— В тепле держать, леди, надобно. Ну и питание мамке хорошее – это само собой. Пива бы ещё крепкого, совсем бы славно было!
— Пива?! — Ирэн решила, что не так расслышала.
— Конечно, пива. От него молока больше, да и ребёночек потом спит спокойно.
Ирэн не знала, действительно ли пиво помогает лактации, но докторам своего мира верила она значительно больше. И потому строжайше запретила, как она выразилась для понятливости, «мужской напиток» давать женщине. Всевышний всё видит! Нечего тут лакомствами баловаться, когда мужчины собираются кровь проливать! Пиво – только для воинов! Зато велела давать и молоко без ограничения, и сыр, и творог. И даже отварное мясо. Марша посмотрела с сомнением:
— Леди, мясо для селянки сейчас, на войне? Лорд не осерчает на нас?
— Мясо полезно ребёнку, а от небольшой убыли солдаты не пострадают. А вот мёд – только по маленькой ложечке, знахарка в замке батюшки моего сказывала, что от мёда у малышей сыпь бывает и животик болит. Так что смотри, если будет девочка беспокоиться, тогда и совсем можно отказаться. Понятно? — леди Ирэн строго посмотрела на горничную, которую приставили следить за беременными и помогать им. Та послушно закивала головой.
Леди несколько минут полюбовалась на туго спеленатый свёрток, на красноватое сморщенное личико, ласково улыбнулась измученной родами женщине и сказала:
— Уже сейчас видно – обязательно вырастет красавицей! — и ушла, дела сами себя не сделают, а роженице она завтра пошлёт небольшой подарочек.
За дровами, правда, леди Ирэн прямо в самом начале родов пришлось обращаться непосредственно к лорду Ричарду – по его приказу дрова выдавали только для кухни и готовки, и то очень экономно. Когда понадобилась чистая вода для родов, солдаты просто отказали горничной, и леди самой пришлось вмешаться. Там, в покоях мужа, и произошёл разговор, который несколько успокоил Ирэн.
— Ричард, мне нужны дрова.
— Зачем? Я приказал экономить – следующий месяц будет прохладным. А ещё через месяц придут заморозки.
— Но, Ричард, нам нужна чистая горячая вода для роженицы!
Он чуть укоризненно покачал головой, мол, бабы всегда найдут проблемы на ровном месте, но спорить не стал.
— Хорошо, я распоряжусь, ты сможешь брать сколько нужно, а не бегать ко мне каждый раз за вязанкой дров. Но, Ирэн, дрова могут кончиться раньше, чем придёт помощь. Используй с умом!
— Ричард, раз уж я тут, я хотела узнать… От момента начала осады прошла уже неделя, почему они не пробуют напасть на нас?
— Потому, что святой отец понадеялся на Джейма. У них нет при себе ни баллист, ни требушетов. Они шли налегке, потому и передвигались так быстро. А строить орудия – дело нелёгкое и небыстрое. А осадные башни им не помогут, стены наши слишком высоки и крепки.
— И что же они будут делать?!
— Строить. Дней пять-семь он ещё будет ждать сдачи крепости, потом поймёт, что план провалился. Я не знаю, какую модель они умеют изготавливать, но это займёт ещё не меньше недели.
— Ричард, я слабо представляю, как это будет… А если их камни станут попадать сюда, во двор? Там же скот, а могут оказаться даже люди!
— Война не бабского ума дело! Я не собираюсь отчитываться тебе, Ирэн!
— Ричард, я не требую отчета. Я прошу объяснить, как всё будет проходить. Ты же понимаешь, я никогда не видела вот этого всего… Возможно, я лучше смогу организовать хозяйство, если сама пойму, чего следует ждать.
Взгляд Ричарда несколько смягчился. После минутных колебаний он сказал:
— Садись и задавай свои вопросы.
— Сейчас, только распорядись отправить в мою башню дрова. Женщина уже рожает…
Из разговора леди Ирэн узнала многое, а главное, он её несколько успокоил. Пока всё было не так и страшно. Им не грозит голод, если она предпримет нужные меры. Когда осаждающие построят баллисту, требушет или катапульту, или ещё что-то столь же непонятное Ирэн, они начнут обстреливать замок.
— Но запомни, Ирэн, то, что сделано наспех, хорошим и крепким быть не может! Близко к замку поставить своё орудие у них не получится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Почему?
— Потому, — усмехнулся лорд: — что у меня всегда в отряде были отличные лучники.
— Ричард, скажи… Но ведь нет смысла захватывать земли в середине вражеского государства…
Ричард глянул на неё с удивлением, она говорит странные вещи. Нет, разумеется, говорит-то она всё правильно. Замки, что отделяют их земли от границы или уже захвачены, или, бог даст, ещё держат осаду. Потому и за помощью он послал не один отряд, а несколько. И не на юг, а на север и восток, вглубь Англитании. Только откуда женщина может такое знать?! Если бы здесь был её чертов папаша, тогда Ричард не удивлялся бы. Но чтобы женщина додумалась до такого сама?!
А Ирэн просто пыталась понять, это – война, или бог миловал, и это – всего лишь рейдерский захват? И если у них не получится сделать всё быстро, то они уйдут? Ричард в это время с сомнением смотрел на молодую женщину. Он искренне не понимал, что ей ответить. Правду? Бог мой, но кто говорит правду о войне женщинам?! Начнёт плакать, стенать, бояться! Потому он очень осторожно, даже мягко ответил:
— Мы не знаем, что сейчас делается у наших соседей. И, боюсь, узнать сможем, только когда всё закончится. Так что не стоит гадать, всё в воле Божьей.
Ирэн поняла главное: осада опасна, конечно, но далеко не так страшна, как война. Когда начнут метать камни, все спустятся в подвалы. Даже если часть замка рухнет, из подвалов есть другие выходы. Но она должна позаботиться о том, чтобы людям было, что есть и что пить. Нужно сходить и проверить, что там вообще такое. За столько лет в замке Ирэн ни разу не задумывалась, зачем нужны подземелья.
Нет, разумеется, она знала, что там подземная тюрьма и пыточная. Потому ни разу и не проявила любопытства, не спустилась поглазеть. Пожалуй, пришло время узнать, так ли там страшно, как ей казалось. Кроме того, появились и новые заботы. Ричард заявил, что в таких случаях делают болтушку из воды и муки, и это можно есть. Но если подсуетиться сейчас, можно напечь хлеба и хотя бы сухарей насушить! Посмотреть, есть ли там достаточное количество тростника и соломы. Этим, оказывается, заранее занимался один из солдат.
Кроме того, её очень утешили слова Ричарда:
— Они не собирались вести длительную осаду. У них нет с собой ни продуктов, ни фуража. Так что главное для нас – продержаться, пока не придёт помощь. Займись делами, Ирэн, и не отвлекай меня больше.
— Спасибо, Ричард.
Первый раз она уходила от мужа, не испытывая привычного раздражения. В чём-то она начала понимать его. Человек, выросший в таких условиях, всю жизнь проживший с, условно говоря, мечом под подушкой, вряд ли мог стать другим.
23
Первый месяц осады подходил к концу. Уже больше недели, как освоили подземные залы. Ирэн мучилась вместе со всеми. Теперь наверх поднимались только для работы и на очень короткое время. Повара варили кашу и приносили огромные котлы, на раздаче стояли горничные замка. Сверху таскали воду – запас в бочках леди Ирэн трогать запретила, на случай, если башни рухнут и их здесь завалит. Дико смердело от выгребной ямы в самом конце подземной тюрьмы.
Скученность была совершенно ужасной. Для леди, детей и Анги с трудом смогли выделить отдельную камеру. Но все закоулки и комнаты, бывшая достаточно просторной подземная кордегардия* и пустые помещения охраны, были битком набиты людьми. Даже в центральном широком коридоре прямо на полу лежали и сидели люди. Клетки-камеры по обе стороны коридора не вмещали всех.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда Ирэн первый раз спустилась в подвалы с Анги и двумя солдатами с факелами, она пришла в ужас. Очень низкий давящий потолок, влажность, паутина и мокрицы на стенах, даже сейчас, в летнюю жару, вытягивающий душу холод. Во многих камерах к стенам, в качестве этакого напоминания о том, для чего, собственно, это место было создано, намертво крепились покрытые ржавчиной ручные и ножные кандалы на длинных цепях.
