— Я, должно быть, выгляжу как куртизанка, только что принимавшая своего любовника.
— Ты прекрасна, — сказал Йен.
Он лишь слегка придерживал ее, но она знала, что его руки сомкнутся как клещи, если она попытается встать и уйти.
Дверь снова распахнулась, и она услышала, как Феллоуз перевел дыхание.
— Действительно, это просто невероятно.
Феллоуз держал за спиной руки со шляпой. Рядом с ним стоял Мак, сложив на груди руки, как будто не хотел выпускать из поля зрения Феллоуза.
— Прошу прощения, инспектор, но мой муж не позволил мне встать и принять вас так, как и положено хорошей хозяйке дома.
— Да ничего. — Феллоуз чувствовал себя неловко, стоя посередине комнаты, отводя глаза. — Вам уже лучше, миледи? Я очень огорчился, узнав, что вы тяжело больны.
Несмотря на произнесенные инспектором слова, в тоне его не было сожаления.
— Спасибо, — сказала Бет, смягчая свой тон. — Итак?
— Я слышал все о вашей теории. Относительно Лили Мартин, — сообщил Феллоуз. — Я обыскал комнаты миссис Палмер и нашел фотографию Салли Тейт, которую хранила Лили. На обратной стороне было написано «от Салли с любовью». Еще нашлось письмо от Салли, адресованное Лили, спрятанное за рамкой фотографии.
— Письмо? Что в нем говорилось?
— Это было любовное письмо, написанное неграмотно, но смысл его был ясен. Лили перечеркнула написанное и сверху написала: «Ты это получишь».
— И этого достаточно? — спросил Йен.
Феллоуз потер лоб.
— Это должно было произойти, не так ли? Скотленд-Ярду нравится такое решение, потому что оно отрицает всякую связь с вами, властными и гордыми лордами. Но ваши имена есть в моем отчете, который может прочесть любой.
Мак усмехнулся:
— Как будто так уж интересно копаться в полицейских досье.
— Журналисты сумеют использовать вас, — сказал Феллоуз.
— Они обычно так и делают, — спокойно произнес Йен. — Они не остановились и никогда не остановятся.
— Когда в газетах пишут о властных и гордых, они лучше раскупаются, — сказала Бет. — Я ничего не имею против, когда люди знают правду, инспектор. Йен не совершал этого, как не совершал этого и Харт. Вы все время лаяли не на то дерево.
Она одарила инспектора ослепительной улыбкой, он в ответ сердито посмотрел на нее. Находясь в этой комнате, он чувствовал себя весьма некомфортно, но Бет не сочувствовала ему. Он заслужил это тем, что по его вине Йену пришлось много страдать.
Феллоуз не мог заставить себя посмотреть в глаза Бет и Йену, поэтому не сводил глаз с Мака.
— Вы, Маккензи, может быть, не совершали убийств своими руками, но вы по горло увязли в этом деле. В следующий раз вы перейдете грань, я буду ждать и поймаю вас. Обещаю, что на следующий раз я перехитрю вас и посажу в тюрьму.
Его лицо побагровело, под тугим воротником пульсировала вена. Мак удивленно поднял брови, а Йен, уткнувшийся в волосы Бет, не обратил на него никакого внимания.
Бет высвободилась из объятий Йена и опустила ноги на пол. Она все еще немного пошатывалась, но оперлась о крепкое плечо мужа, чтобы твердо стоять на ногах.
— Вы оба должны отнестись к нему серьезно, — указала она пальцем на Феллоуза. — А вы не арестуете их всех. Вы оставите их в покое и найдете настоящих преступников.
Наконец Феллоуз взглянул на нее, его гнев оказался сильнее смущения.
— Это я-то?
— Вашей одержимости пришел конец.
— Миссис Экерли…
— Мое имя леди Йен Маккензи. — Бет протянула руку за спину Йена и дернула сонетку. — И с этих пор вы будете делать все так, как я вам скажу.
Феллоуз побагровел.
— Я понимаю, вопреки моим наилучшим усилиям они одурачили вас. Но скажите, почему мне нельзя разоблачить их неправедные поступки, их безответственную эксплуатацию, злоупотребление властью и манипуляции с самыми высокопоставленными в стране, рассказать, как они…
— Достаточно. Я вас поняла, но вы должны остановиться, инспектор.
— Почему?
Бет улыбнулась ему:
— Потому что я знаю вашу тайну.
— Какую тайну?
Феллоуз прищурился.
— Глубоко скрытую тайну. Кейт, принеси тот самый сверток, то, что ты купила на днях, будь добра.
Глава 23
Феллоуз смотрел на нее, Йен выпрямился и тоже смотрел на Бет.
— Какую тайну? — потребовал ответа Йен.
— Ничего вы не знаете, — заявил Феллоуз, он говорил, как и Керри, с примесью кокни.
В комнату танцующей походкой вошла Кейт со свертком в руках, который Бет ей велела держать наготове. Она умирала от любопытства. Бет не посвятила ее в эту тайну, и Кейт очень обиделась.
— Вы говорите об этом? — сказала она. — Вы собираетесь на маскарад, или как?
Бет взяла у нее сверток и, положив его на столик рядом с кушеткой, развернула его. Йен встал и с таким же любопытством, как и Кейт, подошел к ней.
Бет снова повернулась, держа в руке содержимое свертка.
— Не сделаете ли мне одолжение, инспектор? Примерьте их.
Феллоуз побледнел.
— Нет! — отрезал он.
— Думаю, вам лучше это сделать, — тихо произнес Мак.
Он сложил руки на своей широкой груди и стоял позади Феллоуза.
Бет направилась прямо к инспектору. Феллоуз попятился, но натолкнулся на стоявшего позади него Мака. Йен встал рядом с ним, отрезая все пути к отступлению.
— Делай, что она тебе говорит, — сказал Йен.
Феллоуз застыл на месте, его била дрожь. Бет подняла накладные бакенбарды и бороду, которые купила ей Кейт, и приложила их к лицу Феллоуза.
— Кто он? — спросила она.
В комнате наступила тишина, все были потрясены.
— Сукин сын… — прошептал Мак.
— Да, это он, — сказала Кейт. — Он так похож на тот проклятый ужасный портрет волосатого мужчины, который висит в Килморгане на лестнице. У меня от него мурашки бегают. А глаза следят за вами.
— Итак, сходство есть, — сказал Феллоуз, обращаясь к Бет. — Ну и что?
Бет опустила накладные волосы. Феллоуза прошиб пот.
— Может быть, вам следует им сказать? — предложила Бет. — Или скажу я. Моя приятельница Молли знает вашу маму.
— Моя мать не имеет никакого отношения к продажным женщинам.
— Тогда откуда вы знаете, что Молли проститутка?
Феллоуз разъярился:
— Я полицейский!
— Вы сыщик, а Молли никогда не работала на вашем участке, когда вы были констеблем. Она мне рассказала.
— А кто ваша мать? — суровым тоном спросил Мак.
— Вы хотите сказать, что не знаете этого? — Феллоуз обвел взглядом всех братьев. — После того как все эти годы вы насмехались надо мной, тыча мне в лицо свое богатство и привилегии? Я чуть не потерял из-за вас должность, будьте вы прокляты, единственный источник моих средств существования. Но вам было наплевать. Вас это не беспокоило. Да и почему вас должно беспокоить то, что я единственный, кто заботится о моей матери?
