Макс заглянул в каморку, где лежал Кабан. Возле раненого на табуретке сидела младшая сестра Литали, и при свете жирового светильника вязала рыболовную сеть.
— Ну как он? — шепнул охотник.
— Спит. Отец ему макового отвара накапал, теперь долго спать будет.
— А ты почему возле него сидишь?
— Отец сказал, что если дышать часто начнет, то надо будет сказать.
— Тебе спать надо.
— Ага. Я немножечко еще посижу, а потом с ним Литали посидит.
Макс, с трудом удержавшись от довольной улыбки, кивнул:
— Вот и хорошо. Я его потом еще попозже проверю.
Выбравшись на стену, поспешно просеменил к следующей башне. Здесь было его обиталище, надо хоть поспать часок-другой. Если, конечно, удастся уснуть — после отхода войск землян гарнизон Измаила остался один на один со всей ордой, а это, приблизительно, три тысячи хайтов. А у Макса, считая раненого Кабана и жителей, способных держать оружие, всего-навсего восемьдесят шесть бойцов.
Разве тут уснешь…
Глава 23
Крейсер не утонул — «Варяг» и «Находка» обнаружили его после рассвета, на мелководье у правого берега. Сам он туда сумел дойти, или его отбуксировали, но факт есть факт — уйти на дно ему не дали. Воды он принял, правда, немало — лег на грунт, просев в воду чуть ли не до второго яруса весел. Корму ему потрепало здорово — доски торчали во все стороны, будто иглы дикобраза, а башенка с орудием опасно перекосилась.
Лом, оценив состояния судна, выразил свое мнение:
— Походу этот героический лилипут мину к веслу привязал — по идее весь зад должно было оторвать, если бы рвануло на корпусе. А еще лучше под днищем.
Клёпа на любой намек о неполноценности его подвига реагировал нехорошо:
— Слышь, ты, окурок в помаде — ты бы еще в мину стирального порошка насыпал вместо тротила, а потом на меня все валил. Я ставил на корпус, под водой. Хочешь под днище поставить, так сам плыви, и гармонь тебе на рыло вместо акваланга… Ихтиандр…
— Да вроде нормальный аммонит был, — лениво оправдывался Лом. — Надо было просто пару мин, или бочонок побольше. Вон какие доски толстенные — корпус у этого хера крепкий, погасил удар сильно. Вот под днищем бы сильней эффект был: там гидроудар взрыву помогает и сопротивление среды неплохо работает.
Олег указал на два оставшихся крейсера, замерших возле искалеченного собрата:
— Думаю, это они его дотащили. Сам он остался без рулевого весла, да и гребные весла у кормы переломаны, или висят как сопли. Похоже, пытались завести в свою реку, но он сильно просел, и застрял. Вот и крутятся теперь, думают, как его вытащить.
Клёпе сама идея о возможности эвакуации и последующего ремонта геройски взорванного крейсера очень не понравилась:
— Надо бы его как-нибудь спалить.
— Ага, — кивнул Олег. — Сейчас позавтракаем, зарядим все что можно, подойдем ближе, и спалим все к чертям. А эти два «Титаника» будут смотреть на спектакль со стороны, и в ладоши хлопать.
— Можно дать Клёпе канистру с бензином, и пусть сам сплавает, ему нетяжело, — предложил Лом. — Ему это даже нравится.
Клёпа, нехорошо взглянув на Лома, буркнул:
— Что-то ты бухтишь сегодня много: небось опять с мужем поругался? Эти козлы специально тут крутятся, охраняют его от нас. Разве тут подойдешь…
Олег улыбнулся, хлопнул Клёпу по плечу:
— А ведь ты не дурак.
— Ясное дело. И яиц у меня почти три.
— Пока эти монстры сторожат подбитую трирему, никто не охраняет фарватер. А ведь отдельные отряды до сих пор переправляются, и вообще у них движение не прекращается.
— Ну и что? Тогда они нас гонять опять начнут, если полезем к мелким.
— Нет Клёпа, не все так просто: если они погонятся за нами, мы оттащим их подальше, потом на моторах быстро вернемся сюда, и спалим этот подбитый броненосец. Если они один корабль оставят здесь, а второй пустят на нас, то тоже неплохо: пока он гоняет «Варяга», «Находка» занимается черными делами. Если не подойдут еще такие крейсера, то все — плотно контролировать переправу они уже не смогут.
— Я бы на их месте тогда это корыто бросил.
— Тогда мы его спалим. А два корабля это не три: держать под контролем всю переправу им станет трудновато.
* * *
Дубин проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Впечатление такое, будто весь день и ночь мешки грузил, а поспать успел не более минуты. Продрав глаза, взглянул на такого же сонного, красноглазого Кругова.
— Дубин, ты вроде язык восточников знаешь хорошо, пошли в избу к Монаху, переговоры проведешь.
— Хреново я его знаю. Это что за переговоры? Я спать хочу, как перед смертью — лег перед рассветом, а сейчас вон, утро раннее.
— Все хотят. Что бы блин как девица капризничаешь!
— Тебе Круг, хорошо, ты вчера пушки не ворочал. Дай хоть умоюсь.
— На улицу выйди, сразу умоешься — там дождяра как из ведра хлещет.
Дубин снял с деревянных гвоздей развешанную возле печи одежду. При этом пару раз наступил на спавших вповалку на полу бойцов, но те даже не проснулись. Увы: тряпье просохнуть не успело — пришлось натягивать влажное.
Брюки с кожаным верхом, пара портянок, высокие сапоги, простая холщовая рубаха, безрукавка из оленьей шкуры мехом внутрь, тяжелая, холодная кольчуга. Перепоясался, прицепил ножны с коротким мечом, за голенище сунул нож.
Круг не обманул — за порогом будто водопад бушевал. Потоки воды с ревом вылетали с крыши, заметно перепахав землю. Того и гляди, тес смоет. Бегом, шлепая по лужам, добрались до избы старосты деревни. Дубин удивился — он думал, что Монах ночует в своем шатре — на его глазах солдаты ставили эту огромную палатку. Все дома были набиты воинами под завязку, очевидно, ради этих разговоров отсюда всех выперли.
За порогом пришлось протискиваться мимо четверки гвардейцев. Волкодавы Монаха, держали ладони на рукоятях мечей и кинжалов, и на южан покосились нехорошо. Но пропустили без вопросов.
В сумраке низенькой избы посредине на табурете восседал явный рыцарь. Толстенные сапоги, обшитые бронзовыми бляхами, потемневшая кольчуга, на широченном поясе пустые ножны от кинжала, руки связаны впереди, в ладонях сжимает чашку с чаем. Вид не восточный — жгучий брюнет, будто южанин. На вошедших бросил чуть насмешливый, хитроватый взгляд — без тени страха.
Монах и Серго сидели у стены, по обе стороны от единственного окошка. При виде южан, диктатор кивнул Дубину, и спросил:
— Сможешь перевести, что он говорит?
— Попробую. Где его поймали?
— Не поймали его — сам пришел.
— Сам?!
— Да. Издалека нашим что-то орал и меч свой бросил, показывая, что сдается, или переговоры какие-то затеял. Трудновато его понять — те восточники, что ближе всех к нам живут, вроде немного не так говорят. Наверное у них чуть ли не в каждой деревне свой диалект. Ты спроси его, кто он такой, и зачем приперся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
