Бентли головой об стену, пока хоть йота здравого смысла не забрезжит в его черепе.
— Позволь мне прояснить ситуацию, — сказала я. — Ты вызвал меня сюда в праздничный выходной, чтобы пожаловаться на то, что на тебя накричали?
— Я мог бы умереть от этой вазы, — защищался он. — Она неуправляема.
— Она беременна, Бентли, а это значит, что внутри нее растет целый человек. Вполне понятно, если ее гормоны выходят из-под контроля. — Особенно когда ее муж — говнюк.
Я не могу поверить, что защищаю Джорджию, но Бентли был настолько бесчувственным, что мог бы сам вылечить себе зубной канал без обезболивающего.
— Да, ну, я не ожидал, что беременность окажется таким беспорядком, — сказал Бентли, как будто обсуждал не жену и будущего ребенка, а плохо себя ведущее домашнее животное. — Но это еще не все. С тех пор как мы увидели тебя в больнице, она стала еще более параноидальной. Она обвинила меня в том, что я слежу за тобой, и сказала, что у меня все еще есть к тебе чувства. Она сказала, что она — мой второй выбор и что я всегда сравниваю ее с тобой. Дело в том… — Он наклонился вперед, его лицо было серьезным. — Она не ошибается.
Тишина.
Я уставилась на него, уверенная, что ослышалась. Не может быть, чтобы он был настолько смел и глуп, чтобы сказать мне это в лицо.
Прежде чем я успела ответить, к нам подошел официант. Бентли заказал пиво, а я после небольшой паузы заказала бокал красного вина.
После того, как он ушел, Бентли продолжил.
— Я не хотел, чтобы между нами все случилось так, как вышло. Пойми, ты все время работала. Когда ты была дома, ты говорила только о Kensington PR. У нас почти не было секса. Мне казалось, что я живу не с невестой, а с соседкой по комнате. Мне нужно было больше человеческого общения, понимаешь? Джорджия была рядом, она с таким пониманием отнеслась к моим проблемам и… ну, она напомнила мне тебя. Только в то время она была немного теплее. — Он снова рассмеялся.
Когда принесли напитки, у меня задергался глаз. Наш официант бросил на меня сочувственный взгляд — у людей, работающих в барах, радар на мудаков работал исправно, — но я не сказала ни слова.
Пусть роет себе могилу поглубже.
— Я думал, что она — то, что мне нужно, — сказал Бентли. — Но все стало не так, как раньше. После того как мы поженились, она стала такой требовательной. Она постоянно жалуется на то или это, и мы не занимаемся сексом так часто, как раньше. К тому же она помешана на том, чтобы следить за каждым твоим шагом. Ты знаешь, что она установила оповещение о твоем имени в новостях? Это ненормально. Когда мы увидели тебя в больнице и она узнала, что ты встречаешься с Ксавьером Кастильо, она сошла с ума.
— Понятно. — Я не притронулась к своему вину.
Откровение было неожиданным, но именно так Джорджия и поступила бы. Она очень любила следить за своими «конкурентами».
— Я скучаю по тебе, Слоан. — Бентли бросил на меня жалобный взгляд. — Ты всегда была такой спокойной и рациональной. Ты никогда не швырнула бы вазу мне в голову. Тогда я этого не ценил, а надо было.
— Интересно, — холодно сказала я. — Потому что я отчетливо помню, как ты называл меня «ледяной королевой» и говорил, что встречаться со мной — все равно что встречаться с глыбой льда.
Он покраснел.
— Я сказал это в порыве эмоций. Я был расстроен тем, что ты, похоже, больше заботилась о своей работе, чем о нашей помолвке, так что…
— Ты трахнул мою сестру на диване в нашей гостиной и пытался внушить мне, что это моя вина. Потом ты женился на ней через год после того, как сделал мне предложение, и не говорил мне ни слова в течение нескольких лет, пока не встретил меня и не понял, что я все еще тебе нравлюсь?
Дело было не во мне и не в его отношениях с Джорджией. Может, в раю и были проблемы, но в конце концов Бентли двигало его эго. Он видел Ксавьера, который был лучше него по всем параметрам, и видел реакцию Джорджии на него.
Он чувствовал угрозу, поэтому пытался вернуть власть, 1) попыткой увести меня у Ксавьера, 2) доказав, что может вернуть меня, несмотря на то, что сделал, и 3) тайно отплатить Джорджии за все обиды, которые она ему причинила.
Он был прозрачнее плохо склеенной паутины.
— Все было не так, — сказал Бентли, его щеки покраснели. — Ты не представляешь, под каким давлением я в то время находился. От моего перевода в Нью-Йорк, на котором я настоял, чтобы быть ближе к тебе, зависело очень многое. Потом я приехал туда, а ты даже не обратила на меня внимания. Я был неуверен в себе, признаю это, но с тех пор я расплачиваюсь за свою ошибку. — Он посмотрел на меня теми же щенячьими глазами, перед которыми не могла устоять моя юная сущность. — Когда-то нам было так хорошо вместе. Помнишь Лондон? Мы гуляли по Темзе, каждый вечер ужинали в лучших ресторанах, заселялись в отель и оставались там на все выходные… это было прекрасно.
Я провела рукой по ножке своего бокала, молча рассматривая мужчину, который разбил мне сердце и разрушил мои отношения с семьей. Мой отец и Джорджия не были виноваты, но спусковым крючком стал Бентли.
Когда-то я думала, что он — любовь всей моей жизни. Я была так увлечена его привлекательной внешностью, его обманчиво милыми словами и волшебством влюбленности за границей, как в романтических фильмах, которые я так часто смотрела. Его предложение должно было ознаменовать начало нашей счастливой жизни.
Но не всегда все заканчивается так счастливо, и теперь, после того как возраст и опыт сняли с меня розовые очки, я видела его с кристальной ясностью.
Его волосы были слишком идеальными, одежда — слишком строгой, а улыбка — слишком фальшивой. В его словах вместо дразнящей нотки сквозило чувство собственного достоинства, а то, что я принимала за обаяние, было просто манипуляцией, обернутой
