Будет ли это недостойно, если в данном случае посоветовать мистеру Коксу поискать этого морзиста в его частном владении – в мире Психики. Но та же самая планшетка совершила нечто большее и лучшее. При полном свете в комнате мистера Крукса ее просили сделать сообщение, —
«…на середине стола лежал карандаш и несколько листков бумаги; вскоре карандаш приподнялся на своем острие и, совершив несколько неуверенных рывков по направлению к бумаге, упал. Затем он поднялся опять и упал… После трех безуспешных попыток маленькая деревянная планшетка» (морзист) «которая лежала поблизости на столе, скользнула по направлению карандаша и приподнялась на несколько дюймов над столом; карандаш снова приподнялся и, опираясь на планшетку, пытался вместе с нею коснуться бумаги. Он упал, и после этого еще раз были совершены совместные усилия. После третьей попытки планшетка прекратила попытки и двинулась обратно на свое место; карандаш как упал на бумагу, так и остался лежать там, и набранное алфавитным способом сообщение рассказало нам: «Мы пытались сделать то, что вы просили, но наша сила исчерпана» [77, с. 94]. Слово наша, указывающее на разумные объединенные усилия дружественных планшетки и карандаша, заставляет нас думать, что тут принимали участие две психические силы».
Имеется ли во всем этом какое-либо доказательство, что тут действовал «разум медиума»? Наоборот, разве там все не указывает на то, что движения планшетки и карандаша направлялись духами «умерших» или, по крайней мере, духами каких-то других невидимых разумных существ? Конечно, в данном случае слово магнетизм так же мало применимо, как и слово психическая сила; хотя налицо больше оснований для того, чтобы применить первое, а не последнее, хотя бы по тому простому факту, что трансцендентный магнетизм или месмеризм производит феномены, идентичные с феноменами спиритуализма. Феномен зачарованного круга барона Дю Потэ и Регазони настолько же противоречит общепринятым законам физиологии, насколько поднятие стола без соприкосновения противоречит законам натуральной философии. Так же, как сильные люди часто находили, что они не в состоянии поднять маленький столик, весящий всего несколько фунтов, и изломали его в своих усилиях, так и дюжины экспериментаторов (среди них иногда находились академики) не были в состоянии перешагнуть линию, мелом проведенную на полу бароном Дю Потэ. В одном из таких случаев русский генерал, известный своим скептицизмом, настолько упорствовал, что упал наземь в сильных конвульсиях. В данном случае магнетический флюид, который оказывал такое сопротивление, был психической силой мистера Кокса, которая наделяет столы чрезвычайным и сверхъестественным весом. Если они производят те же самые психологические и физиологические эффекты, то это достаточная причина думать, что они более или менее идентичны. Мы не думаем, что этому выводу найдутся хорошо обоснованные возражения. Кроме того, если этот факт начнут отрицать, это еще не есть доказательство, что это в самом деле не так. Когда-то было время, что все академии наук христианского мира пришли к соглашению, что на Луне нет никаких гор; и было время, что на каждого человека, осмелившегося сказать, что в верхних слоях атмосферы так же, как в океанских глубинах существует жизнь, смотрели как на глупца и невежду.
«Когда Дьявол утверждает – это должна быть ложь», – любил повторять набожный аббат Алмигуана, когда обсуждали «одухотворенный стол». Наверняка мы скоро услышим, что эти слова будут перефразированы так: «раз ученые отрицают, тогда это должно быть правда».
Глава VII
Элементы, элементалы и элементарии
«Ты великая первопричина, наименее понятая».
Александр Поп.«Откуда это томление, эта безрассудная страсть,
Эта жажда последующего бессмертия?
И откуда этот затаенный ужас и внутреннее содрогание
Перед падением в Ничто? Почему сжимается душа,
Оглядываясь на себя, в страхе перед разрушением?
Это – божественность, что оживает внутри нас;
Это – сами небеса, что в момент перехода в мир иной
Предвещают нам жизнь вечную.
О, ВЕЧНОСТЬ! – пугающая и влекущая!»
Эддисон.«Есть иной и лучший мир!»
Коцебу, «Чужестранец».После того, как мы отвели столько места сталкивающимся мнениям наших ученых по поводу некоторых оккультных феноменов нашей современности, справедливость требует, чтобы мы также уделили внимание рассуждениям средневековых алхимиков и некоторых прославленных людей. Почти без исключения, ученые средневековья и древности верили в сокровенные учения мудрости. Последние заключали в себе алхимию, халдейско-еврейскую каббалу, эзотерические системы Пифагора, старую магию и учения платонических философов и теургов. Мы также намерены на последующих страницах обсудить индийских гимнософистов и халдейских астрологов. Мы не должны пренебрегать показом великих истин, лежащих в основе неправильно понятых религий прошлого. Четыре элемента наших отцов: земля, воздух, вода и огонь содержали в себе для изучающего алхимию и древнюю психологию или – как теперь называют – магию; многое, что даже не снилось нашей философии. Мы не должны забывать, что то, что теперь церковь называет некромантией, а современные верующие – спиритуализмом, который включает вызывание духов умерших людей, – все это есть наука, которая со времен отдаленнейшей древности общераспространена почти по всему земному шару.
Хотя Генри Мор из Кембриджского университета не был ни алхимиком, ни магом, ни астрологом, но был просто великим философом, пользующимся всеобщим уважением, – его можно назвать проницательным логическим мыслителем, ученым и метафизиком. Его вера в колдовство была непоколебима всю жизнь. Его вера в бессмертие и толковые аргументы при доказательствах, что человеческая душа переживает физическую смерть, обоснованы на философии пифагорейцев, воспринятой Карданом, Ван Гельмонтом и другими мистиками. Бесконечный и несотворенный дух, который мы обычно называем БОГОМ, субстанция наивысшего качества и превосходства, произвела все эманативной причинностью. Таким образом, БОГ есть первичная субстанция, остальное – вторично; если первая сотворила материю силою самодвижения, то она, первичная субстанция, все еще является причиною этого движения так же, как и материи, и все же мы правильно говорим, что то, что двигается, есть материя. «Мы можем определить этот дух, о котором мы говорим, как неуловимую субстанцию, которая может проникать, сжиматься и расширяться и может проникать, двигать и изменять материю» [200, i, 4], которая является третьей эманацией. Он твердо верил в привидения и решительно защищал теорию индивидуальности каждой души, в которой «личность, память и сознание несомненно будут существовать в будущем состоянии». Он различал в астральной душе после ее выхода из тела две различных сущности: «воздушного» и «эфирного» носителей». В течение того времени, пока развоплощенный человек живет в своем воздушном одеянии, он подчинен року, т. е. злу и соблазнам, будучи привязан к земным интересам, и поэтому он не совсем чист. Только тогда, когда он сбрасывает это одеяние первых сфер и становится эфирным – только тогда он убеждается в своем бессмертии. «Ибо какую же тень может отбрасывать то, что есть чистый, прозрачный свет, такой, как у эфирного носителя? И поэтому это становится истиной, когда душа возвышается до того состояния, которое мы уже описали, и которое, единственное, недосягаемо для рока и смертности». Он заканчивает свой труд заявлением, что это трансцендентное и божественно-чистое состояние было единственной целью пифагорейцев.
Что касается скептиков его века, то он говорит о них презрительно и сурово. Говоря о Скоте, Эйди и Уэбстере, он называет их: «наши новые инспирированные святые… присяжные поверенные ведьм, которые безумно и нагло вопреки всякому смыслу и рассудку, вопреки свидетельству всей древности и всем толкователям, вопреки самому Священному Писанию не хотят признавать даже Самуила и делают из него заговорщика и мошенника! Верить ли Священному Писанию или же этим надутым фиглярам, набитым ничем другим, как невежеством, спесью и глупым неверием – об этом пусть каждый судит сам», – добавляет он.[160]
Какие выражения стал бы применять этот выдающийся богослов против скептиков девятнадцатого века?
Декарт, хотя и поклонник материи, был одним из наиболее преданных приверженцев доктрины магнетизма и, в известном смысле, даже алхимии. Его система физики была очень похожа на системы других великих философов. Пространство, которое бесконечно состоит из или, вернее, заполнено флюидической элементарной материей, и является единственным источником всей жизни, включая все небесные тела и держа их в постоянном движении. Магнитные токи Месмера у него замаскированы под названием декартовских вихрей, и оба обоснованы на том же самом принципе. Эннемозер без колебаний заявляет, что оба они имеют больше общего, «чем предполагают люди, которые не занимаются тщательным исследованием» [62, т. ii, с. 272].
