— Где?
— На болоте. Ну ты знаешь где. Я еще там не бывала. А ты? Пожалуй, пора. И там проверим, можем ли мы подружиться.
— Ну что ж, если ты так хочешь, я согласна.
Фэйф завезла покупки домой и на упреки Лайлы, почему она так поздно, задиристо отвечала:
— И пожалуйста, не жалуйся, что помидоры слишком мягкие, а бананы чересчур зеленые. Иначе больше я никогда не буду твоей девочкой на побегушках.
— Но ты ведь ешь? Не так ли? И больше ничего по дому не делаешь, так что можешь один раз после дождичка в четверг доставить домой еду.
— Четверги что-то стали повторяться чуть не каждый день.
Фэйф достала кувшин со льдом и два стакана.
— Ну рассказывай, о чем болтают в городе? — И Лайла устроилась поудобнее.
— Слухи ходят самые разные. Говорят, что Шерри убил прежний бойфренд или новый любовник, женатый. Я встретила Максин, которая, оказывается, дружила с Шерри, так вот Максин говорит, что у нее сейчас не было возлюбленного.
— Но это не значит, что какой-нибудь идиот не вообразил себя им, — возразила Лайла и достала из сумочки губную помаду. — Но ведь она сама его впустила, и собака не залаяла.
— Но впустить мужчину в дом не значит пригласить его изнасиловать тебя.
— Женщина должна быть осторожнее, — глубокомысленно заметила Лайла и стала красить губы. — Если открываешь дверь мужчине, будь готова, в случае чего, дать ему пинка под зад.
— Ах, как это романтично, Лайла, — ехидно сказала Фэйф.
— Я люблю романтику, мисс Фэйф, но у меня столько же здравого смысла. А вот тебе его как раз не хватает. И той бедняжке, по-видимому, не хватало тоже.
— Ну, у меня хватило здравого смысла, чтобы дать пинка под зад не одному.
— Но сначала ты вышла за них замуж, да?
— Я могла бы не два раза выйти замуж, а больше. По крайней мере, я не старая дева.
— Что толку в браке, если он кончается, едва начавшись.
— Фэйф! — На пороге кухни стояла Маргарет. Лицо у нее было суровое. — Мне нужно поговорить с тобой. В гостиной.
— Ладно. — Фэйф раздавила в пепельнице сигарету. — Эх, надо мне было подольше задержаться в городе.
— Прояви к маме уважение.
— Ладно, Лайла. Однако меня бы удар хватил, если бы она проявила ко мне уважение тоже.
И Фэйф с независимым видом не спеша направилась в гостиную.
Мать сидела в кресле, несгибаемая, как затвердевший алебастр.
— Я не одобряю твою манеру сплетничать со слугами.
— Я сплетничала с Лайлой.
— Оставь этот тон. Лайла, возможно, не просто прислуга у нас в доме, но тебе не подобает сидеть в кухне и болтать с ней.
— А тебе подобает подслушивать? Мне двадцать шесть лет, мама. И давно прошло время, когда ты могла читать мне нотации.
— Да, я не сумела научить тебя хорошим манерам. Мне сказали, что ты вчера много времени провела с Викторией Боден. Вы вместе вызывали полицию.
— Верно.
— Плохо уже то, что ты оказалась замешанной в неприглядной ситуации, но совершенно нетерпима твоя связь с этой женщиной. И я не потерплю подобного поведения или…
— Или что? Мама, я буду ходить куда хочу и иметь отношения с кем мне заблагорассудится. Так было всегда. Тем более напрасно ты завела об этом разговор сейчас.
— Я думала, что из уважения к памяти сестры ты прервешь отношения с особой, которую я считаю виновной в смерти Хоуп.
— Но, может быть, именно из уважения к ее памяти я вступила в эти отношения. Ты никогда не могла терпеть Тори. И ты бы, конечно, запретила Хоуп дружить с ней, однако ты не решалась запретить Хоуп что бы то ни было. А если бы запретила, она сумела бы обойти запрет. В этом смысле она была гораздо умнее меня.
— Не смей говорить в таком тоне о моей дочери!
— Вот именно. Твоей дочери. Мне вот никак не удавалось стать ею в той же степени. Вот об этом ты, наверное, никогда не думала. Тори не виновата в том, что случилось с Хоуп, но очень вероятно, что в ее руках ключ к разгадке, почему Хоуп погибла. Может быть, тебе легче вспоминать о Хоуп как о непогрешимом ангеле, чья жизнь была не прожита, но и ничем не замутнена. Я же хочу знать, почему она умерла. И кто убил ее.
— Но эта женщина не даст тебе ответа на эти вопросы. Вся ее жизнь — одна сплошная ложь.
— Что ж, — и Фэйф, ослепительно улыбнувшись, встала, — значит, у нас с Тори гораздо больше общего, чем я думала.
И она, покачивая бедрами, удалилась.
Маргарет поспешно прошла в библиотеку и сразу же позвонила Джеральду Перселлу с просьбой приехать как можно скорее.
Получив заверения, что не пройдет и часа, как он прибудет, она открыла потайной сейф за картиной с изображением «Прекрасных грез» и вынула оттуда две папки с документами.
Потом она приказала подать на террасу чай с булочками и любимыми пирожными Джеральда. Она очень любила ритуал дневного чаепития: тончайшие фарфоровые чашки, серебро, почти прозрачные ломтики лимона, кубики коричневого и белого сахара в сахарнице. Пожалуй, для чая еще жарковато, но белый тент давал достаточно тени, а растения создавали достойный антураж: вьющиеся по кирпичным стенам дома розы и ярко-красный гибискус.
Она села у стола, сложив руки, и оглядела свои владения. Она работала в этом саду, она его растила, и она все это сумеет защитить.
Маргарет подняла глаза на входящего Джеральда. «Он изжарится в костюме и галстуке», — мелькнула у нее ленивая мысль, и она подала ему руку.
— Очень благодарна за столь быстрое появление. Хотите чаю?
— Чудесно бы. Маргарет, у вас был встревоженный голос.
— И я действительно пребываю в тревоге.
Однако рука у нее была тверда как скала, когда она приподняла чайник веджвудовского фаянса и стала разливать чай.
— Это касается моих детей и «Прекрасных грез»… Вы знаете, что семьдесят процентов всего состояния перешло Кинкейду, двадцатью располагаю я, у Фэйф — десять.
— Правильно. Проценты и доходы делятся соответственно и ежегодно.
— Как вы думаете, что, если я изыму свои двадцать процентов с тем, чтобы заставить Кейда вернуться к более традиционному ведению хозяйства?
— Ему это причинило бы значительные неудобства, но его доля состояния гораздо больше.
— А если бы я убедила Фэйф отдать мне свои проценты?
— Ну это, конечно, усилило бы ваши позиции. Но могу я спросить вас, как друг и ваш адвокат, вы разочарованы тем, как Кейд управляет «Прекрасными грезами»?
— Я разочарована моим сыном и уверена, что он должен использовать свое владение в более достойных целях. А, попросту говоря, я желаю, — и Маргарет намазала маслом горячую булочку, — чтобы Виктория Боден покинула Прогресс. В данный момент мне трудно уладить необходимые детали с Фэйф, но она образумится. Она всегда повиновалась минутному настроению. Думаю, я сумею уговорить ее продать мне ее акции недвижимого имущества. Тогда я буду осуществлять контроль над третью состояния. Полагаю, что эта девица Боден заключила годичные арендные соглашения на дом и магазин. И я хочу, чтобы эти соглашения были расторгнуты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
