– Каждый всадник обязан сам заботиться о своей лошади! – наставительно сказал Шалай.
– А я не всадник, – тут же парировал хитрый хоббит. – Меня, можно сказать, насильно в седло засунули!
– Никто тебя в седло не совал, – возразил воевода. – Мог бы идти пешком.
– Как пешком?! – опешил Фродо. – Вы на лошадях, а я пешком?! Так разве ж я за вами успел бы?!
– А ты не хотел отстать? – простодушно поинтересовался воевода, намыливая спину своего иноходца.
– Конечно! – заверил его Фродо.
– Вот поэтому ты сам и влез на лошадь! – поймал его воевода. – Вот поэтому тебе и следует вымыть ее!
Фродо с секунду помолчал, отыскивая в словах воеводы противоречие, и, не найдя оного, снова заныл:
– Ну почему такая несправедливость! Этому негодяю, Твисту, выдали тележку, а меня засунули в седло! Вот козлов бы я сейчас мигом помыл! Да их и мыть-то не надо было бы, они ж летать умеют!
– Ты откуда знаешь? – удивился я.
– Что я, не видел, как Твист в Храм переправлялся? По тому мосту, который в Храм ведет, в повозке не проедешь, если повозка летать не может.
В этот момент, ломая кусты и нижние ветки дубков, на поляну вывалился Душегуб. Мы мгновенно повернулись к нему и узрели, что в его огромном кулаке зажат воротник куртки вместе с ее верхней частью. Сама куртка была надета на довольно рослого верзилу, пытавшегося, несмотря на явно проигрышную позицию, лягнуть тролля в коленку.
Душегуб, прорвавшись на поляну, приподнял свою добычу над землей и слегка тряхнул ее. У верзилы лязгнули зубы, и он сразу обвис в троллевой лапе, видимо, сообразив, что силенок против Душегуба у него маловато.
– Вот! – глухо рявкнул тролль, выставляя свою добычу вперед на вытянутой руке. – Пытался подглядывать за Эльнордой и Киной!
Мы медленно приблизились, разглядывая добычу Душегуба.
Парень, спокойно висящий во вздернутой куртке, помимо уже указанной части одежды, имел на себе коричневые кожаные штаны, опоясанные широким ремнем с литой металлической пряжкой, на котором болтались пустые ножны от шпаги, черные сапоги с отворотами и высокими каблуками, а из-под куртки выглядывала довольно замызганная шелковая рубаха цыганского желтого цвета. Голова этого пиратски одетого молодца была повязана цветным платком, а кисти рук и физиономия вымазаны грязью, видимо, для маскировки.
Парень спокойно висел в лапе тролля, но хитро прикрытые глаза быстро перебегали по нашим лицам, внимательно нас изучая.
– Кто такой и зачем пожаловал? – строго спросил Шалай.
– Зачем вам, старички, знать лишнее… – неожиданно усмехнулся парень. – Коли жить вам осталось совсем немного?
– Душегубушка, тряхни недоумка, а то он, похоже, не совсем понимает, к кому попал, – ласково попросил я тролля.
Тот, негромко рыкнув, выполнил мою просьбу. С парня свалился один сапог, а в глазах мелькнул страх. Но он все еще хорохорился:
– Можете меня трясти сколько угодно, жизни вам от этого не прибавится, – зло процедил пленник.
– А если за ногу? – предложил молчавший доселе Фродо.
Тролль снова довольно рыкнул и, быстро ухватив парня за голую ногу, вздернул ее вверх, одновременно отпустив куртку. Парень повис вниз головой и тут же взвизгнул:
– Тише ты, громила, ты же мне ногу выдернешь!
Фродо присел рядом с замотанной платком головой.
– Понимаешь ли, малыш, – ласково обратился он к мужику, чуть ли не вдвое большему, чем он сам. – Если нам, по твоим словам, жить осталось совсем немного, то тебе ведь осталось еще меньше. Так что, продляя нашу жизнь, ты продляешь свою… Уловил взаимосвязь?
Парень молчал, но в его глазах появился и застыл страх. Он понял, что в плену он сам, а совсем не мы.
– Кто такой и зачем пожаловал? – повторил свой вопрос Шалай.
– Меня зовут Шустрый Малец, и я – правая рука Рыжего Весельчака!
– Можно считать, что твой Весельчак остался без правой руки, – прорычал Душегуб. – И ноги мы ему тоже поотрываем, если он вздумает подглядывать, как Эльнорда купается!
– Не дави ногу, гад! – заорал парень. Его физиономия уже начала багроветь от приливающей крови, и чувствовал он себя все менее уверенно.
– Ты не ответил, зачем пожаловал? – спокойно переспросил Шалай.
– Весельчак послал. Ему кто-то нашептал, что со стороны болот подойдет какая-то шайка, в которой будут бабы. Он, конечно, не слишком поверил, еще никогда не бывало, чтобы кто-то через болота прошел. Выпь Ушастая своего не упустит. Но меня послал, на всякий случай, посмотреть, что и как…
В этот момент на поляну из прибрежных кустиков вышла Эльнорда с Киной на руках и претензией на устах:
– Душегуб, ты куда подевался?! Я звала, звала, а тебя нет! Ой! – Она увидела добычу тролля, и все ее претензии мгновенно испарились. – Это что за чучело немытое?
Висящий вниз головой негодяй гнусно ухмыльнулся и прохрипел:
– Эх, какие цыпочки! Ну Весельчак и повеселится!
С первой частью его замечания я был вполне согласен, девушки выглядели великолепно. А вот со второй!..
Эльнорда аккуратно уложила укутанную в покрывало королеву на песок и подошла к нам, пристально рассматривая пленника.
– Вот! – еще раз тряхнул своей добычей Душегуб. – Поймал, когда он за вами пытался подглядывать.
– И много ты успел увидеть? – Эльнорда сузила свои замечательные глаза и положила руку на рукоятку Рокамора. Я только сейчас удивился тому, что она успела вычистить и высушить свою одежду. Шалай и Фродо, например, до сих пор стояли в неглиже.
А висящий пленник, должно быть, сразу почувствовал в вопросе девушки немалую для себя угрозу. Ухмылочка медленно сползла с его багровой хари, и он довольно испуганно пробормотал:
– Да ничего я не успел увидеть… Только сунулся, а этот… Душегуб сзади за воротник хвать! Аж в глазах потемнело.
– Ну, твое счастье… – вздохнула Эльнорда. – А то я совсем собралась выколоть тебе глазенки и отрезать язык. Чтоб больше не подсматривал и не болтал.
Парень загреб руками по песку, пытаясь отодвинуться подальше от кошмарной красавицы, правда, это у него плохо получилось.
А Эльнорда, показав в скупой улыбке свои прекрасные зубки, выдвинула из ножен до половины Рокамор, с лязгом задвинула его обратно и, медленно повернувшись, отошла к Кине.
– Переверни его, Душегуб, – попросил я. – А то получит кровоизлияние в мозг, что мы тогда с этой колодой делать будем?
Тролль легко поставил пленника на ноги и снова ухватил его за воротник куртки, не поднимая, впрочем, ее носителя в воздух.
– Ну и чем же так страшен этот твой Рыжий Весельчак? – задал я очередной вопрос. – Почему ты считаешь, что жить нам осталось совсем недолго? Что, договориться с твоим хозяином совершенно невозможно?
– Ну почему же? – тут же ухмыльнулся парень, истолковавший мой вопрос как слабость. – Если вы отдадите ему девчонок, заплатите за каждого человека по золотому и за каждую лошадь по два золотых, он вас пропустит через свой лес. Еще и проводников даст, чтобы кратчайший путь до Тефлоновой Пустыни показали.
– А если так, – предложил я, опережая возмущение Шалая и, главным образом, Душегуба, – вы нас не трогаете, а мы вас не трогаем.
– Да что вы нам можете сделать?! – изумился пленник. – Две девки, два старика, меховой пацан и… – Он попытался скосить глаза себе за спину и не закончил своего перечисления. – А у Рыжего Весельчака сорок на все готовых головорезов, отлично владеющих оружием!
– И тем не менее мы прошли болото Ушастой Выпи, – напомнил я ему.
– Ну, может, это простая случайность… А может, сказочку какую знаете… Выпь – она до сказок больно жадная… – не слишком уверенно ответил пленник, окидывая нас каким-то новым взглядом.
Несколько секунд над поляной висело молчание, а потом Шалай повернулся ко мне и сказал:
– Не хотелось бы всех их убивать. – Он состроил недовольную мину. – Не люблю я лишней крови, но, похоже, другого пути нет.
И сказано это было настолько буднично, что глаза у нашего пленника округлились и в них заплескался уже нескрываемый ужас. А Шалай спокойно продолжал:
