— И что мы должны будем делать, следуя за вами в эту ночную экспедицию, на эту вылазку, эту битву или это сражение?
— Напасть на того, на кого нападу я, окружить его и бить до тех пор, пока он не умрет.
— А если он сдастся?
— Я заранее предупреждаю, что не дам ему пощады.
— Чума вас побери! — воскликнул Прокоп. — Так это смертельная ненависть?
— Да, смертельная, вы правильно сказали, мой друг.
— Прекрасно, — проворчал, потирая руки, Мальмор, — вот это разговор!
— Но, — сказал Мальдан, — если он будет готов заплатить хороший выкуп, мне кажется, нам лучше получить выкуп, чем убивать.
— Поэтому я буду договариваться и о выкупе и об убийстве одновременно, предвидя оба случая.
— То есть, — продолжал Прокоп, — вы покупаете этого человека мертвым или живым?
— Да, мертвым или живым.
— И сколько за мертвого? И сколько за живого?
— Одинаково.
— Но, — произнес Мальдан, — мне кажется, что живой человек все же дороже мертвого?
— Нет, ведь я куплю живого, чтобы сделать из него мертвого.
— Ну, — спросил Прокоп, — и сколько вы даете?
— Минутку, Прокоп! — прервал его Ивонне. — Господин Вальдек должен соблаговолить назвать имя этого человека.
Молодой человек невольно отступил назад.
— Вы произнесли имя… — сказал он.
— Это ваше имя, сударь, — ответил Ивонне; наемники переглянулись, поняв, что на этот раз интересы сообщества лучше защищать возлюбленному Гудулы. Молодой человек нахмурил густые рыжие брови.
— Откуда вы меня знаете? — спросил он.
— Хотите, чтобы я сказал? — ответил Ивонне. Вальдек заколебался.
— Вспомните замок Парк, — продолжал Ивонне. Вальдек побледнел.
— Вспомните лес Сен-Поль-сюр-Тернуаз.
— Именно потому, что я помню его, я здесь, — сказал Вальдек, — и именно поэтому сделал вам предложение, которое вы обсуждаете.
— Значит, речь идет о том, чтобы убить герцога Эммануила Филиберта, — спокойно произнес Ивонне.
— Дьявольщина! — воскликнул Прокоп. — Герцога Савойского?!
— Видите, как полезно объясниться, — сказал Ивонне, искоса взглянув на товарищей.
— А почему же нельзя убить герцога Савойского?! — воскликнул Мальмор.
— Я не говорю, что его нельзя убить, — вмешался снова Прокоп.
— И прекрасно! — сказал Мальмор. — Раз нас нанял господин адмирал, герцог Савойский — наш враг и я не вижу, почему нам не убить его как любого другого?
— Ты совершенно прав, Мальмор, — ответил Прокоп, — и герцога Савойского можно убить как любого другого… только стоит это дороже!
Мальдан кивнул в знак согласия.
— Намного дороже! — подтвердил он.
— Уж не говоря о том, — добавил Лактанс, — что в этом случае мы рискуем спасением своей души.
— Ба! — воскликнул Вальдек с мерзкой усмешкой. — Ты думаешь, что Бенвенуто Челлини проклят за то, что он убил коннетабля де Бурбона, если, конечно, он не попал в ад за другие грехи?
— Коннетабль де Бурбон был мятежник, distinguo note 33, — сказал Прокоп.
— И, поскольку он сражался против папы Климента Седьмого, он был отлучен от Церкви, — добавил Лактанс, — и убить его было благочестивым делом!
— А ваш герцог Савойский — друг папы Павла Четвертого, ну так что? — спросил Вальдек, пожимая плечами.
— Да ведь дело не в этом, а в цене, — сказал Пильтрус.
— Ну, — произнес Вальдек, — вот мы и вернулись к делу… Что вы скажете о пятистах золотых экю? Сто в качестве задатка, а четыреста — когда дело будет сделано? Прокоп покачал головой:
— Я скажу, что это стоит дороже.
— Очень жаль, — ответил Вальдек, — потому что я, чтобы не терять время, назвал последнюю цену… У меня есть пятьсот золотых экю и ни каролуса больше. Если вы отказываетесь, я буду вынужден искать кого-нибудь другого.
Наемники переглянулись: пятеро из семерых отрицательно покачали головами. Мальмор один готов был согласиться, потому что видел в этом повод для драки; Фракассо впал в свои поэтические мечты.
— Впрочем, — сказал Вальдек, — время терпит… Подумайте. Вы знаете меня, а я — вас, мы находимся в одном городе, и нам будет легко найти друг друга.
И, простившись с собеседниками легким поклоном, он повернулся и вышел.
— Вернуть его? — спросил Прокоп.
— Черт! — воскликнул Мальдан. — Пятьсот золотых экю на дороге не валяются!
— И потом, — добавил Ивонне, — если это все, чем он владеет, так и самая красивая девушка в мире может дать только то, что у нее есть.
— Братья мои, — сказал Лактанс, — Небо хранит жизнь великих мира сего, и, покушаясь на них, рискуешь спасением души. А потому покушаться на их жизнь следует только за такую сумму, которая позволит купить индульгенцию как в случае удачи, так и в случае неудачи. Ибо намерение — мне еще вчера об этом толковал достойный приор якобинцев — равнозначно деянию.
— Нам и в самом деле, — сказал Пильтрус, — предлагают меньше, чем оно стоит… А если мы осуществим эту идею для себя?
— Да, — сказал Мальмор, — давайте осуществим!
— Господа, — прервал их Прокоп, — идея принадлежит господину Вальдеку, он нам ее доверил, и присваивать ее было бы воровством… Вы же знаете мои принципы в области права.
— Хорошо, — сказал Ивонне, — если идея, как ты говоришь, принадлежит ему и он имеет на нее право собственности, я считаю, что нужно согласиться на пятьсот золотых экю.
— Да, соглашаемся и — к бою! — воскликнул Мальмор.
— О, не надо спешить, — возразил Мальдан.
— А если он с другими сторгуется? — спросил Ивонне.
— Да, если он с другими сторгуется? — повторил Прокоп.
— Соглашаемся и — к бою! — проревел Мальмор.
— Да, да, соглашаемся! — закричали все дружно.
— Зоглашаемся! — сказали в один голос Шарфенштайны, которые вошли в это время в палатку, неся на доске зажаренный кусок говядины; они понятия не имели, о чем речь идет, и просто присоединились к большинству, доказав этим, как всегда, свою покладистость.
— Тогда пусть кто-нибудь побежит и вернет его сюда, — сказал Прокоп.
— Бегу! — сказал Мальмор. И он бросился бежать.
Но в ту же самую минуту со стороны предместья Иль донеслись выстрелы, тут же перешедшие в частую перестрелку.
— К бою! К бою! — закричал Мальмор, вытащил шпагу и бросился на шум, доносившийся со стороны, прямо противоположной той, в которую удалился Вальдек, ушедший к Водяной башне.
