Он встал медленно, как и собирался, но следующего условия не выполнил: не утерпел и хотя не оглянулся, но все же покосился на нее — чтобы убедиться, наверное, что Леста не собирается вскочить, чтобы последовать за ним по пятам. Но нет, она не собиралась. Она даже не смотрела в его сторону — он находился слева от нее, а ее взгляд был направлен наискось вправо, техналь была видна слева в профиль: прядь волос, ровная линия носа, глазная впадина, а под левым глазом, почти на скуле…
Милов не сделал второго шага. Моргнул. Нахмурился. Ничего такого не было раньше на ее лице. Была гладкая кожа. Еще сегодня, какой-нибудь час с небольшим назад. А сейчас — большое, коричневое родимое пятно. Мушка. Но это…
«Ловушка, — пронеслось в голове, — тебя ловят на блесну. На, муху ловят. Там наверняка крючок. Острый, с бородкой. Родинка. Но… Но…»
Он заставил себя подойти к ней вплотную. Просто-таки подтащил. Не мог поверить. Но обязан был.
Он кашлянул. Леста медленно повернула голову, хотя боковым зрением наверняка заметила, как он приближался. Она окинула его взглядом с ног до головы, словно видела впервые — выражение глаз было презрительным — и столь же медленно отвернулась. После такого приема обычно остается только уйти. Но этого Милов сейчас не мог себе позволить.
— Никак не могу оторваться от этого фонтана… — проговорил он условную фразу, стараясь, чтобы голос звучал совершенно естественно.
На этот раз ее голова повернулась резко. Лоб нахмурился. В глазах было недоверие вперемешку с удивлением. Мгновение она колебалась..
— Свободно текущая вода — основа нашей энергетики. — Она произнесла слова чуть ли не с вопросительной интонацией.
тогда, уже почти не сомневаясь более, он стал напевать, сдерживая ликование — так, словно эта женщина действительно дожидалась его многие годы, и только ради нее он прибыл из дальних стран — только, чтобы увидеть ее в зеленом платочке… который, кстати, и был тут как тут — пусть не платочек, а шарфик, не на голове, а на шее — но был, был…
Леста медленно поднялась со скамейки.
— Великий Альмир! — сказала она, и голос ее вовсе не звучал ласково. — Какой идиот! И я тоже хороша… Идемте быстрее.
— Куда? — невольно спросил он.
— Всё равно. Подальше отсюда!
10
(146 часов до)
— Ну почему, почему сюда послали такого бездарного агента! — негромко, сдавленно говорила Леста, пока они шли по плавно изгибавшейся аллее центрального городского парка.
— Сначала скажите: куда это мы так летим?
— Не знаю. Какая разница?
— От чего спасаемся?
— От сипо, естественно.
— Почему бы не вернуться к вам?
— Потому что там они уже поджидают вас.
— Откуда вы знаете?
— Да я сама их вызвала. По телефону… Когда вы ушли.
— Чего ради?
— Потому что вы слишком уж были похожи на провокатора, на этакую подсадную утку — довольно неумелую, или, быть может, наоборот…
— Откровенно говоря, не понимаю.
— Ну, все ведь совершенно ясно! Вы начали с того, что демонстративно открыто показались перед бывшей явкой, хотя все знают, что она провалена бесповоротно. И вообще — вели себя именно так, чтобы даже несмышленышу стало бы понятно: вы человек, и притом пришлый — или же очень стараетесь, чтобы вас за такого приняли. А тут у нас, как вы несомненно знаете, — во всяком случае, должны знать, — укрывательство таких людей считается одним из самых серьезных преступлений против государства, против технетской идеи. Наказания очень суровы. И я подумала, что самым лучшим было бы — сдать властям их собственного провокатора. Вот почему я позвонила. Сказала, что вы, возможно, еще вернетесь. Так что ко мне больше нельзя. Не знаю даже, следует ли мне самой… Ну, и кроме того… — она запнулась на мгновение, — мне казалось, что человек оттуда — разведчик — должен быть, ну, как бы это сказать…
— Суперменом во цвете лет, — договорил за нее Милов. — А не существом преклонного возраста, так? Только я вообще-то не разведчик. А кроме того — не вы одна так представляете, мне это на руку. Ничего, я не обижаюсь.
— Нет, я вовсе не это хотела сказать… — Она совсем смешалась.
— Ага, — сказал он невесело. — Вот почему вы постарались ночью сделать так, чтобы я уснул покрепче.
Она слегка покраснела:
— Вовсе нет! Это получилось как-то… само собой.
— Спасибо и на этом, — сказал Милов. — По крайней мере, сейчас я знаю, чего мне ожидать. Но в чем же я так засветился? Полезно будет усвоить на дальнейшее. Если оно будет, конечно.
— Да господи, на каждом шагу… Когда мы пришли ко мне, я, как полагается, произнесла формулу благодарности стране за кров. Вы промолчали — а должны были повторить то же самое. Потом, когда наступило время углубления, вы решили, что я просто задремала — и дали понять это; не знать таких простых вещей может только человек, впервые попавший в Технецию. Ну, и еще, и еще… Неужели вас не могли как следует подготовить?
— Если бы вы знали, Леста, как мало у нас информации обо всем этом… Вот и вы не удосужились своевременно сообщить насчет нравов и обычаев.
— Насколько я знаю, мы всегда только отвечали на вопросы. А таких вопросов нам не задавали. Конечно, Мирон знал об этом больше. Но его нет.
— Мирон — резидент?
— Вы должны знать это.
— Я и знаю. Откровенно говоря, я не сразу опознал вас потому, что меня должен был встретить мужчина. Что с ним? Сгорел? Вряд ли: тогда вы не сидели бы дома так спокойно, не разгуливали бы по городу. Что же произошло?
— Он отправился в Круг. После провала явки.
— Объясните.
— Так называется место, где — мы собрали эту информацию по клочкам находится, может находиться то, что интересует вас.
— Уточните. Что может находиться там?
— Там растут грибы. Если не все, то хотя бы некоторые… Мирон надеялся выяснить это на месте, чтобы вы могли сразу же начать работу. Он поехал туда. Уже не в первый раз: ему приходилось бывать там и раньше, да и мне тоже: Круг — это место, где находится центр так называемой человеческой оппозиции…
— С Орланзом во главе?
— Вы уже знаете…
— Очень мало. Об Орланзе слышал.
— Мы считались принадлежащими не к самой оппозиции, но к сочувствующим технетам. Вам следовало бы знать, что вовсе не каждый технет безоговорочно поддерживает принципы исключительности и ненависти. Не так уж мало их выступает за возвращение к людскому…
— Леста… А вы — техналь? Или женщина все же?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
