Рендл вздохнул и приказал снова плеснуть воды на лицо молодого офицера. Когда тот вторично пришел в себя, Рендл схватил его пятерней за волосы и затряс с такой силой, что у офицерика чуть глаза не повыпадали из глазниц.
– Не падай в обморок, – приказал Рендл. – Тебя зовут прапорщик Тико, не так ли?
– Да, генерал.
– Ты теперь командуешь всеми солдатами регулярных войск в отряде, понятно?
– Так точно, мой генерал. Но при запасных лошадях состоит капитан Иан, он выше меня в чине…
– Немедленно найди капитана Йана и убей его, – велел Рендл одному из своих подручных, а затем снова обратился к Тико. – Теперь ты командуешь всеми солдатами регулярных войск в отряде. Ты будешь действовать, как я тебе скажу. Говорить со мной будешь, только если я сам заговорю с тобой. Понятно?
– Так точно.
– Хорошо. Именем короля Салокана Хаксусского я произвожу тебя в капитаны.
– Благодарю вас…
– Э!.. – предупредил Рендл, и Тико заткнулся. – Ты должен оставаться рядом со мной, но не настолько рядом, чтобы заставлять моих молодцов нервничать. Понятно?
– Так точно.
– Вот теперь можешь поблагодарить меня.
– Благодарю вас, генерал.
– Из вас выйдет превосходный капитан. А теперь – держитесь сзади.
Тико натянул узду лошади, пристраиваясь позади Рендла, по-прежнему пытаясь усвоить все, случившееся за последние несколько минут. Оглянувшись через плечо, он увидел всего в нескольких сотнях шагов тела Тевора и своих товарищей. Он был сломлен.
– Мы уже близко, – сказала Коригана Линану. – Возможно, в дне пути, в зависимости оттого, насколько мягка трава между нами и Воловьим Языком.
– Наши разведчики еще не заметили наемников?
– Терин известил об отряде Рендла. Тот в дне пути. О Прадо мы пока не получили известий.
Линан прочел безмолвную молитву о Гудоне. Он знал, что попросил своего друга выполнить задание настолько опасное, что тот мог и не уцелеть. Но так было надо, твердил он себе, и жалел, что одной необходимости все же не достаточно.
– Они будут слишком близко. Проедем полночи и разобьем лагерь, но никаких костров. Так мы окажемся в полудне пути от Воловьего Языка.
– Будет ли это достаточно близко? – спросила Коригана.
– Должно хватить. Я не стану рисковать возможностью того, что разведчики Рендла или Прадо наткнутся на нас прежде, чем мы будем готовы появиться.
Глаз его уловил мелькание чего-то красного, и, подняв взгляд, он увидел свое трепещущее на ветру знамя. Флаг этот – самый прекрасный, подумал он. И простой. Золотой круг на темно-красном поле. Круг символизировал единство, вечность, силу. А красный цвет обозначал, конечно же, кровь – и, может быть, власть. Это показалось ему тогда могучим символом, и он гадал, видел ли еще кто-нибудь в нем то же самое. Узнают ли враги в этом символе то, чем он являлся и что представлял собой? Увидят ли они его и поймут ли, что под этим стягом идет в бой Линан Розетем?
Он огляделся кругом, увидел решительно глядящих вперед Красноруких – с Маконом во главе, никогда не отдаляющихся от Ли-нана, гордящихся своим отличием среди своего народа. А также увидел впереди и слева Камаля, возглавляющего своих улан, которые так усердно старались скакать надлежащей колонной; в последние несколько дней они действительно начали проделывать это правильно, и странно было видеть пронзающий небо лес копий над Океанами Травы. Увидел Эйджера во главе воинов его клана, а также увидел, как воины клана Океана постоянно поглядывали на горбуна, явно гордясь тем, что он их вождь. Увидел Дженрозу, едущую в окружении роя собратьев-магов, дружно засыпающих ее вопросами, а также увидел, как она удручена тем, что не задает вопросов сама, как боится того, чем, возможно, становится; чувство, которое так хорошо понимал и сам Линан. Увидел Коригану, благородную королеву, золотую королеву с золотыми глазами, и гадал, какие же чувства он к ней испытывает; он различил среди них уважение, увидел и желание, что заставило его ощутить стыд – ибо он не нашел там любви. Может статься, со временем зародится и это чувство. И еще Линан видел повсюду вокруг себя неудержимый поток армии четтов, скачущих навстречу будущему, которое им никогда не предрекали, но горящих желанием выяснить, что же оно таило в себе.
Игелко нашел Терина к северу от Воловьего Языка, с нетерпением ждущего, когда можно будет убраться.
– Рендл остановился на ночлег. Всадники его очень устали, особенно хаксусские солдаты.
Терин кивнул.
– Ну, скоро они получат свою награду. Может быть, даже завтра. – Он посмотрел на землю. – Глянь-ка на эту траву, Игелко. Ты когда-нибудь видел такое богатое весеннее пастбище?
– Определенно не на нашей территории, – покачал головой Игелко. – Это объясняет, почему у нас тысяча голов скота, а у клана Белого Волка – четыре тысячи.
– В самом деле. Хорошо быть в союзе с таким кланом.
– Определенно лучше, чем быть ему врагом. И вот что интересно: наблюдая за вражескими всадниками, я увидел, что ни один из них не удосужился действительно оглядеться кругом и увидеть саму местность. Ни один из них не понимает, что значит ехать по Океанам Травы.
– Ничего, узнают, – мрачно посулил Терин.
Гудону было трудно сохранить тот запас сил, который, как он знал, ему еще понадобится. Он заблокировал боль от кровоподтеков, порезанного уха, боль в сломанной скуле и треснувшем ребре. Он сосредоточился на неизменно ровном дыхании, скача с закрытыми глазами, полагаясь на другие свои чувства, особенно на обоняние. Фактически именно слух сообщил ему, что он близок к тому месту, куда Линан хотел завести Прадо: топот копыт сделался глуше, а это означало, что трава под копытами теперь зеленее, гибче. А затем почти сразу же почувствовал и запах растоптанной весенней травы.
Он открыл глаза. Отряд Прадо втягивался в сужающуюся долину, отмечавшую вход в Воловий Язык. Солнце уже заходило, и воздух делался прохладней. Прадо скомандовал остановку и подъехал к Гудону.
– Ну, мой маленький лоцман?
– Мы совсем рядом. Может, всего в дне пути.
– В какую сторону?
– Я вас проведу.
Прадо хмыкнул и схватил Гудона за подбородок. Гудон невольно вскрикнул от боли и устыдился этого.
– Мог бы сказать просто «на север» или «на восток». Тогда смог бы отдохнуть.
– Я вас проведу, – с некоторым трудом повторил Гудон над ладонью Прадо.
– Если я в дне пути, то мог бы и сам его найти.
– А Коригана могла бы найти ВАС, – ответил контрдоводом Гудон.
– Она все еще в нескольких неделях от этого пастбища. – Прадо улыбнулся насмешливо, но без особой уверенности, и отпустил четта. – Значит, завтра. – Он повернулся к своим капитанам. – Лагерь разобьем здесь. Я хочу, чтобы сегодня ночью удвоили караулы и выставили их в двухстах шагах от ближайших костров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
