— Нет.
— Вот почему ты никогда не снимал его и всегда носил рубашку расстегнутой, — размышляла она вслух. Я видел, как крутятся колесики в ее голове, когда она смотрела на меня. — Ты знал, что он будет следить за тобой, и хотел, чтобы он знал, что тебе не нужны его деньги.
— Ага.
Я позволил себе стать открытой книгой, пока она изучала меня, но я не упомянул о предложении моего отца дать мне все, что, как я когда-то думал и хотел, если брошу «Связанных» и вернусь домой.
Кивнув один раз, Брэкстон дала понять, что ее любопытство удовлетворено, и я тихо вздохнул в знак благодарности за небольшую милость. Мой старик был последним, что я хотел обсуждать, пытаясь завоевать расположение своей девушки. Никогда не думал, что буду способен желать большего после того, как наблюдал, как мои родители засрали свой брак. Я не мог рисковать тем, что что-то заставит меня передумать. Провести еще одно мгновение без Брэкстон было уже достаточно тяжело. Я ни за что не хотел бы прожить так всю оставшуюся жизнь.
Поев, мы направились обратно к автобусу, но к тому вечер уже был на исходе. А я все еще понятия не имел, в каких отношениях с ней нахожусь.
Вместо того чтобы спросить, я наблюдал, как она исчезла в спальне, которая теперь принадлежала ей, после того как мы заверили ее, что все в порядке. Не то чтобы мы планировали брать с собой групи.
— Так что же произошло? — спросил Рик, как только мы услышали, что включился душ.
Я пожал плечами и плюхнулся на диван:
— Мы поговорили, я рассказал ей обо всем, что сделал не так, и на этом все.
— Она больше ничего не сказала? — нахмурившись, переспросил Хьюстон.
— Нет.
— Ты извинился? — Рик спросил меня так, словно реально верил, что мне самому это не пришло бы в голову.
— В некотором роде.
— В некотором роде? — повторили они оба, как какие-то придурки.
— Она мне не позволила, и… я ее не виню, — понятия не имел, почему встал на ее защиту, как будто она могла услышать меня и простила бы на месте. Если бы. — Послушайте, спешить некуда, — солгал я, закидывая ноги на стол. — Турне не закончится еще девять месяцев. Так или иначе, она наша, хочет она этого или нет.
— Сделай одолжение, и не говори этого ей, — посоветовал Рик.
Я отмахнулся от него:
— Мне надоело тебя слушать. Все, что ты сделал, это загнал нас еще глубже в дерьмо.
— А еще он единственный из нас, кто сумел заставить женщину выйти за него замуж, — отметил Хьюстон.
Горько рассмеявшись, я откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза:
— Он был единственным, у кого хватило на это тупости.
СОРОК ПЯТЬ
Я понимала, что все трое ждали от меня какого-то знака или ответа. Мое сердце знало, чего оно хочет, но голова все равно не соглашалась. Я понимала, что единственным решением моей дилеммы было усадить их всех вместе. Я просто не знала, что я скажу или сделаю, когда это произойдет.
Сказала бы я «да» и воспользовалась бы шансом, или я бы отвергла их из гордости? Я не была уверена, что они достаточно настрадались.
А с меня определенно хватит.
Вздохнув, я закончила зачесывать свои мокрые волосы наверх. Я не осознавала, пока не посмотрела в зеркало, что на мне все еще медальон Лорена. Я не была уверена, хотел ли он, чтобы я оставила его себе, но мне нравилось носить что-то, что принадлежало ему, даже если это было временно.
Улыбаясь, я вышла из ванной только для того, чтобы обнаружить, что спальня занята. Комната казалась в десять раз меньше, когда в нее вторглись три каменных бога.
Хьюстон сел на край, ближайший ко мне, Лорен — в изножье кровати, а Джерико устроился на противоположном краю. Я по глупости думала, что у меня есть время до утра, прежде чем мне снова придется встретиться с ними лицом к лицу. Я видела, как в их глазах исчезает сдержанность, и поняла, что мое время вышло.
— Иди присядь, — сказал мне Хьюстон.
По его тону я поняла, что это не подлежит обсуждению:
— Что вы, ребята, здесь делаете?
— Очевидно, ждем тебя, — ответил Лорен. Взгляд, которым он одарил меня, был полон обвинений.
— Сядь, Брэкстон, — снова приказал Хьюстон.
Пыхтя, я бросилась к кровати. Я чувствовала на себе их взгляды, когда забиралась на матрас, прислонялась спиной к спинке кровати и подтягивала ноги к груди, обхватив их руками. Это было максимальное расстояние, которое я могла установить между ними и мной. Вся защита, на которую я могла надеяться.
Джерико усмехнулся, прочитав мои мысли, и в его глазах появился дразнящий огонек:
— Это тебе не поможет, детка.
Мои губы слегка приоткрылись, когда я почувствовала, что у меня дрожат ноги. Я не знала, что сказать. Я не знала, как бороться с чувствами, которые они вызывали. Они же, очевидно, знали, как использовать их против меня.
— Теперь, когда мы завладели твоим безраздельным вниманием, — заявил Лорен, — ты заполучила и наше.
— Скажи нам, о чем ты думаешь, — вопрос поступил от Хьюстона.
— Не знаю. Я еще не закончила думать, — огрызнулась я.
— Может быть, в этом-то и проблема, — сказал Лорен своим друзьям, а не мне. Они снова обсуждали меня как какой-то предмет мебели. — Она слишком много думает.
— Должно быть, это все из-за того пространства, которое мы ей давали.
Джерико.
Никогда не думала, что он будет тем, кто предаст меня.
Внезапно они сомкнулись вокруг меня. В комнате стало пахнуть так, словно я находилась на лодке посреди океана, и вокруг больше никого не было. Только мы вчетвером.
Мы были потеряны и плыли по течению, смирившись со своей судьбой только друг с другом, и последняя наша надежда оставалась, чтобы поддерживать нас.
Хьюстон добрался до меня первым, и меня стащили с кровати и усадили к нему на колени, как только он занял место, которое заставил меня освободить. Лорен теперь лежал на животе между ног Хьюстона и подпирал подбородок рукой, в то время как Джерико лежал на боку, поддерживая его рукой.
— Так-то лучше, — сказал Лорен, прежде чем поцеловать мое обнаженное бедро. Все, что мне удалось надеть — это трусики и майку, которая заканчивалась чуть ниже пупка.
— Вы играете нечестно, — не обвиняла я никого в частности. Все они были на вершине моего дерьмового списка.
— Честность не даст нам того, чего мы хотим, — резко бросил Хьюстон мне на ухо. Я чувствовала, как его зубы царапают мою шею, когда его губы двигались. — Так что нет. Мы не будем играть честно. С этого момента, черт возьми, все станет по-настоящему грязным.
Я сглотнула:
— Думаешь, это заставит меня сказать «да»?
— Ох, я знаю, что так и будет, — я знала, что сейчас он смотрит на Лорена, потому что его ониксовый взгляд переместился через мое плечо на Хьюстона. — Ее трусики. Сними их.
— С удовольствием, — согласился Лорен с коварной ухмылкой.
Именно тогда я все поняла.
Прежде чем закончится ночь, я отдамся каждому из них все. Всю себя. Безвозвратно.
Мои трусики не шли ни в какое сравнение с желанием Лорена избавиться от них, и поэтому он случайно порвал их, стягивая с моих ног.
— Ты испортил уже две пары, — напомнила я ему. Почему я не боролась?
— Я куплю тебе другие, — рассеянно заявил он. Он посмотрел мне между ног, как только Хьюстон раздвинул их, и издал долгий, мучительный стон. — Черт, какая хорошенькая киска.
— Хочу, чтобы ты съел ее, — скомандовал Хьюстон, отчего с моих губ сорвался жалобный стон. — И хочу, чтобы ты продолжал пожирать ее, пока она не даст нам то, за чем мы пришли.
Если у Лорена и был идеальный момент для бунта, то это был бы именно этот момент. Конечно, сейчас он предпочел слепо следовать приказам Хьюстона.
Обхватив меня под бедра, Лорен раздвинул мои ноги вверх и наружу, пока я не раскрылась и не обнажилась для него полностью. Хьюстон взял верх, держа меня в заложниках, обхватив мои ноги сзади своими руками.
