Я натянула перчатки. Мне предстояла уйма работы.
14. РАЗУМ ИМПЕРИИ
Я стояла посреди мощенной бронебетонными плитами площади перед зданием, которое мы называли Пупом. На редкость невыразительное здание, двухэтажный прямоугольник без окон. Даже сейчас, глубокой ночью, площадь освещалась как днем, и на белый бронебетонный фасад падали отблески.
Внутрь здания вела единственная дверь без единой надписи. Я прижала пальцы к замку, сканер считал отпечатки, и дверь отодвинулась вбок, открыв камеру, похожую на воздушный шлюз. Только вместо воздуха шлюз хранил секреты.
Стоило мне войти, как наружная дверь мгновенно закрылась. Стены излучали достаточно света, чтобы я могла разглядеть псифон в нише у внутренней двери. Я вставила псифон в гнездо на запястье и подождала, пока компьютер просканирует мой мозг.
Внутренняя дверь отворилась.
В глубь здания вел коридор со стеклянными стенами. С каждой стороны его располагалось по четыре кабины, в которых сидело по одному человеку.
Телопы. Телепатические операторы. На них были полные псифонные экзоскелеты — структуры, более сложные, чем у нас в истребителях. Экзоскелеты покрывали тела телопов от бедер до шеи, подключаясь псифонами в запястья, позвоночник и шею. На некоторых телопах были еще шлемы, закрывавшие глаза или головы. Телопам не нужно шевелиться. Только думать. Большинство их сидели совершенно неподвижно, хотя мужчина справа от меня медленно покачивал головой из стороны в сторону, закрыв глаза. Чуть подальше женщина откинулась назад, созерцая вращающуюся у нее над головой гроздь голограмм.
«Список охраны, — подумала я. — Персонал. Телопы систем безопасности.
Пуп. Настоящий момент».
У меня перед глазами возникло лицо женщины с седыми волосами и резкими чертами. Под лицом появились персональные данные: имя, возраст, степень допуска и прочая информация из досье КИКС.
«Одновременный показ», — подумала я.
Женский портрет уменьшился в восемь раз; рядом с ним появились еще семь портретов — телопы, контролирующие безопасность Пупа. Я шла по коридору, а мой центр сравнивал портреты с людьми, сидящими в кабинах. Я откладывала их персональные данные в память своего центра. Хотя я привыкла к «двойной экспозиции», при которой псиберпейзаж накладывает ментальные образы на реальное, воспринимаемое моими глазами изображение, голова немного кружилась от созерцания образа телопа в мозгу и его живого прообраза перед глазами.
Коридор уперся в другой шлюз. Я вошла в него так же, как в первый. На этот раз, когда я подключилась к псифону, у меня в мозгу раздался металлический голос:
«Имя?»
«Соскони Валдория, праймери».
«Цель?»
Я постаралась сделать свой разум гладким как поверхность озера в безветренный день.
«Перекодирование Т12».
Внутренняя дверь открылась.
Я вышла в круглый вестибюль. Белые стены, на полу синий ковер. Вдоль стен раскрытыми гороховыми стручками стоят синие кресла. В центре вестибюля уходит в потолок белая металлическая спиральная лестница.
Ковер глушил мои шаги. Даже когда я начала подниматься по лестнице, стук подошв о металл казался приглушенным. Лестница упиралась в гладкую белую стену, из которой торчал псифон. Я взяла его и подключила к запястью.
Новый голос вошел в мое сознание, холодный и безликий:
«У меня нет записи о вашем намерении работать на компьютерном блоке Т12».
«Проверьте наличие в списке». Я стояла, расслабившись. Вестибюль внизу — белые стены, лестница — я знала, что кроется за этими гладкими поверхностями. Датчики фиксировали все — от моего дыхания и до излучений мозга. Любая сомнительная реакция вызовет тревогу.
Тревога могла прозвучать даже если я не насторожила датчики. Эта дверь открывалась только перед пользователями, занесенными в список, составляемый лично Керджем. Иногда я была в этом списке, иногда нет. Мой центр просчитал 76 — процентную вероятность того, что я включена в список сейчас — в связи с подготовкой к допросу Джейбриола. Но стопроцентной уверенности у меня не было.
Поэтому я просто ждала.
Стена открылась как затвор скоростной фотокамеры, пропустив меня в короткий туннель. Я прошла в другую комнату с белыми стенами и синим ковром на полу. Стена у меня за спиной вновь закрылась, не оставив и намека на проем.
Мебели в этой комнате не было. Ничего, кроме компьютеров. Каждый стоял на отведенном ему месте на синем ковре — некоторые сами по себе, некоторые подключенные к периферийным устройствам. Акустика глушила гул их работы так же, как глушила мои шаги в вестибюле. Всего здесь было десять компьютеров.
ЕМ16 представлял собой цилиндр из черного плексигласа в палец толщиной, стоявший почти в центре комнаты. Два метра в высоту и метр в диаметре.
Внутри горели огни, некоторые мигали. С одной стороны цилиндра имелось отверстие — «дверь» шириной в полметра. Ступив в него, я оказалась в нише со скругленным потолком и круглой скамьей, идущей вдоль внутренней поверхности цилиндра. Я разулась, сняла тренировочный костюм и белье.
Кондиционированный воздух холодил кожу. Я встала в центр цилиндра, и из пола выросла труба, отделившая меня от внешнего мира. Серебристые стенки были достаточно прозрачными, чтобы я видела темное пятно — свою одежду на скамейке. Обуви на полу я уже не видела.
Из пола вырос металлический каркас, охвативший ремнями мои колени, талию, грудь, шею, руки. В гнезда на моем теле вставились псифоны.
Я старалась отогнать образ себя самой, обнаженной и связанной по рукам и ногам в трубе размером со средний гроб. Мне надо прятать свой страх.
Человек, имеющий уважительную причину включиться в ЕМ16, не испугается клетки для незваных гостей. Единственная причина, по которой он может отказаться освободить меня после того, как я закончу работу, — это если я дам ЕМ16 повод для подозрений.
Комната исчезла. Я летела над холмами и долинами псиберпространства словно призрак над виртуальным сельским ландшафтом.
«Привилегированный режим», — доложил ЕМ16.
Я облегченно вздохнула. Сработало. Игра, что привела меня сюда, окупается. Существовало лишь два пути включиться в систему в привилегированном режиме. Один был открыт только членам Триады. Второй — через компьютеры Пупа.
Я обернула свое сознание защитным покрывалом и постаралась войти в Сеть бесшумно, что было равноценно неподвижности. Сегодня я воспринимала ее как сетку прозрачных нитей, вспыхивавших искрами всех цветов видимой части спектра. Псибероборудование натягивалось в ячейках Сети тонким кружевом, искрившимся каждый раз, когда пользователь включал его. Впрочем, искры были слишком слабыми, чтобы их могло разглядеть большинство пользователей, включая Керджа. Но я видела их отчетливо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
