– Нет. – Дерек помрачнел. – Боюсь, все только начинается. Это танима… они не действуют самостоятельно, за ними всегда стоит человек. До этого дня считалось, что танимы не могут выйти из трущоб. Но, видимо, мы сильно ошибались.
Домой я попала только под утро и потом два дня отсыпалась. Даже за официальными показаниями Дерек пожаловал ко мне сам. Я была ему за это крайне благодарна. Мне совершенно не хотелось никого видеть и никуда ехать. Я даже в колледж заставила себя отправиться с великим трудом. И то лишь из-за того, что Кэлза стоило наказать. Я была очень зла, и злость требовала выхода наружу.
Я не так уж и долго планировала месть Кэлзу. Она родилась у меня в голове почти сразу же и не понравилась, но зато была достойна воплощения. Продумывала ее без удовольствия. Просто из принципа. Считала, что так оставлять нельзя. Я привыкла наказывать обидчиков. А он меня обидел, и очень сильно.
Сложнее всего было даже не найти подходящую девушку легкого поведения, а уговорить ее выдать весь бредовый, любовно придуманный мною текст прямо на открытой лекции по истории магии, которая шла у нас потоком для всего третьего курса. На ней присутствовали не только менталисты, боевики, артефакторы и милая старушка лектор – аристократка в третьем поколении, но еще и проверяющая комиссия из девяти человек. Был день открытых дверей, и посторонних людей в колледже находилось предостаточно. Многие из них работали с родителями Кэлза и хорошо знали семью фо Аголов. Все высшее общество было так или иначе знакомо. Самое то для представления, которое я организовала.
Наша лектор была очень чопорной дамой, которая учила еще мать Кэлза и, говорят, была дружна с его бабушкой. Совокупность этих факторов позволяла мне в полной мере насладиться эффектом. Точнее, позволила бы в иных обстоятельствах, но я была слишком оскорблена и обижена, да и не ожидала от парня такого, поэтому мстила по привычке и не испытывала душевного подъема.
Нанятая в подворотне девица выглядела дешево и стоила так же. Об этом кричала ее внешность от кончиков пальцев, ногти на которых были неаккуратно покрашены алым лаком, до рыжевато-блондинистой макушки. Девушку можно было бы назвать миленькой, но она настолько не вписывалась в круг меррийских аристократов, что выглядела практически отталкивающей в платье из ткани низкого качества, но с брендом известного кутюрье, пришитом прямо в центре груди, со слишком затянутым корсетом, в неудобных босоножках на шпильке – откровенной подделке под известный бренд. Где-то в трущобах аккуратная блондинка могла бы привлечь внимание, но здесь все, даже ее желтоватый от дешевой краски цвет волос, кричало о том, что она неровня не только им, выросшим на Золотом пляже, но и мне.
Она явилась на перемене буквально за пять минут до звонка. Провести ее в Меррийский колледж не составило труда, особенно в такой день. В хорошо охраняемое здание на самом деле пробраться не так и сложно, нужно просто знать, когда никого нет у двери в кухню. Я знала и дала четкие указания. Девица не стала медлить и сразу же с вполне естественными рыданиями кинулась на шею опешившему от такого счастья Кэлзу.
Бетси, которая в отсутствие Клэр старалась держаться поближе к парню, отшатнулась с брезгливым выражением на лице. Она не могла отвести взгляд от туфель. Сам Кэлз слегка растерялся, но тут же отыскал глазами меня, пытаясь отодрать от себя девицу, которая льнула к нему, словно лоза.
Он прекрасно понял, кто именно виноват в представлении, и знал, за что получил в качестве подарка девицу легкого поведения, которая очень талантливо изображала брошенную тайную подружку и очень убедительно рассказывала на всю аудиторию, какие именно отношения их связывали. Даже я бы, пожалуй, купилась, если бы не сама это придумала.
Я злилась так сильно, что перешла некоторую границу. Девица рыдала, висла у него на шее и грозила самоубиться, если Кэлз не признает ее ребенка. Народ в аудитории ржал, старушка лекторша схватилась за сердце на входе, комиссия удивленно подалась вперед, а сам парень, как ни странно, почти не отреагировал на происходящее. Он все же отцепил девицу от себя, поднялся и вышел, бросив перед этим на меня долгий, задумчивый взгляд. Ни угроз, ни обещаний отыграться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мне стало противно. Я не получила удовольствия. Девица выскочила следом за Кэлзом, едва не сбив в дверях преподавательницу, а я спрятала лицо в руках.
Последние три дня были отвратительными. Я терзалась из-за поступка Кэлза, вновь и вновь переживала кровавую расправу над Маррисом и понимала, что все происходящее неправильно.
Убийца был уничтожен, но это не решило проблем. Мне все так же было больно из-за предательства, именно поэтому я и решилась на месть.
Клэр по-прежнему не пришла в себя, а Маррис болтался между жизнью и смертью в больнице. Не конец истории, а какая-то болезненная, неправильная середина. И в ней застряли мы все. Дело, которое меня изначально вообще не интересовало, неожиданно стало очень личным. Интересно, когда я успела влезть в него по уши? И с чего решила, если я разберусь с этими убийствами, то наведу порядок и в своей жизни?
Часть 2
Секреты Золотого пляжа
Я долго стояла перед знакомыми массивными воротами, не решаясь сделать следующий шаг. Понимала, что идти дальше не хочу. С удовольствием бы развернулась и уехала домой, но с утра заскочил Дерек и попросил о помощи. Отказать я не смогла.
С момента нападения на Марриса минула почти неделя. Три дня назад мы с Кэлзом вернулись в колледж, где я устроила свою маленькую и подленькую месть. Больше в колледже парень не появлялся. Не думаю, что я как-то сильно затронула его тонкую духовную организацию, но Кэлз исчез и из колледжа, и из моей жизни. Наверное, к лучшему.
Законника я тоже не видела. До этого утра. Но сегодня ночью такая же тварь, какая убила Расти с Эстер и покалечила Марриса, снова вышла на охоту. На сей раз ее жертвой стал немолодой отставной законник – одинокий и не имеющий ничего общего с благополучными жителями Золотого пляжа.
Клэр так и не пришла в себя, а Маррис находился в госпитале под такой охраной, что ни один законник не мог туда попасть. Родные наотрез отказались пускать кого-либо из представителей закона к парню. Это наводило на нехорошие мысли, и не меня одну. С Маррисом нужно было обязательно поговорить – слишком велика вероятность того, что убийства продолжатся.
У законников не было шансов, меня он вряд ли захочет видеть. А вот Кэлз… Кэлз, скорее всего, сможет к нему пробраться, минуя кордон из родителей и охраны. Что-то подсказывало мне, что Маррис сменил свое решение после того, как чудом выжил, и, возможно, добровольно захочет поделиться тем, что знает. Стопроцентной уверенности у меня не было, но попытаться стоило.
Только вот с Кэлзом мы расстались на очень нехорошей ноте. Сначала он оскорбил меня так, что до сих пор горели щеки от воспоминаний, потом я опозорила его на весь колледж. В коридорах до сих пор над ним ржут, хоть и понимают, что все случившееся подстава, и даже подозревают, кто ее организовал. Поэтому сейчас мне совершенно не хотелось идти с Кэлзом на контакт. Он тоже умел и любил мстить. Но выбора не было.
Видимо, я мялась перед воротами слишком долго, так как они неожиданно распахнулись сами, и я испуганно отступила, когда увидела перед собой Кэлза. Вид парень имел устрашающий, и сразу же захотелось сбежать куда-нибудь подальше и спрятаться.
Пепельные волосы взлохмачены, физиономия помятая, а растянутая домашняя майка сползла с одного плеча – я и подумать не могла, что у всегда одетого с иголочки Кэлза фо Агола может быть такая.
– Яд, ты собралась ночевать у меня под забором? – вполне миролюбиво поинтересовался он. Даже язвительной усмешки в голосе не прозвучало. – В таком случае, хочешь, я вытащу тебе одеяло и матрас? Или все же рискнешь и зайдешь внутрь?
Я ожидала иного приема, рассчитывала на агрессию или на худой конец шуточки и откровенные предложения, но Кэлз просто выжидающе смотрел на меня и молчал, приподняв пепельную бровь.
