— Проклятье шлюхи собственной персоной, — заявлял речник, который только что доставил груз кож и лесоматериала вниз по Белому Ножу, — с тремя сотнями копьеносцев и сотней лучников. Немало людей Хорнвудов присоединилось к ним, и Сервинов тоже.
Вот это было хуже всего.
— Лорду Виману лучше бы послать людей сражаться, если он понимает, что для него лучше, — сказал старик в конце стола. — Лорд Рус, он ведь теперь Хранитель. Честь Белой Гавани обязывает ответить на его призыв.
— Что любой из Болтонов когда-либо знал о чести? — сказал хозяин Угря, наполняя кубки коричневатым вином.
— Лорд Виман никуда не пойдет. Он чертовски толст.
— Я слышал, что он был болен. Говорят, что он только и делает, что спит и ноет. Он слишком слаб, чтобы покинуть постель большую часть времени.
— Слишком толст, ты имеешь в виду.
— Толстый или тонкий, это не имеет значения, — сказал хозяин Угря. — У львов его сын.
Никто не говорил о Короле Станнисе. Похоже, никто даже не знал, что Его Светлость пошел на север, чтобы помочь защитить Стену. Об одичалых, мертвяках и великанах постоянно говорили в Восточном Дозоре, но здесь никто о них и не думал.
Давос склонился к огню очага.
— Я думал, Фреи убили его сына. Так говорят в Систертоне.
— Они убили сира Вендела, — сказал хозяин. — Его кости покоятся в Снежной Септе, окруженные свечами, если хотите взглянуть. А сир Вилис все еще пленник.
Все хуже и хуже. Он знал, что у лорда Вимана было два сына, но он думал, что оба погибли. Если у Железного Трона есть заложник… У Давоса было семеро сыновей, но четверо из них он потерял на Черноводной. И он был готовы делать все, что могли потребовать от него боги или люди, чтобы защитить оставшихся троих. Стеффон и Станнис были в тысячах лиг от войны, в безопасности. Но Деван в Черном Замке, служит оруженосцем у короля. Короля, судьба которого зависела от Белой Гавани.
Его собутыльники завели речь о драконах.
— Да ты с ума сошел, — говорил гребец с "Штормовой танцовщицы". — Король-попрошайка помер несколько лет назад. Какой-то дотракийский всадник отрубил ему голову.
"Это они так говорят", сказал старик. "Может быть они врут все. Он умер на другом конце света, если он вообще умер. Кто сказал? Если бы король хотел, чтобы я умер, может быть я бы уважил его и прикинулся трупом. Никто из нас никогда не видел его тело.»
— Я не видела трупа Джоффри, как и Роберта, — проворчал хозяин «Угря». — Может быть, они тоже живы. Может быть, Бэйелор Благословенный просто прилег отдохнуть и проспал все эти годы.
Старик скорчил гримасу.
— Принц Визерис не был единственным драконом, не так ли? Мы точно знаем, что они убили сына принца Рейегара? Он был младенцем.
— Но ведь были и принцессы? — спросила шлюха. Та самая, отговорившая от "серого мяса".
— Было две принцессы, — сказал пожилой. — Одна была дочерью Рейегара, другая сестрой.
— Дэйена, — сказал речник. “Эта была сестрой. Дэйена с Драконьего Камня. Или это была Дэйера?
— Дэйена — это жена старого короля Бэйлора, — сказал гребец. — Я греб на корабле, названном в ее честь. Принцесса Дэйена.
— Если она жена короля, то должна быть королевой.
— У Бэйелора не было королевы. Он был святой.
— Это не значит, что он не женился на сестре, — сказала шлюха. — Он просто не спал с ней, вот и все. Когда он стал королем, то запер ее в башне. И других сестер тоже. Их было трое.
— Дэйенела, — громко сказал хозяин. — Вот так ее звали. Дочку Безумного Короля, не чертову жену Бэйелора.
— Дэйенерис, — сказал Давос. — Ее назвали в честь Дэйенерис, которая вышла замуж за Принца Дорна во время правления Дэйерона Второго. Я не знаю, что с ней стало.
"Я знаю," произнес человек, который начал весь разговор о драконах, Браавосийскийгребец в темной шерстяной безрукавке. "Когда мы шли в Пентос, мы пришвартовались рядом с торговым кораблем "Тёрноглазая Дева" и я пропустил стаканчик с помощником капитана. Он рассказал мне прелестную историю о худенькой девочке, появившуюся на борту в Карте, пытавшуюся нанять корабль в Вестерос для себя и трех драконов. У нее были серебряные волосы и пурпурные глаза. "Я сам отвел ее к капитану" поклялся мне помощник, "но он не взял их с собой. Гораздо больше выгоды в гвоздике и шафране, сказал он мне, и специи не подожгут мне паруса"
Погреб наполнился хохотом. Давос не присоединился. Он знал, что случилось с "Черноглазой Девой". Боги были жестоки, позволяя человеку проплыть полмира, а потом отправляя его охотиться за ложным светом, когда он почти добрался до дома. Тот капитан был более храбрым, чем я, думал он, пробираясь к двери. Одно плавание на восток, и человек мог жить в богатстве, достойном лорда, до конца своих дней. Когда он был моложе, Давос и сам мечтал совершить такое плавание, но годы проходили, кружась, как мотыльки вокруг пламени, и момент все время был неподходящим. Когда-нибудь, говорил он себе. Когда-нибудь, когда война закончится, король Станнис сядет на Железный Трон и ему больше не будет нужен луковый рыцарь. Я возьму с собой Девана. Стеффа и Станни тоже, если они будут достаточно взрослыми. Мы увидим этих драконов и все чудеса мира.
Снаружи рвался ветер, заставляя трепетать пламя масляных ламп, освещавших двор. Солнце зашло, стало холоднее, но Давос помнил Восточный Дозор и то, как ветер свистел на Стене по ночам, прорезая, как ножом, самый теплый плащ и замораживая кровь прямо в венах. Белая Гавань по сравнению с этим была теплой купальней.
Были и другие места, где он мог погреть уши: трактир, знаменитый своими пирогами с миногой, паб, где выпивали посредники по продаже шерсти и таможенники, зал лицедеев, где за несколько пенни можно было найти пахабные развлечения. Но Давос чувствовал, что он услышал достаточно. Я пришел слишком поздно. Старая привычка заставила его потянуться к груди, где он когда-то хранил костяшки пальцев в маленьком мешочке на кожаном ремешке. Там ничего не было. Он потерял свою удачу в пожарах на Черноводной, когда потерял свой корабль и своих сыновей.
Что я должен теперь сделать? Он поплотнее затянул накидку. Забраться на холм и предстать перед воротами Нового Замка с тщетным призывом? Вернуться в Систертон? Отправиться обратно к Марии и мальчикам? Купить лошадь и поехать по королевской дороге, чтобы рассказать Станнису, что у того нет ни друзей в Белой Гавани, ни надежды?
Королева Селис устроила пир для Саллы и его капитанов вечером накануне отплытия флота. Коттер Пайк присоединился к ним и еще четверо командующих Ночного Дозора. Принцессе Ширин тоже позволили участвовать. Когда подали лосося, сир Аксель Флорент развлек стол рассказом о принце Таргариене, у которого была ручная мартышка. Принцу нравилось одевать зверюшку в одежду своего умершего сына и притворяться, что это ребенок, утверждал сир Аксель, и время от времени он предлагал устроить тому брак. Удостоившиеся чести лорды отказывались всегда вежливо, но, разумеется, отказывались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
