Откусывая от своего ломтя, Рас свободной рукой одновременно держал над огнем насаженную на тонкий прут крокодилью печень и, когда Ева закончила есть первый кусок, сразу предложил добавку. Кровь стекала у нее по подбородку, испачкала даже волосы. Теперь, казалось, предубеждение против крови ушло, улетучилось — Ева слизывала ее даже с рук.
Сердце крокодила, лежавшее неподалеку от огня и впитавшее толику его тепла, снова запульсировало, но уже не так энергично, как прежде. Рас задумался, продолжало ли бы оно жить, если проглотить его целиком. Разумеется, вопрос был чисто умозрительным — сердце было так велико, что не стоило и пытаться, — но воображение уже заработало. Мысль о биении этого сердца внутри в унисон с собственным возбуждала, и это возымело своеобразные последствия.
Ева, случайно уронив взгляд на Раса, вернее, на его определенную часть, замерла с открытым ртом. Затем, звучно сглотнув, возмутилась:
— Опять?!
— Почему бы и нет? — ответил Рас, не утруждая себя подбором более веских аргументов.
— Давай даже говорить об этом не будем! — сказала Ева, поднимаясь.
— Ты меня не хочешь! — ворчливо констатировал Рас. — Ты мертвая, ты не лучше, чем призрак, ты бледнокожий и бледноволосый дух мертвой женщины!
— Не надо! — попросила Ева. Она мало-помалу отодвигалась от него. Блики костра плясали на ее лице, высвечивая белые дорожки, промытые слезами, окровавленные губы и подбородок, испачканные волосы и по-прежнему серые глаза.
Рас встал и дотянулся до крокодильего сердца. Взвесив его в руке, бросил на камень и рассек ножом вдоль, на две половинки. Затем, спрятав нож, поднял одну из половинок. И та, что была в руке, и та, что оставалась на камне, продолжали биться.
— Ты не хочешь меня? — повторил Рас. — Тогда получи вот это!
Быстрым движением он схватил Еву за руку, притянул к себе и поставил на колени. Отложив сердце в сторону, обеими руками опрокинул на спину и начал раздевать. Ева боролась, но силы были слишком неравны, и скоро она осталась совсем без одежды.
Молча, с искаженным от напряжения лицом и расширенными глазами, она пыталась вырваться. Но Рас, крепко прижав ее одной рукой между грудей, другою подхватил сердце. Хотя он и не объяснял своих намерений, по гримасе и движению руки с органом рептилии женщина обо всем догадалась. Ее попытка не позволить раздвинуть себе ноги была тщетной — Рас без труда с этим справился: придавив телом одну ее ногу, локтем занятой сердцем руки отпихнул другую в сторону. Затем отвел руку и, прежде чем Ева успела что-то предпринять, всадил в ней острый конец кровоточащего органа.
Сердце крокодила было недостаточно жестким, а влагалище женщины — сухим. Тем не менее, Рас сумел зaпихнуть первое во второе до конца, да так плотно, что женщина была попросту парализована.
Он нависал над нею лицом к лицу. Сердце у Евы колотилось о ребра, как птица в клетке. Но она по-прежнему хранила молчание.
Продолжая кривовато ухмыляться, Рас спросил:
— Ну и как ощущеньице?
Ева закрыла глаза. Губы ее немного раздвинулись. Рас не стал повторять вопрос — Ева стала слегка содрогаться как бы в такт пульсации внутри, вздрагивать от внутренних ударов в стенки собственной плоти.
Она содрогнулась, расслабилась, снова содрогнулась...
Вдруг на ее прикрытые веки навернулись слезы; всхлипнув несколько раз, Ева смолкла.
— Когда надоест, скажи! — произнес Рас негромко.
— И тогда ты сам...
— А как же! Если только ты не захочешь нас двоих одновременно.
Застонав, Ева воскликнула:
— Юмала!
Это было единственное знакомое Расу финское слово, означавшее, видимо, Бога, а может, и Дьявола.
— Черт, что это за мир такой, откуда ты явилась? — сказал он. Вопрос был чисто риторическим; Ева понимала, что Рас имеет в виду.
— Не захочу, — ответила она на предыдущую реплику Раса. Затем умоляюще шепнула: — Вынь это, пожалуйста! И оставь меня в покое!
— Не могу, — ответил Рас.
Открыв глаза, Ева одарила Раса многообещающим бешеным взглядом, снова зажмурилась. И простонала:
— О если бы я могла умереть! Как я хочу смерти!
— Ты и так мертва, — буркнул Рас. — И даже не пытаешься ожить. Это мертвое сердце живее тебя. Особенно сейчас.
Рас провел рукой у нее между ног и заулыбался. Женщина оказалась столь влажной, что ему с трудом удалось извлечь сердце обратно. Оно продолжало пульсировать, словно, обманутое теплом и сыростью влагалища, приняло его за возвращенное крокодилье тело. Извлеченное наружу, сердце сразу замедлило биение и стало быстро умирать. Конвульсивно сжавшись, оно замерло; Рас швырнул его на камень возле костра, от которого оставались уже одни угли. От удара сердце снова заработало; сделав три удара, замерло окончательно.
— Не надо, — взмолилась Ева. — Ничего хорошего не выйдет. Я холодна, холоднее этого куска мяса, холодна как...
Ее голос иссяк. Женщина медленно, словно не веря, что свободна, перевернулась на живот. Содрогаясь, как если бы сердце рептилии все еще билось внутри ее, поднялась на четвереньки и несколько мгновений, тряся головой и постанывая, оставалась в такой позе. Рас снова провел пальцем по ее интимным местам — она все еще была влажной.
— Ты хочешь меня низом. Но не хочешь верхом, — удивленно отметил юноша и встряхнул головой. — Прекрасно. Можешь сказать «да». Можешь сказать «нет». Я стану беседовать лишь с той частью, которая говорит «да».
Прекратив встряхивать головой, Ева поползла прочь. Прежде чем она успела дважды переставить колени, Рас припечатал ее к земле и вошел в нее сзади — женщина только охнуть успела.
Рас взвыл в пароксизме почти сразу и затрясся, как Ева, когда внутри у нее было сердце. Он так давно ждал этого — и сгорел в собственном пламени.
Рас не стал выходить из Евы и вскоре попросил ее перевернуться. Она молча подчинилась, без особого, впрочем, энтузиазма, как бы давая понять, что уступает насилию. Но вскоре начала тяжело дышать, постанывать, крутить головой по сторонам, выгибать спину, кусаться, царапаться — пока наконец не закричала по-фински.
Они уснули лишь перед самым рассветом. До этого Рас успел снова раздуть костер и поджарить еще немного мяса. Он нашел какое-то изысканное удовольствие в том, что, поджарив сердце, предложил часть Еве. Она поколебалась мгновение, затем откусила. Съев все до крошки, улеглась и заснула. Когда Рас прилег рядом, поцеловала его и сонно пробормотала что-то неясное, но определенно нежное.
ГЛАВА 19
Мудрость мертвых
Настырные мухи разбудили обоих, когда солнце уже на три ладони поднялось над скалами. Ева еще дулась на Раса за случившееся накануне. Если забеременею, сказала она, просто убью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
