За изгибом дороги показалось подножие огромной насыпи. Катон подбодрил свою лошадь каблуками. В последнем отчаянном рывке тому удалось настолько приблизиться к возку, что взметнувшиеся из-под тяжелых дубовых колес комья грязи осыпали всадника. Моргая, Катон ухватился за рукоять меча и с лязгом вытащил клинок из ножен. Макрон, скакавший впереди, обогнал вихляющую колымагу и, развернув свою лошадь, преградил пони дорогу. Те с испуганным ржанием вскинулись, пытаясь остановиться, фургон по инерции подкатился передком к их хвостам.
Катон держал свой меч у бедра, готовясь нанести удар снизу, но, когда он поравнялся с козлами, молодой друид, то ли сброшенный с них толчком, то ли подпрыгнувший сам, метнулся к нему и сшиб его с лошади. Они оба упали на землю. От столкновения у Катона перехватило дыхание, перед глазами расцвело что-то белое и совершенно ослепило его. Потом зрение юноши прояснилось, и он обнаружил, что молодой друид лежит прямо на нем. Искаженное яростью желтое лицо врага придвинулось к лицу Катона, затем вдруг изо рта жреца потекла слюна. Он охнул, глаза его изумленно расширились и закатились, руки обвисли.
Катон сбросил с себя обмякшее тело и увидел, что рукоять его меча глубоко вдавлена в черный плащ мертвеца. Самого клинка не было видно, только вокруг гарды расплывалось темное пятно крови. Косо вошедшее острие пронзило внутренности жреца и поразило что-то жизненно важное в грудной клетке. Скривившись, Катон перекатился на другой бок, вскочил на ноги, потянул рукоять, и с неприятным чмокающим звуком металл вышел из плоти. Юноша торопливо завертел головой, высматривая другого друида.
Тот, уже мертвый, сидел на козлах, привалившись к передней стенке фургона, являвшей собой накрепко зашнурованный кожаный полог. Из горла, рассеченного длинным кельтским мечом Празутага, потоком лилась кровь. Сам икен, спрыгнув с лошади и вынув кинжал, возился со шнуровкой заднего полога. Внутри послышались приглушенные детские возгласы. Наконец завязки распались, клапаны разошлись, и Празутаг просунул голову в щель, вызвав взрыв дикого визга.
— Все в порядке! — крикнула по-латыни подбежавшая Боадика, устремляясь к возку.
Празутага девушка обругала на родном языке и оттолкнула в сторону.
— Все хорошо! Мы пришли вам на выручку. Катон, сюда. Скорее! Им нужно увидеть кого-то из римлян.
Снова нырнув головой в темноту, Боадика, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, сказала:
— С нами два римских командира. Вам ничто не грозит.
Катон через ее плечо заглянул в темное нутро повозки. Там, сгорбившись, сидела женщина, прижимавшая к себе двоих детей — маленького мальчика и девочку чуть постарше. Глазенки у малышей были расширены, а некогда дорогая одежда их, как и платье матери, превратилась в лохмотья. Сейчас все трое мало чем отличались от жалких и перепуганных уличных побирушек.
— Матрона Помпония, — заговорил Катон, пытаясь подбавить уверенности в свой тон, — я оптион Второго легиона. Твой супруг послал нас найти тебя. А вот мой центурион.
Юноша отступил в сторону, освобождая место для подошедшего к фургону Макрона. Центурион жестом велел Празутагу следить за дорогой, ведущей к Мэй Дун.
— Значит, все тут? — обрадованно воскликнул он, оглядывая римлянку и детишек. — Отлично. В таком случае поспешим прочь. Пока эти подонки не возвратились.
— Я не могу, — сказала Помпония, приподнимая потрепанный край плаща и показывая железный браслет, охватывавший над босой грязной стопой ее ногу. Цепь, скрепленная с ним, была приклепана другим концом ко дну повозки.
— А дети?
Помпония покачала головой.
— Ладно. Ребятишки, выбирайтесь-ка из телеги, а я попытаюсь освободить вашу маму.
— Дети, делайте, что вам говорят, — велела Помпония. — Эти люди явились сюда, чтобы помочь нам вернуться к отцу.
Девочка с опаской засеменила по грязным доскам к выходу из фургона и соскользнула на землю — в объятия Боадики. Мальчик, напротив, уткнулся лицом в щеку матери и ухватился ручонками за ее плащ. Макрон нахмурился.
— Послушай, парень. У нас нет времени на всю эту чепуху. Нам надо убираться отсюда.
— Так ничего хорошего не добьешься, — пробормотала Боадика. — Мальчик слишком напуган.
Одной рукой прижимая к себе девочку, она протянула другую к малышу, и тот, с большой неохотой, противясь, позволил извлечь себя из возка, после чего, боязливо поглядывая на мужчин, вцепился девушке в ногу.
Центурион запрыгнул в повозку и внимательно осмотрел цепь в месте крепления ее к браслету.
— Вот дерьмо! Тут нет замка, вместо него забит штырь.
Чтобы удалить надежно засевший в отверстиях металлический палец требовался специальный инструмент, которого, разумеется, в наличии не имелось. Единственное, чем располагал Макрон, — это мечом, и он с предельной внимательностью подсунул его острие под головку штыря. Помпония, с тревогой следившая за действиями освободителя, невольно вздрогнула.
— Госпожа, сиди смирно, не дергайся.
— Я попробую. Но будь осторожен, центурион.
Макрон кивнул и поддел головку. Штырь сидел крепко, и центурион налег на свой меч. Мускулы на его руках вздулись.
Через миг клинок, соскользнув, вонзился в дно повозки, едва не задев ногу пленницы.
— Прошу прощения, госпожа. Придется попробовать снова.
— Пожалуйста, побыстрее!
Тут послышался крик Празутага, и Катон вскинул глаза. Икен подбежал к повозке со стороны речки и что-то сказал Боадике.
Та кивнула.
— Он говорит, к нам едут. Четверо. На конях.
— Далеко они? — спросила Катон.
— За рекой. Но уже направляются к мосту.
— Если так, времени у нас маловато.
— Я постараюсь управиться поскорей, — пообещал Макрон, в очередной раз пытаясь подцепить штырь мечом. — Ага! Кажется, что-то выходит.
Катон поспешил к козлам повозки, выровнял на них тело пожилого возницы, установив между ног его кнут, после чего знаком велел Празутагу убрать куда-нибудь молодого друида. Великан без труда вскинул труп себе на плечо, обежал повозку и с размаху зашвырнул тело в заросли.
— Уберите с дороги коней! Где лошадь Боадики?
— Ей конец, — откликнулась девушка. — Она сломала хребет. Пришлось ее бросить.
— У нас только три лошади…
Катона пробило холодом.
— Три лошади, а нас семеро. По двое на коне мы бы ехать смогли, но по трое?
— Мы должны попытаться, — заявила решительно Боадика, успокаивающе поглаживая детишек. — Не бойтесь, никто здесь не останется. Как там твоя цепь, Макрон? Подается?
— Как бы не так! Головка слишком мала, ее запросто не подцепишь, — ответил центурион, соскакивая с повозки. — Погоди чуток, госпожа. Я только отыщу камешек и…
