– Ну, в общем, все понятно, Танцор. Ведь мелкие детали тебе не нужны?
Граев кивнул. Его интересовало главное – как и куда делись деньги Колыванова. В жутковатую и фантастическую историю, медленно прояснявшуюся, этот эпизод не вписывался.
– Это не попытка смыться с деньгами. Да и сумма не та… Это самая рядовая, вполне банальная, регулярно проводимая обналичка. Обналичка под товар.
– Слава, ты объясняй мне попроще. На уровне курсанта милицейской школы.
– Ну хорошо… На чем там твой «Орион» специализируется?
– Оптовая торговля… Сидят несколько менеджеров, у каждого свое направление: стройматериалы, бытовая техника, продукты длительного хранения…
– Ладно, пусть будут стройматериалы. Смотри: Колыванов покупает за черный нал партию левых материалов. Потом якобы за них переводит деньги на подставную фирмочку, получает от нее наличку за вычетом процента и оформленные документы на товар. Цена в тех документах чуть ниже отпускной «Ориона», и от большей части налога на прибыль Колыванов уходит.
– Значит, все это насквозь незаконно…
– Как сказать… В принципе – да. Но это настолько обычная практика, что до всех руки не доходят. Стараемся прижучить тех, кто обходится так с казенными денежками… А Колыванова тут прихватить почти невозможно – стал бы доказывать, что ему привезли машину товара именно с этими документами и он вполне честно-законно за него расплатился. Схема у него была налажена, но наличку и документы за последнюю проплату забрать не успел…
– Эти деньги можно вернуть?
– Сомнительно. По этим документам фирмочку не найти – тут юридический адрес, где никто никогда не появится… Непонятно одно – мы имеем дело с самой рядовой обналичкой не бог весть на какую сумму. Я посмотрел на обороты «Ориона» – такой убыток никак не мог его пустить на дно. Крупная, налаженная фирма. Кто-то там завелся. Жучок-точильщик…
– Выковыряем. У меня к тебе деловое предложение.
– Какое?
– Подработать. За деньги. Немного. Одну ночь с документами и один день с людьми. Суку эту мне вычислить не проблема, но надо железно припереть к стенке доказательствами. А какой из меня финансист, сам видишь.
Слава вздохнул. Работы у него было навалом. Но как откажешь человеку, который, сам раненный, тащил тебя на спине полтора километра – тащил в темноте, разрываемой в клочья буханьем гранат и прошиваемой ядовитыми светлячками трассирующих очередей? Слава спросил просто:
– Когда начинаем, Танцор?
Как ни крути, но сей факт вполне вписался в бредовую версию Марина. Деньги никто не забрал, канули в фирме-однодневке. Все логично – зачем наличные перешедшему на подножный корм оборотню?
Но стоит поискать и другие объяснения.
Рассмотрим: кто выиграл от всей истории материально? Понятно, не Катя. Почти все капиталы были в деле, а от мужа она получала больше, чем от осиротевшего «Ориона». Значит…
Значит, сотрудники Колыванова. Коммерческий директор. Менеджеры… Вольготная жизнь у них началась после исчезновения Колыванова. Вольготная и богатая… Деньги, как и все в природе, бесследно не исчезают – лишь перетекают в другое место…
Подросли, похоже, у волчат зубки…
Или не подросли? Воспользовались-таки щипцами-челюстями, имитирующими укус хищника? А за вполне разумную сумму Колыванова можно было и не убивать – упечь в дурдом по подложным документам. Ширять ежедневно «дурью» – и не вспомнит, кто такой и как зовут. Схема сложнее, но – не убийство, статья другая…
Хотя – и без того два трупа. Но от убитых Саши и Горянина ниточку к менеджерам «Ориона» протянуть куда сложнее… Громоздко, конечно, и надуманно… Но не больше, чем рыскающий по полям и лесам оборотень…
Ладно, так или иначе, пора разобраться с этими любителями чужих кусков пирога.
Знающие люди говорят, что в любой глыбе горного хрусталя есть точка, в которой пересекаются все линии напряжения, проходящие через гигантский кристалл. И если найти такую точку и легонько по ней стукнуть – кажущаяся несокрушимой глыбища взорвется ливнем рассыпающихся осколков.
В «Орионе» такой точкой был, без сомнения, Сережа Метцель, ходячая неуверенность – менеджер, сидевший на самом бесперспективном и незначительном направлении. Времени для вдумчивой разработки не было, и Граев решил применить простой и эффективный прием под названием «экстренное потрошение». В достаточно мягком, впрочем, варианте.
Подойдя на улице к возвращавшемуся с работы Метцелю, он безапелляционно взял того за рукав и повлек в находящееся неподалеку кафе «Трюм». Несмотря на вечерний час, здесь было пустынно – высокие цены на спиртное отпугивали любителей вечернего общения за стаканом дешевого алкоголя.
«Трюм» был разделен на какое-то подобие отсеков дощатыми стенками, имитирующими мореное дерево. Граев молча уселся в самом дальнем и, ожидая, пока официантка принесет два заказанных стакана с пивом, тяжело смотрел на Сережу крайне неприязненным взглядом. Метцель, малокровное дитя Интернета, нервничал, ерзал по деревянному сиденью. Когда его напряжение достигло высшей точки, Граев внезапно рявкнул:
– Колись, сука!
– А-а-а… э-э-э… – Ничего более членораздельного сжавшийся Сережа не смог из себя выдавить.
– Колись, говорю! Все, кончились ваши игры. Я только что из ОБЭПа. Знаешь, что это такое? Молодец, начитанный… Пойдешь на нары – будешь романы зекам рассказывать. Длинные. Как Шахерезада в гареме. Но у нее один муж был, а у тебя будет – вся камера.
Онемевший менеджер производил головой странные манипуляции – и кивал, и мотал ею одновременно. Граев расценил это как нежелание менять гетеросексуальную жизнь с молодой женой на роль камерного петуха. И как готовность к диалогу.
– У тебя есть два варианта дальнейшей жизни: или ты изливаешь все досуха, до донышка, или…
Граев стиснул в громадной левой ладони жалобно хрустнувший стакан – брезгливо стряхнул с руки осколки и хищно, постаравшись сделать самое зверское лицо, слизнул выступившую из пореза ярко-алую каплю крови. Потрясенный Сережа смотрел на него взглядом кролика, над клеткой которого склонился хозяин, выбирающий жертву для воскресного супа. Быстро клиент созрел, брезгливо подумал Граев, доставая диктофон.
– Я… не-е-е… – К Метцелю вернулось подобие голоса.
– Знаешь, знаешь. Все излагай – и про себя, и про других. Нельзя сидеть в одной комнате, друг против друга, и ничего не видеть и не слышать… – Теперь голос Граева звучал гораздо мягче.
Подошедшая на звук разбитого стакана официантка уже разинула было рот для чего-то немелодичного, но, увидев протягиваемую ей пятидолларовую купюру, поперхнулась, пропела: «К счастью, к счастью…» и радостно удалилась за тряпкой, готовая позволить Граеву переколотить на таких условиях все наличествующие в «Трюме» запасы посуды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
