А ведь он изначально к этому вел все дело, ахнула про себя Крепа. Вот ведь гад, не видать, кажется, ей новой службы и воли… Хотя если вспомнить, каким ненадежным выглядит этот летучий корабль, может, оно и к лучшему?
– М-да? – Рыцарь смотрел на карлика так, что становилось ясно: он подумывает, не проще ли ему прямо тут же врезать Н’рху, и, пока он будет в себя приходить, он с оруженосцем и Крепой попробует удрать.
Но ему не вполне ясна была позиция Крепы, пусть она жалуется, но вдруг не решится уходить из гарнизона, где ее все же кормят, неизвестно с кем… Да и не сумеют они без прямого указания Н’рха из крепости вырваться без боя, корабль-то в сторону отлетел, в общем, эту идею он отверг, Крепа это очень хорошо видела.
– А чтобы не было какого случайного смертоубийства, пусть они, – кажется, Н’рх уже обо всем подумал, – переталкивают друг дружку бревном. Есть у нас, сэр рыцарь, такая забава, мы ее у местных горцев подсмотрели, ну я и сам не прочь, чтобы мои-то орлы так себе силу подкачивали.
– И кого же ты выставишь против Датыра? – спросил рыцарь. И тем временем, осознав, что быстро дело устроить не удается, стал прятать медальон в положенный ему мешочек.
– Погоди-ка, господин, – снова вмешался седой оруженосец. Спросил у Крепы, будто командиров вовсе тут не было: – А ты что думаешь по поводу похода с нами?
– Похода… Зачем?
– Тебе потом объяснят, но дело стоящее, – туманно отозвался Датыр, как оруженосца, оказывается, звали. – И в общем, от тебя ничего очень сложного не потребуется.
– А сколько я за это получу? – спросила тогда Крепа.
– Это тоже пока не стоит… разглашать, – ухмыльнулся рыцарь, мельком поглядев на карлика.
– Я требую столько же, сколько и он. – Она кивнула на Н’рха.
Тот только крякнул, потому что, как он думал, одно дело – командир, начальство какое ни на есть. А другое – наемник, солдат, мясо для войны, и не больше. Получить такой же куш обычной циклопе было невозможно, даже если бы ей посчастливилось оказаться в рядах армии, захватившей богатый город, отданный на три дня для разграбления. Но в общем, она знала, что делает, торговаться не умела, так пусть эту работу за нее выполнил Н’рх.
– Еще пятьдесят? – для верности переспросил рыцарь. И вздохнул.
– И деньги вперед, – сказанул вдобавок карлик.
– Ты еще не выиграл, – отозвался оруженосец Датыр.
Н’рх согласно кивнул:
– Ладно. Ты, сэр рыцарь, спросил, кто будет от нас с твоим человеком биться, то есть толкаться. Так вот, я подумал, что с моей стороны не будет очень уж нечестно, если я выставлю… Есть у меня тут один лестригон. Ты его видел, он сейчас должен быть на башне.
Вот и все, решила Крепа Скала. Если бы выставили меня, я бы, конечно, даже этому старикашке сумела поддаться, но Н’рх был не дурак, все понимал.
– Видел я его, – снова отчего-то вздохнул рыцарь. – И ты предлагаешь его против Датыра?.. А если лестригон победит, тогда мы не получим Крепу?
Он уже знает, как меня зовут, с гордостью подумала циклопа. И тут же поняла, насколько это нелепо, потому что выиграть старому оруженосцу у Малтуска было невозможно. Она-то помнила это бревно, оно лежало у них перед конюшней, иногда они и в самом деле играли «в толчки», как это называлось на гарнизонном языке. Датыру и поднять-то свой конец бревна будет не по силам.
– Да, предлагаю. – Кажется, впервые карлик посмотрел на рыцаря в упор, словно бы на подчиненного. – И деньги вперед, как было сказано.
– Нет уж, если лестригон проиграет, она летит с нами, а ты ни грошика из этих денег не получаешь. По-моему, это справедливо.
Карлик сделал вид, что размышляет, но на самом-то деле все было понятно. Крепа даже расстроилась, почему-то ей вдруг захотелось, чтобы эти вот нездешние, веселые и неглупые люди не проиграли. Она была согласна с ними даже лететь неизвестно для чего, пусть только не проиграют… Уж очень ей тут обрыдло, и просвета впереди не было. Может, это их предложение и было просветом, но он закрылся, даже не разгоревшись как следует.
Дальше все пошло быстро и слаженно, как и положено в гарнизоне крепости. Солдаты уже каким-то образом обо всем прознали, даже стали собираться у конюшни, хотя к командиру и рыцарю с оруженосцем не приближались. Кто знает, как Н’рх на это посмотрит, все же они разошлись со стен, куда он их расставил, когда прилетел корабль. Но явного нападения не было, корабль оказался обычным мимопроходящим путником, – ну и что, что он летучий и не торговый, им-то какое дело? И наверное, командиру было чем другим интересным заняться, чем гонять служак без толку, особенно потому, что они это и сами знают…
В общем, Крепа оглянулась и увидела почти всех, даже тех, кого видеть не хотела. Малтуск, огромный, как ей почему-то сейчас казалось, очень мощный, ростом за десять футов, с мускулами, которые поигрывали под поросшей рыжим волосом красноватой кожей, наверное, такая кожа на юге приобретает ни с чем не сравнимый коричневый цвет, но здесь-то был, к сожалению не юг, решила она. Он разминался, делал наклоны, растягивал мускулы и связки, чтобы они не подвели, а впрочем, он был в себе и без того уверен, поглядывал на сухопарого старичка презрительно и что-то отвечал Н’рху, который ходил вокруг него на расстоянии шагов пяти – семи, чтобы получше видеть эту груду мяса, костей и врожденной, непреходящей злости на всех, кроме командиров, конечно, иначе бы его и в армии не потерпели.
А старичок-оруженосец тоже разделся по пояс, и тело у него оказалось… вполне ничего себе, видно стало, что когда-то он многое мог, пожалуй, побольше, чем обычно людишки могут, руки были крепкими, с хорошо выраженными бицепсами, плечи, казавшиеся в его храмовой хламиде не очень широкими, были развернутыми, грудь – крепкой и совсем не впалой, хранящей таинственность объема легких, живот был плоским, и почти каждый мускул на нем был виден, когда оруженосец решил энергично подышать. А самое удивительное было то, что он тоже вполне серьезно готовился к этой схватке.
Циклопа даже засмотрелась на него, почему-то он ей стал казаться едва ли не красивым, хотя прежде она себя в любовании мужской грацией не замечала и вообще к людям относилась настороженно, странными все же они были. Размявшись по всем правилам воинского искусства, старик собрал свои седые волосы в подобие конского хвоста, перевязав кожаной ленточкой, и вдруг… Крепа не поверила своим глазам, потому что оруженосец вдруг изменился. Он стал моложе, выразительнее, как боец в кругу для рукопашки, у него даже лицо просветлело, и очень хорошо стало видно, что он доволен, что так-то все получилось, он был готов наслаждаться поединком!
Крепа и сама была бы довольна зрелищем, если бы для нее от исхода этого спора так много не зависело. Она даже слегка присела, чтобы видеть все происходящее на том же уровне, на каком был и оруженосец, ее боец, как она сама решила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
