А сейчас ей это знать не нужно.
– Ах, вот оно что! – я нервно смеюсь и сжимаю дверную ручку.
Скорость, с которой едем, просто запредельная.
– Да, так и есть, – спокойно отзывается Аверин, маневрируя между припаркованными машинами в узком проезде. – Это всё касается только меня, твоей матери и Нади. Да, ты прав, что сначала я не хотел ваших с Варей отношений именно поэтому. Но вспомнив всё, что ты недавно творил, нашёл достаточно других причин, чтобы запретить эти отношения.
– Да кто ты такой, чтобы запрещать? Ты ей не отец!
– Не отец, ты прав. Но я за неё отвечаю.
Твою мать! Как с ним разговаривать? Он всегда прав! Его точка зрения – истина в последней инстанции!
Короче, я замолкаю, потому что бесполезно…
К тому же мы, к счастью, уже приехали.
Аверин паркуется возле моего подъезда, я дёргаю за ручку, но дверь не реагирует.
– Ждёшь, что я спасибо тебе скажу? – спрашиваю с издёвкой.
Аверин глушит мотор, разворачивается ко мне лицом.
– Нет, просто я ещё не сказал то, что должен.
– Говори.
– Я хотел тебя похвалить, – говорит он очевидную ересь. – Наконец-то ты принял правильное решение, тем самым сделав лучше и Варе, и её маме.
– Да, это я уже слышал…
– Не перебивай! – рявкает Аверин. – Как ты уже знаешь, Надя беременна. И ей нездоровится. Она, в отличие от твоей мамы, не травит себя всякой дрянью, и я очень за неё переживаю. А нервная обстановка, связанная с дочерью, никак не помогает. Надеюсь, теперь всё изменится, и ей не понадобится больничная койка… Что с тобой?
– Беременна? – я слышу только это.
– Подожди! Ты не знал? – он изображает изумление. – Варя тебе не сказала?
– Беременна? – как конченый идиот, переспрашиваю я.
– Понятно… Не сказала… Ну что ж, бывает. Видимо, доверительных отношений между вами так и не случилось.
Я сейчас морду ему разукрашу! И пусть меня посадят, чёрт возьми!
Так, стоп. Мама… Я должен быть с ней рядом.
– Открой дверь, – цежу сквозь зубы.
Аверин откидывается на кресло и, положив ладони на руль, барабанит по нему пальцами. И не думает выпускать меня из машины.
– Где твоя мама? – спрашивает он, понизив голос до шёпота. Ну или он у него нервно осип…
– В больнице. А тебе-то что? У тебя теперь вон будет новый наследник. Наконец-то оставишь нас в покое.
– Помогать я всё равно буду. Может, и ребёнка бы признал, согласись твоя мама на это.
Боже… Что он несёт?!
Я морщусь. Слышать эту откровенную ложь выше моих сил. Моя мать на нём помешана! Конечно, она всегда хотела, чтобы Аверин был отцом её ребёнка. Чтобы он признал его. Чтобы он был с ней. А он выбрал другую! Конец истории!
– Я дам тебе совет, Остап, – устало продолжает Аверин свою пытку надо мной. – Поговори с матерью, когда она будет вменяема. Попроси рассказать нашу историю. Тогда, возможно, тебе станет намного понятнее то, что происходит сейчас.
Щёлкают дверные замки, я тут же распахиваю дверь и выбираюсь на улицу. Не оглядываясь на Аверина, залетаю в подъезд и несусь вверх по лестнице.
В голове полнейший Армагеддон. Но одна судьбоносная новость вытесняет все остальные мысли. Варя не сказала мне, что её мать беременна от Аверина. Может быть, она и сама ещё не знает? Пусть она не знает, чёрт возьми!
Как только оказываюсь в квартире, сразу достаю из кармана телефон и строчу сообщение снежинке:
Ты знаешь, что твоя мама беременна? Только правду скажи! Правду, Варь. Пожалуйста!
Прохожу на кухню. Сажусь на стул. Впериваю взгляд в экран телефона. Варя в сети, но ничего не отвечает. Потом появляется входящий звонок. Она мне звонит.
Не задумываясь, скидываю вызов. Вновь строчу сообщение:
Просто напиши. Да или нет?
Не могу с ней сейчас говорить. Ком в горле не даст выдавить ни слова.
Я вижу, что Варя начинает писать ответ. Строчит долго. Проходит пара минут, прежде чем приходит сообщение:
Остап, давай поговорим! Где ты сейчас? Почему не можешь взять трубку? Я хочу тебя услышать…
Моё сердце пускается вскачь. Я уже знаю ответ на свой вопрос, но всё равно продолжаю докапываться.
Да или нет?
Вновь звонок, который я снова сбрасываю. Тогда Варя присылает сообщение:
Да что с тобой? Ты ведёшь себя так, словно мы чужие и не можем просто поговорить.
Твою мать!..
ДА ИЛИ НЕТ?
Пять минут молчания, а потом её ответ:
Да.
Мой телефон летит в стену…
Глава 38
Остап
– Господи, Остап! Что с твоим телефоном? Я всё утро пытаюсь до тебя дозвониться!
Сегодня мама встречает меня на ногах, взволнованно кружа по палате и держа в руках телефон. Тут же ко мне приближается и пристально смотрит в глаза, словно пытается уличить во лжи.
Она и раньше так делала. Я хорошо помню этот её немного осуждающий, но всё же больше паникующий взгляд. Раньше она довольно часто ловила меня на всяких подростковых проступках и всегда смотрела именно так. Этого взгляда я не видел очень давно. Ведь в последнее время она вообще никак на меня не смотрела. А теперь… Значит, лечение явно идёт ей на пользу.
Кладу ладони на её плечи… Прижать маму к себе мешает её огромный живот. Но, вообще-то, моя матушка очень хрупкая женщина. Ниже меня на целую голову. А сейчас, в этой больничной сорочке, она выглядит особенно трогательно, даже жалко… Правда, её красоту невозможно спрятать даже за такой одеждой. Жгуче-чёрные волосы крупными локонами рассыпались по плечам, большие серые глаза – точь-в-точь как мои – словно видят меня насквозь.
Я почти уверен, что мою боль мама тоже видит. Пытаюсь отвести взгляд и небрежно бросаю:
– Я тут, мам… Всё нормально… – поспешно её успокаиваю и, приобняв за плечи, подвожу к кровати. – Может, полежишь?
– Да… ладно, – она поглаживает свой огромный живот и с моей помощью устраивается на больничной койке. Но продолжает смотреть на меня испытующе. – Так что с твоим телефоном?
– А-а… ерунда… Уронил, – с наигранной небрежностью отмахиваюсь и перевожу разговор на другую тему: – Как ты, мам? Расскажи лучше, как ты себя чувствуешь.
Как и всегда, сажусь на край больничной кровати, и мама тут же тянет ко мне руки. Я бережно сжимаю их в своих ладонях.
– В понедельник меня переведут в отделение гинекологии, это в соседнем здании, – отвечает она немного поникшим тоном.
С чем это связано, я пока не знаю…
– Да, твой врач мне уже сказал. Тебя это беспокоит?
– Не то чтобы… Просто лучше было бы дома…
Я вздыхаю. В какой-то степени мне бы хотелось, чтобы мама вернулась домой, потому что одиночество порой невыносимо. Но ей нужно быть под наблюдением врачей.
Почувствовав, что сказала глупость, мама поспешно исправляется:
– Эх… Ладно. Врач сказал, что нужно остаться – значит, остаюсь. В другом отделении я хотя бы буду не одна. Палата вроде как на двоих – смогу поболтать с соседкой. А здесь тоска зелёная.
Сейчас она так же, как
