Офицер удовлетворился ответом и повел нас в город. Половина солдат двинулась за нами, образовав не то конвой, не то почетную стражу. Хотелось верить, что второе ближе к истине. Не могли же жители города всерьез опасаться подвоха со стороны двух человек!
Первый увиденный мною в жизни латиноамериканский город не произвел на меня приятного впечатления. Дома напоминали здоровенные лачуги, немощеные улицы лежали в грязи, в нос била смесь запахов добротной помойки, отхожего места, жареной рыбы и черт знает чего еще. Над всем этим висели полчища мух, что при подобном отношении к чистоте ничуть не удивительно. От солдат и их бравого капитана тоже довольно чувствительно несло потом, а их одежда, похоже, никогда не стиралась.
Резиденцией коменданту служил обширный, но довольно обшарпанный дом. Сад перед ним выглядел намного более ухоженным. Сам комендант, крепкий мужчина лет под пятьдесят, встретил нас у двери. С ним был худощавый помощник и полноватый капеллан в коричневой засаленной рясе и с весьма набожным выражением на лице.
После неизбежных взаимных представлений и приветствий мы вошли в дом. Внутри преобладало все то же сочетание бардака с роскошью: прекрасные ковры и обшарпанные стены, изящные статуэтки и грубоватая мебель, запах благовоний и застарелая вонь…
Памятуя о религиозности хозяев, мы с Аркашей перекрестились на распятие и сделали вид, будто бормочем молитву.
Капеллан что-то сказал весьма суровым тоном. Мой спутник перевел, что священник интересуется, почему мы иначе крестимся и на каком языке молимся? Я ответил ему, что Московия – страна православная вот уже семьсот лет, и обряды нашей церкви во многом не совпадают с римской. Капеллан тут же приготовился к спору, но я сразу объявил, что тонкости веры лучше обсуждать с подлинными знатоками богословия, а мы, люди светские, не должны обсуждать слово Божье.
Комендант согласился с нами, сказав, что сейчас не место и не время для религиозного диспута. При всей неоспоримой значимости божественного, мы, к сожалению, находимся на грешной земле и вынуждены заниматься земными делами.
– Я вас слушаю, – обратился к нам дон Мигель, когда мы удобно расположились в креслах. – Что привело столь необычных гостей в наши края? Признаюсь, я никогда не видел московитов и ничего не слышал об их успехах в мореплавании.
– Успехи эти весьма скромны и не идут ни в какое сравнение с успехами подданных Его Католического Величества. – Я сам не знал, почему называю испанского короля таким титулом. Но испанцы не стали меня поправлять, и я решил, что большой ошибки здесь нет. – Моя страна, стараниями ныне царствующего государя Петра Первого, лишь недавно занялась мореплаванием, и это наша первая экспедиция в Вест-Индию. Путь был весьма дальним. Московия имеет единственный выход к морю, но и тот расположен далеко на севере. Нашей эскадре пришлось сделать большой крюк. Во время шторма корабль, на котором я плыл, погиб возле одного из островов. Милостью Божьей команде удалось спастись, но на нас напали английские пираты. Пришлось преподать им небольшой урок. Нам удалось захватить их бригантину, но это не спасло нас от некоторых проблем. Нам необходимо некоторое количество продовольствия, которое мы бы хотели закупить у вас, как у естественных союзников против британцев. После этого мы отправимся на соединение с нашей эскадрой, а затем вернемся домой.
Дон Мигель задумался. Я почему-то был уверен, что он не до конца поверил моим словам и ищет в них какой-то скрытый подвох. Возможно, он принял нас за союзников ненавистных ему англичан, за тайных разведчиков флибустьеров, а может, подумал об угрозе, которую могло принести в эти и без того неспокойные воды появление третьей неведомой силы. Я не осуждаю коменданта. Как человек, состоящий на государственной службе и отвечающий за жизнь людей, дон Мигель был просто обязан оценить все возможные варианты, вытекающие из моих лживых сведений.
Не исключено, что лгать мне не стоило. Но правда, скорее всего, превратила бы нас (в глазах коменданта) в сумасшедших, а полуправда здорово походила на ложь. Мне хотелось намекнуть хозяевам, что за нами стоят кое-какие силы, дабы у испанцев не возникло соблазна овладеть нашей одинокой бригантиной. А что такой соблазн может возникнуть, я был уверен на все сто. Здешние жители, независимо от национальности, почти поголовно не брезговали разбоем, обирая и уничтожая аборигенов и друг друга. Нападение на нас, иноверцев и инородцев, в их глазах даже не было грехом. Остановить нападение в зародыше могли только два обстоятельства: мизерность добычи или превосходство потенциальной жертвы в силе.
– С вашего позволения, мы еще вернемся к этому вопросу, – уклонился от прямого ответа комендант. – Пока же я оставляю вас вдвоем, а сам распоряжусь насчет обеда. Доставившие вас матросы тоже будут накормлены.
– Благодарю. С удовольствием принимаю ваше приглашение. Однако мои матросы недавно пообедали на корабле. И еще. Я приказал им ждать нас в течение двух часов. Было бы неплохо предупредить их о задержке.
Испанцы вышли, словно для составления меню одного человека мало. Мы с Аркашей остались одни.
– Похоже, нас ждут неприятности. – У меня не было оснований приукрашивать наше положение.
– Вы думаете? – В глазах Калинина мелькнул испуг. – Но тогда мы в ловушке! Что же делать?
– Пока ничего. Устраивать преждевременные разборки не стоит. Наше сопротивление может вызвать нападение на ребят. Пусть арестовывают нас, если им так хочется. А там посмотрим, чем дело кончится.
Предчувствия меня не обманули. Вернувшийся минут через десять комендант предложил перейти в столовую, но едва мы вышли в коридор, четверо солдат приставили нам к груди острия шпаг. В тесном коридоре мне ничего не стоило расправиться с ними, однако я не стал этого делать и холодно осведомился, что все это значит.
– Вы арестованы! – заявил дон Мигель. – Предупреждаю, что все попытки освободиться бесполезны.
– По какому праву? – спросил я. Вот только слышали ли они такое слово? – Или на территории Его Католического Величества принято так обращаться с гостями? Признаюсь, я был лучшего мнения о благородстве испанских кабальеро.
– Вы подозреваетесь в пиратстве и других действиях, наносящих ущерб испанской короне, – снизошел до объяснения комендант. – Хотели усыпить нашу бдительность своими сказками? Не выйдет. Форт приведен в готовность и отразит любое нападение, с какой бы стороны оно ни последовало. Тем более что вы сами расскажете нам обо всех своих коварных замыслах.
Солдаты забрали наши шпаги, но даже не подумали обыскать. Это их спасло. Обыска я бы не потерпел.
– Трудно рассказывать о том, чего нет, – заметил я. – Вы сами ввели себя в заблуждение. Даю слово чести – против вашего города мы не замышляли ничего. Единственная причина визита к вам – необходимость пополнить запасы продуктов перед возвращением на родину.
– Продолжаете упорствовать? – На лице дона Мигеля появилась улыбка, не сулившая нам ничего хорошего. – Посмотрим, что вы запоете под пыткой!
Аркаша заметно нервничал во время перевода последней фразы и смотрел на меня, как утопающий на соломинку.
– Придется подарить коменданту пуговицу. Пусть пришьет на лоб. – Я еще не восстановил полностью былую форму и не был до конца уверен в своей правой руке, но при необходимости мог просто перестрелять охранников, как куропаток, и поэтому даже не брал их в расчет. Опасения вызывала у меня лишь судьба наших гребцов. Да, я велел им держаться вдали от берега, но вдруг их подманят какой-нибудь примитивной хитростью или просто долбанут из пушки? Не взять ли коменданта в заложники? Однако пока я обдумывал эту мысль, дон Мигель приказал отвести нас в форт, а сам торопливо вышел в одну из многочисленных дверей.
Наш конвой был усилен офицером и двумя мушкетерами, и в таком сопровождении нас вывели из дома.
– Слушай внимательно мои команды, и будь готов ко всему, – предупредил я.
Окончательное решение я пока не принял. Простая логика подсказывала, что из форта сбежать будет гораздо труднее, но мысль о Косте не давала мне покоя.
