— Ты уж однажды нашел! — оборвал его Косенков.
— Не понимаю, зачем вообще оружие, если здесь все изменилось! — Катя тревожно переводила взгляд с одного члена экипажа на другого. — Разве не так? Егор, ты чего молчишь?
— Смотрю, — взгляд Егора не отрывался от экрана. На лице его играли багровые отсветы Красного Гиганта. — Вам не кажется, что эта планета чем-то очень похожа на муравьиную?
Яшка свирепо просверлил его глазами, но тут же сник и отвернулся.
— М-да… — неопределенно протянул Мустафа. — Мрачноватая картинка… — и, заметив сигнальную вспышку на пульте, добавил: — Переходим на орбитальную траекторию.
— Вот и замечательно, — доктор Горошин с искусственным оживлением потер большие ладони. — Скоро все решится само собой.
— Что решится, папа?! — досадливо поморщилась Катя. — Неужели ты не понимаешь, какую глупость мы все совершаем?!
— Нас это не касается, — отрезал доктор. — Тут распоряжается товарищ Косенков. Ему и карты в руки.
Яшка зло посмотрел на Горошина, но ничего не сказал.
— Ну, что же вы? — настаивал доктор. — Командуйте, Яков Филимонович!
— А ты меня не подгоняй! — окрысился Косенков. — Я, может, еще ничего не решил! Прикажу вот Мустафе оглобли заворачивать…
— И поручение партии останется невыполненным.
— Перед партией буду отвечать я — не ты! — Яшка треснул кулаком о пульт. — Не было мне такого поручения — планету за планетой губить! — он тронул Мустафу за плечо. — Вот что, товарищ майор, давай-ка держи обратно на Землю!
— Ну, это вряд ли, — в голосе Горошина появились неприятные нотки. — В крайнем случае, комиссар, можно ведь обойтись и без тебя.
Яшка вдруг увидел, что ствол автомата нацелен ему прямо в живот.
— Отойди от пульта, — продолжал великан, — и подними руки повыше. А не то наглотаешься пилюль — не переваришь…
— Ты кому грозить вздумал, сволочь?! — Косенков вдруг яростно бросился на доктора, но, сбитый молниеносным движением приклада, перелетел через пульт и рухнул в углу.
Горошин передернул затвор и предостерегающе посмотрел на Джеймса и Мустафу.
— Без глупостей, господа. Оружие должно быть доставлено на планету.
— Папа! — испуганно вскрикнула Катя. Горошин, не оборачиваясь, махнул рукой.
— Не волнуйся, девочка, все в порядке.
— Я так не думаю, — сдавленно произнес Егор.
Горошин живо обернулся и замер, увидев прижатый к виску дочери ствол нагана. Обхватив Катю за шею, Егор медленно отступал к стене.
— Бросьте оружие, доктор, — сказал он. — Или как вас там? Вы ведь на самом деле никакой не доктор, правда?
— С чего ты взял?
— Вам нужно тщательнее следить за речью, — именной, подаренный Яшкой наган мелко дрожал в руке Егора. — Слишком много киношных фразочек, которых в двадцатом году еще не было. Проговариваетесь.
— Ты с ума сошел! — хрипела Катя, пытаясь вырваться. — Пусти сейчас же!
— Не трепыхайся, — посоветовал Егор. — Я ведь могу и выстрелить. С тобой тоже далеко не все ясно. Мустафа, возьми-ка у Максима Андреевича ствол…
Горошин, не сводя глаз с Егора, медленно снял автомат с плеча и отдал Каримову.
— Отпусти ее, она ничего не знает.
— Сейчас узнает, — пообещал Егор. — Это ведь вы подсунули Яшке оружие и посоветовали угнать станцию?
Катя застыла, с ужасом глядя на отца. Горошин помялся.
— У нас не было выхода. Появление на земле аппарата из будущего да еще с ротой красноармейцев на борту неизбежно привело бы к нашему разоблачению.
— Поэтому вы сделали все, чтобы красные и белые перестреляли друг друга в космосе?
Горошин склонил голову.
— Это не мое решение.
— А чье? Фальшивого товарища Ленина? Не скромничайте, Максим Андреевич, вождя пролетариата тоже подкинули вы или ваши коллеги, ведь нужно было, чтобы все прошло тихо и тайно.
— Ах ты ж, сучий потомок! — простонал лежащий в углу Яшка, сплевывая кровь. — Над святым посмеялся, гнида!
— Историю нельзя переписывать, — угрюмо произнес Горошин. — Даже из человеколюбия. Земляне не могут допустить появление во Вселенной новой, не зависимой от них цивилизации. Я нарушил это правило, когда помог спастись врангелевцам. С тех пор расхлебываю…
— Ничего себе, человеколюбие! — всплеснул руками Купер. — Сколько планет вы собирались спалить, чтобы замять это дельце?
Горошин отчаянно замотал головой.
— Все это вышло случайно! Лично я хотел только спасти дочь и вернуться назад, в свой две тысячи сотый год…
— Две тысячи сотый? — Джеймс, Егор и Мустафа переглянулись.
— А что вы делали в двадцатом? — спросил Джеймс. — Шпионаж? Диверсии? Устранение неугодных предков?
— Экскурсии, — грустно сказал доктор.
— Да ладно! — Егор недоверчиво махнул на него наганом. — Что еще за экскурсии?!
— Самые обычные, — доктор пожал плечами. — У меня было туристическое бюро, доставлявшее людей в прошлое. Историки, литераторы, просто любопытные — сотни туристов… К сожалению, технологии обратного переноса в будущее не существует. Поэтому приходилось совершать небольшой космический полет на околосветовой скорости, с расчетом вернуться в свое время. Для этого у меня был запас кораблей. Только и всего…
— Только и всего… — задумчиво повторил Егор, машинально поглаживая Катю по волосам. — Можно больше не вырываться, — сказал он ей, чмокнув в ушко. — Похоже, теперь наш папа говорит правду…
— Чей-чей папа? — с беспокойством спросил Горошин. — Вы-то здесь при чем?!
— Спокойно, папаша! — улыбнулся Егор, пряча пистолет в карман. — Из любого, даже самого глупого положения всегда можно найти выход! Что если вам совершить еще одну экскурсию в прошлое?
Максим Андреевич опустил седую голову.
— Меня больше не пустят. После крымского инцидента путешествия во времени запрещены.
— Придется разрешить, — твердо сказал Егор. — Уничтожить внеземную цивилизацию силами товарища Косенкова вам не удалось…
Каурый Черт, плохо кованый, полумертвый от усталости и бескормицы, заметно припадал на левую заднюю, но честно тянул разбитую подводу с ранеными в гору.
— Сгубили коня, — вздыхал ездовой тяжелой батареи Алексеев. — Где ж это видано — кровного аргамака с-под седла да в оглобли!
Алексеев шел рядом с подводой, изредка «деликатно» встряхивая поводьями. Погонять Черта было ни к чему. Конь и так исходил паром, скользил сбитыми копытами по заиндевелым голышам. Глядя на него, Алексеев чуть не плакал. Жилы рвет конь, торопится вслед за колонной на трясущихся тонких ногах, не жалея сил, словно бы уже и сам понимает, что к смерти своей спешит. На корабль ведь не возьмут, да и красным не оставят. Не скакать ему по степям лихим сумасшедшим галопом, как вон тот резвый да сытый полуэскадрон, что грохочет копытами навстречу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
