— Так, дорогой партнер, — начал я, устраиваясь за свой стол, — Бог дает день, а черт — новости…
И дальше изложил все в порядке поступления — разговор со Слоном, его сообщение и комментарии, свои мысли по этому поводу, потом по той же схеме описал встречу с Йосичем.
Она мой рассказ выслушала молча, только хмурилась все сильнее.
— Ну, и что ты собираешься делать?
Я пожал плечами:
— А что тут сделаешь? Ситуация обостряется. Пошли убийства, надо срочно докладывать Слону.
И тут её прорвало:
— Слону! Ты уже совсем примирился с этой сволочью! Как что, так сразу к Слону! Он мерзавец, я ему вот на столько не верю! Ты ещё увидишь сам, только поздно будет! Мы ещё вот такими слезами плакать будем, что с ним связались!
Я попытался её урезонить:
— Асик, да если б мы с ним не связались, нас бы сейчас на свете не было!
Но её уже несло:
— Да лучше бы нас на свете не было, чем помогать этому убийце!
— Ну что ты такое говоришь, пока что он убил бандитов, чтобы нас с тобой спасти!
— А скольких он ещё убил, мы разве знаем? Может, и мэра он убил, и этого Иванова несчастного! Сам же говоришь!
Я старался сохранять мирный тон:
— Асенька, я ничего не говорю — я просто перебираю все возможности, вплоть до самых маловероятных…
Но комплекс Кассандры уже овладел ею полностью:
— Дима, ты все рассуждаешь и взвешиваешь, а я и так, без рассуждений, знаю: придумай самую невероятную подлость — и в конце концов окажется, что это его рук дело! Ты ещё вспомнишь мои слова!
Я видел, что её прикручивает погода, а она этого не понимает, у неё сейчас все кругом негодяи и мерзавцы, ей в эту минуту что ни скажи, все не в струю, будет спорить до истерики — ладно, может, дело терпит, плевать, в конце концов, на всех Слонов на свете, если из-за них Аська вот-вот реветь начнет…
— Маленькая, успокойся. Я ведь с тобой не спорю — я советуюсь. Ты же видишь, я в одиночку ничего не стал предпринимать, прибежал с тобой обсудить. Знаю, что сам могу только логикой оперировать, ну так я же мужик, нам иначе не дано. Вспомни, я хоть раз когда-нибудь слово плохое сказал о женской интуиции? Я с твоим чутьем очень считаюсь… В общем, говори свое мнение, как скажешь, так и сделаем!
Положим, если б она совсем глупость спорола, я бы как-то спустил на тормозах, но до сих пор совсем глупостей я от неё не слышал. Даже в тот дурацкий вечер, когда она меня выгнала и черт знает что наговорила. Если не брать в расчет обычные крики в сердцах, остальное-то было не без смысла…
Не знаю, то ли мне удалось её убедить, что я не враг, то ли она себя сама взяла в руки, но ответила она довольно спокойно.
— Дима, твой Слон — гад и преступник, я ему не верю. Ему нельзя ни слова говорить. Допустим на минутку, что это он во всем виноват — мы же тогда подставим хорошего парня!
Она сделала драматическую паузу, я кивнул — если принимать во внимание невероятные вероятности, в таком рассуждении своя логика есть.
А мою Асю Георгиевну тем временем посетила новая мысль:
— И вообще, раз пошли убийства, надо быть вдвойне осторожными. Давай с этим надзирателем сами разберемся сперва!
У меня просто челюсть отвисла:
— И вот это ты называешь осторожностью?!
Но она уже загорелась своей идеей:
— А мы издали посмотрим! Андрюха третий день стул просиживает, пусть последит за этим Потаповым!
Я не знал, что и сказать. Господи, где же логика? Чужого парня ей жалко, а Андрюху не жалко? А нас самих? У Слона целая бригада, он им за риск платит, и побольше, наверное, чем мы Андрюхе… Я уже собирался ей все это выпалить — и вдруг прикусил язык.
Не понимаю, как мне это сразу в голову не пришло… Я ведь уже усек, что Слон регулярно получает из милиции свежую и полную информацию. И нетрудно догадаться, кто ему сведения поставляет, не случайно он нам двадцать пять тысяч заплатил за фамилию «Кучумов»… Сегодня Слон рассказал мне об аресте и допросе Джихангирова, даже о двух допросах, субботнем и вчерашнем — так почему же он ни словом не упомянул о смерти шофера?
Я хлопнул рукой по столу и встал:
— Все, Кассандра Георгиевна, уговорила! Как сказала, так и сделаем. Андрюша! Иди прогрей движок, нам с тобой надо смотаться на Каганово, к Школьнику!
* * *
В шестом уже часу зазвонил телефон. Ася сняла трубку, послушала, передала мне. Молодой голос прокричал с каким-то диковинным акцентом:
— Хелло, это мистер Колесников? Я вам привозить привет из Монтана, фром доктор Боб Скулер!..
Не знаю, что за Скулера он приплел, но слово «Монтана» мы с Йосичем согласовали.
— Май адрес в Чураев есть Бестужев-Рюмин Стрит, намбер восемь! Вы меня узнать — май рост есть метр семьдесят восемь, размер пятьдесят четыре, олд сорок лет, волосы браун, глаза браун!
Я прокричал в ответ: «О'кей!» и улыбнулся. Ну конспиратор! Молодец пацан, все что надо доложил. Ну что ж, пошлем Андрюшу погулять на Бестужев-Рюмин Стрит. Что-то все наши дела вертятся вокруг Черной горы…
Ася вопросительно смотрела на меня. Я ей пересказал сообщение, потом спросил:
— Слушай, дорогая моя, ду ю спик инглиш?
— Дую, но слабо, — автоматически отозвалась она.
— С чего это вдруг он мне передал привет от какого-то Боба Скулера?
— Боба Скулера?.. — Она задумалась на миг. — А-а, это он перевел на английский Бориса Школьника!
И улыбнулась — в первый раз за этот день.
Глава 45
Я видела мэра!
Восемнадцатого с утра позвонила моя мамочка. В контору. Домой к Диме она что-то ни разу не звонила. Не знаю, то ли стеснялась, то ли демонстрировала так свое неодобрение. Грех мне на родителей жаловаться, но все же они люди другого поколения и к штампу в паспорте относятся серьезно. Допустим, я к нему тоже отношусь серьезно, потому и не тороплюсь, но для них брачное свидетельство — вроде пропуска в постель… Ладно, пусть это у нас с ними будет самое большое разногласие.
Мамин голос звучал на грани истерики:
— Асенька, ты должна повлиять на брата!
Я перевела дух — хорошо, значит, дома все в порядке, если у мамы истерика только по поводу Олега.
— Здравствуй, мамочка! Я сейчас повлияю. Только сначала скажи, как ваше здоровье.
И пока мама набирала воздуха, я добавила:
— Если можно, начни с себя. И папы.
В общем и целом дома было все в порядке. Мама очень переживала по случаю поломки антенны на крыше. Ее любимый сериал «Династия» целых два дня (подумать только!) был для неё недоступен. Я, правда, подумала, что нить сюжета мама все равно не потеряла… Папа работает. Как всегда. Зато Алька…
Если опустить подробности и эмоции, оказалось, что братец мой завел себе новую девушку. Беды в том особой вроде нет. Но вот сама эта… девушка! Тут мамочка долго и со вкусом рассказывала, как Алька с ней познакомился.
По соседству с нашим домом стоит двухэтажный магазин «Орбита». На втором этаже не знаю что сегодня, там раз в неделю меняются хозяева, а на первом — исключительно приличный гастроном. Вот во время каких-то предпраздничных закупок братец мой и познакомился с этой, извините за выражение, Анжелой. (Далее последовали мамочкины комментарии по поводу имени, впрочем, ей хватило совести не попрекать саму девушку, зато по родителям она прошлось вволю.) Все бы ничего, но Анжела работает продавцом в винном отделе. По словам мамочки, после «Муму» ни одной книжки не прочитала.
А вчера Алька привел её знакомиться (тут я про себя сказала: «Ого!»). Так эта красотка целый вечер ни о чем другом не говорила, кроме как о смерти мэра. И о том, что буквально за полчаса до аварии видела его живым и здоровым. Самое большое событие за всю прожитую жизнь.
Да, бедная моя мама! Она всех Алькиных подружек априори на дух не переносит. А тех, кто все-таки отваживается переступить порог нашего дома, проверяет на музыкальную культуру. А заодно на эрудицию вообще. Я уже и не помню, кто этот экзамен достойно выдерживал…
Но в данной ситуации воспоминания и иронические комментарии отступили на задний план — меня страшно заинтриговали слова «за полчаса до аварии» и очень захотелось лично пообщаться с этой самой Анжелой. Уж я-то знаю, что такое «полчаса», когда говорит женщина. Это может значить тридцать минут, два часа и тридцать минут, а то и пару суток…
Конечно, своих мыслей я маме пересказывать не стала. Я громогласно посочувствовала, я за компанию поохала, повозмущалась и только потом велела сей минут подать мне такого-сякого Олега к телефону. Однако вместо того, чтобы читать ему нотацию, как того хотела наша родительница, я с живейшим интересом расспросила братца о его новой пассии и между делом получила словесный портрет и особые приметы. Вот и чудненько, теперь смогу сама узнать, ни к кому не обращаясь.
— Алька, от тебя привет передать можно?
