— Подобный образ действия казался наиболее очевидным.
У Глиннеса тоже было несколько вопросов к Бандольо.
— Вы встретились со своим сообщником при свете звезд?
— Ну, разумеется, — как-то почти даже весело ответил Бандольо.
— Как он был одет?
— На нем были обычные для триллов парай и накидка то ли с ватными плечиками, то ли с эполетами, то ли еще с какой-то набивкой, похожей на сложенные крылья — одним триллам известно их назначение. Его силуэт, когда он стоял на берегу в хуссейдной маске, был точь-в-точь как силуэт огромной черной птицы.
— Значит, вы были довольно близко к нему.
— Нас разделяло менее двух метров.
— Какая маска прикрывала его лицо?
Бандольо рассмеялся.
— Откуда мне знать здешние ваши маски? На висках торчали рога, во рту были видны клыки, язык свободно свешивался вниз. Клянусь, у меня было такое ощущение, будто на берегу мне повстречалось какое-то чудовище.
— А что вы можете сказать о его голосе?
— Хриплый шепот. Он явно не хотел, чтоб его голос запомнился.
— Его жесты, манера держаться, какие-нибудь особенности движений?
— Никаких. Он совершенно не шевелился.
— Его лодка?
— Обычная моторка.
— И какова же дата этой вашей встречи?
— Четвертый день лиссема месяца.
Глиннес на мгновенье задумался.
— Затем вся связь с ним поддерживалась только через Лемпеля?
— Совершенно верно.
— И с человеком в хуссейдной маске вы уже больше никогда не встречались?
— Никогда.
— Какой была его основная функция?
— Он взялся усадить триста самых богатых людей префектуры на трибуне «D» стадиона и свое обещание выполнил с блеском.
Здесь свое замечание вставил Филидис.
— Билеты были приобретены анонимно и доставлены курьерами. От них ничего не удалось добиться существенного.
Риль Шерматц повернулся к Филидису и в течение нескольких секунд внимательно к нему присматривался, отчего шериф почувствовал себя крайне неуютно.
— Я до сих пор никак не в состоянии уразуметь, — произнес Шерматц, — почему вы засадили за решетку Джано Акади, основываясь на уликах, которые даже с первого взгляда кажутся более, чем сомнительными.
— Я получил конфиденциальную информацию из источника с безупречной репутацией, — с достоинством ответил Филидис. — Поскольку обстоятельства не допускали отлагательства, а общественность была крайне взволнована, я решил прибегнуть к самым крутым мерам.
— Информация конфиденциальная, вы так говорите?
— Да.
— И кто же этот источник с безупречной репутацией?
Филидис заколебался, не зная, что ответить, затем уныло махнул рукой.
— Секретарь Коллегии лордов убедил меня в том, что Акади известно местонахождение денег, собранных в качестве выкупа. Он порекомендовал арестовать Акади и угрожать ему прутанширом до тех пор, пока тот не расстанется с деньгами.
— Секретарь Коллегии лордов... То есть лорд Генсифер?
— Так точно, — подтвердил Филидис.
— Такая неблагодарность! — прошипел сквозь зубы Акади. — Скажу я ему пару теплых слов!
— Не мешало бы познакомиться с теми соображениями, руководствуясь которыми он выдвинул подобное обвинение, — как бы рассуждая вслух, заметил Шерматц. — Я предлагаю всем присутствующим отправиться с визитом к лорду Генсиферу.
Филидис предостерегающе поднял руку.
— Сегодня — самый неподходящий день для подобного визита к лорду Генсиферу. В усадьбе лорда Генсифера собирается вся местная знать, чтобы отпраздновать его бракосочетание.
— Удобства лорда Генсифера, — объявил Акади, — меня заботят точно в той мере, как мои — его. Мы отправимся к нему прямо сейчас.
— Я полностью согласен с Джано Акади, — сказал Глиннес. — В особенности из-за того, что нам, возможно, удастся опознать истинного преступника и арестовать его.
Риль Шерматц повернулся к Глиннесу со скептической усмешкой на лице.
— Вы говорите об этом с какой-то особой уверенностью.
— Возможно, я ошибаюсь, — ответил Глиннес. — По этой причине у меня такое чувство, что нам не помешало бы взять с собой Загмондо Бандольо.
Филидис, прекрасно понимая, что события выходят из-под его контроля, стал еще с большим упорством отстаивать свою точку зрения.
— Такое предложение неблагоразумно по целому ряду причин. Во-первых, Бандольо крайне хитер и изворотлив. Нельзя допустить, чтобы он избежал прутаншира. Во-вторых, он сам заявил, что не в состоянии произвести опознание преступника, так как лицо его было спрятано под маской. А в-третьих, я нахожу сомнительной, мягко выражаясь, мысль о том, что виновного мы найдем среди присутствующих на церемонии бракосочетания лорда Генсифера. Я категорически против того, чтобы превратить расследование в фарс, а нас самих выставить посмешищами.
— Человека честного, добросовестного, — возразил Шерматц, — никак не может унизить выполнение его долга. Я предлагаю провести расследование, пренебрегая второстепенными вопросами, не имеющими непосредственного отношения к рассматриваемому делу.
Филидис сделал кислую мину и очень неохотно согласился.
— Что ж, отправляемся, значит, к лорду Генсиферу. Констебль, оденьте наручники на арестованного! И тщательно проверьте надежность замка, а сами наручники соедините цепью с парфорсом вокруг его шеи!
Прошло совсем немного времени и черно-серый полицейский катер пересек озеро Флейриш и вышел на траверс Пяти островов. Около полусотни самых различных яхт и катеров скопилось у причала перед усадьбой лорда Генсифера, а сама пристань и подъем к парку, окружавшему особняк лорда, были украшены гирляндами из шелковых лент светло-розового, желтого и ярко-алого цвета. По дорожкам парка прогуливались лорды и их леди в великолепных старинных одеждах, надевавшихся только в самых торжественных случаях. Простому люду даже мельком взглянуть на такие наряды не выпадало счастья за всю жизнь.
Только что прибывшая официальная делегация, прекрасно понимая, насколько сама она нелепо выглядит в подобном окружении, начала неторопливо подниматься по дорожке к парку. В состоянии особо сильного душевного смятения находился шериф Филидис, которому только охватившая его оторопь при виде такого скопления аристократов в одном месте в какой-то мере помогала сдерживать клокочущий в нем гнев. Риль Шерматц внешне выглядел вроде бы невозмутимым и только, казалось, Бандольо всем своим видом показывал, что сложившаяся ситуация доставляет ему огромное удовольствие. Он шел с высоко поднятой головой и весело посматривал то в одну сторону, то в другую. Узревший незваных гостей старый дворецкий тотчас же поспешил к ним навстречу, весь охваченный ужасом. Филидис невнятно пробормотал какое-то объяснение, вызвав этим только еще большее недовольство дворецкого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
