прутьях, встретившись глазами с офицером Корриган. — Я хочу позвонить Крузу Костелло.
— Доктор? — Его глаза вылезли из орбит.
Нет, художник эпохи Возрождения.
— Да.
— Ты знаешь его номер?
Мои щеки вспыхнули. — Я не помню его наизусть. Можно мне Желтые страницы?
— Конечно, дорогая. Все что тебе нужно.
Тридцать минут спустя я звонила Крузу. Он ответил на первом звонке, который сказал мне, что он уже знал, что происходит. На самом деле, я была уверен, что все на планете Земля знают о моем положении.
— Теннесси.
— Привет, — спокойно ответила я, отчаянно пытаясь не быть слабачкой, а быть пустяком. — Извини, что звоню. Я знаю, что мы не разговаривали уже три дня…
— Твой залог был установлен в размере пяти тысяч долларов. Твой отец дергал за ниточки, к тому же это твое первое правонарушение, и, честно говоря, все знают, что это чушь собачья.
Я слышала, как он двигался. Дверь его машины захлопывается. Он уже был на пути сюда, чтобы выручить меня. Мое сердце наполнилось неожиданной радостью и теплом.
— Ой. Хорошо. Так что мой папа знает.
— Он знает.
— Его здесь нет.
— Он сказал, что ты должна посидеть там ночь и подумать о том, что ты сделала. — Круз произнес предложение криво. Наступило короткое молчание, пока я переваривала это.
— Значит, не все знают, что я невиновна.
— Предположим, что нет.
— И ты? — наконец спросила я.
— Я знаю, что ты этого не делала, — просто сказал он.
Спасибо.
Я пробормотал слова, но не сказала их.
Я не могла их произнести.
Я все еще не могла проявить слабость к человеку, который был так возмутительно не в моей лиге, как бы я этого ни хотела. Я задохнулась от них. Пыталась их вывести. Не удалось.
— Ты говорил с Биром?
— Да. Он с отцом, — коротко ответил Круз.
Я слышала, как он вел машину. Звуки летней толпы на улице, гудки машин и смех подростков на заднем плане.
— Он сошел с ума?
— Он расстроен ситуацией, но знает, что это ни к чему не приведет. Твоя сестра заберет его у Роба через пару часов, и он переночует у твоих родителей.
— Значит, все знают, что я в тюрьме, но никто не удосужился появиться. — От вкуса этих слов во рту меня захотелось вырвать.
— Они знают, что освобождение — это только вопрос времени.
— Все же.
— Я уже в пути, — сказал он.
— Но ты ждал, что я позвоню.
До меня дошло, что он сел в свою машину только после моего звонка, хотя он уже знал, какой у меня залог.
— Да.
— Почему? — Я сглотнула.
— Я сказал, что устал за тобой гоняться. По крайней мере, теперь я знаю, что тебе нужно, чтобы взять трубку и позвонить.
Я собиралась написать тебе, мне хотелось плакать.
Стыд за провал этих отношений почему-то причинял мне боль больше, чем любая другая неудача в моей жизни. Я прижала телефон к ушибленной стороне лица, которой меня ударила сестра, и попыталась проглотить комок слез в горле.
Но затем офицер Корриган взяла трубку и проводил меня обратно в камеру.
***
Мне потребовалась всего одна секунда, чтобы понять, что мы с Крузом больше не вместе. Все, что мне было нужно, это наблюдать за ним через мою камеру, пока он шел к офицеру полицейского участка.
Офицер оторвал взгляд от экрана компьютера и посмотрел на него. Высокий, худощавый и совершенный. Одет в черные брюки, темно-синий кашемировый свитер и белую классическую рубашку под ним.
Он излучал уверенность и элегантность.
В настоящее время он также выручал своего приятеля по шайбе за то, что она якобы пыталась убить его бывшую девушку.
Я встала и подошел к решетке, загипнотизированно наблюдая за ним.
Почувствовав на себе мой взгляд, он метнул на меня взгляд, проигнорировав мой жалкий взмах, и снова обратил внимание на офицера по бронированию.
Теперь, когда у меня было время переварить все, что происходило, я также была впечатлена его готовностью — не говоря уже о способности — выплатить пять тысяч долларов в качестве залога за кого-то, с кем он больше не виделся.
К сожалению, я попыталась привести волосы в порядок и хлопнуть себя по щекам, чтобы немного прийти в себя, когда два незнакомых офицера подошли к моей камере, чтобы освободить меня.
Круз ждал меня у стойки регистрации, засунув руки в карманы брюк.
— Спасибо, — сказала я, отказываясь смотреть ему в глаза.
Он коротко улыбнулся.
— Ты впервые мне это говоришь.
Я нахмурилась.
— Конечно, это не может быть правдой.
Он купил мне весь гардероб, взял моего сына под свое крыло, заступился за меня на репетиционном ужине и многое другое. Но теперь, когда я подумала об этом, я действительно не поблагодарила его за все, что он сделал для меня во время наших коротких, но бурных отношений.
Моя глупая гордость действительно вышла из-под контроля.
— Прости, — пробормотала я.
— Еще одна новинка для тебя, — сказал он, открывая мне дверь в полицейский участок. — Разве ты сегодня не просто коробка, полная сюрпризов, Теннесси Тернер.
— Забудь это. Я отстой. — Я вздохнула, вытаскивая ноги за дверь.
— Это ты знаешь, и на этой территории тебе тоже не помешало бы руководство.
Он только что раскритиковал мои устные навыки?
— Ты выпил зелье правды или что-то в этом роде?
Я поплелась к его машине, чувствуя себя несчастной. Он был холоден и прагматичен, и вдруг я поняла, что не должна была принимать как должное все те моменты, когда он был мил и заботлив со мной.
— Я в процессе отказа от некоторых вещей, — объяснил он, открывая передо мной пассажирскую дверь.
— Такие как?
— Мне плевать на то, что люди думают обо мне. Смотри и учись. — Он захлопнул за мной дверь.
Я смотрела, как он обогнул свою машину, пристегнул ремень безопасности и завел машину. Он не смотрел на меня. Он не спросил, как я.
Вместо этого он объяснил мертвенно тихим, спокойным голосом:
— Сейчас мы поедем за город, где выпьем кофе и обсудим наши отношения.
—Сейчас – пробормотала я.
Сейчас было ужасное время для меня, чтобы пасть к его ногам и объяснить, что это было не потому, что
