уже не могла. Глеб, высказывая всё, что он думает по этому поводу, вытащил её бесчувственное тело, и закинув к себе на плечо, понёс домой.
На лестничной клетке, как всегда не кстати, ошивался сосед.
– Ого! Что это с тётей Леной? – спросил он, когда открылись двери лифта.
Елена, услышав ненавистное слово, даже очнулась:
– Какая я тебе тётя?
– Это я так по привычке, вы – мой идеал.
– Классный у тебя идеал, – ответил Глеб, открывая дверь.
– Может помочь?
– Сами справимся.
– Мама напилась, давай, помогай, – сказал Глеб Вовке, скинул Лену с плеча.
– Почему она без обуви? Ей же холодно.
– Обувь она потеряла.
Вместе с Вовкой они дотащили её до комнаты и положили на кровать.
– Она так пахнет не очень и грязная, кровать ведь испачкает.
– Завтра проснётся и отмоется.
– Я посижу с ней, вдруг ей плохо станет, – сказал Вова, поглаживая её волосы.
– Как знаешь, я лично в душ и спать, – стаскивая джемпер на ходу, ответил Глеб.
Глубоко ночью раздался дробный стук в комнату, чёрт, так стучать может только Вовка.
– Глеб, – услышал он встревоженный шёпот. – там маме плохо.
– Дай ей ведро и наклони голову, – не просыпаясь, ответил Глеб.
– Там совсем плохо, я боюсь.
Глеб выдал матную тираду, но всё-таки поднялся и пошёл к Елене. Она стонала и металась по кровати.
– Таблетки? Где мои таблетки? – спросила она приподнимаясь. – Вы их забрали?
– Сейчас вызову врача, пусть прокапают.
Пока Глеб звонил и вызывал врача, Лена совсем расшумелась, кричала, билась головой об стену, разрывала на себе остатки платья. Вовка плакал и ломал руки.
Глеб дал Елене пощёчину и прижал её за шею ладонью к кровати. Она захрипела.
– Так, или ты успокаиваешься и ждёшь платного доктора, он сейчас подъедет, и ты дашь ему спокойно себя осмотреть, или я вызываю бригаду скорой, и тебя увезут. Выбирай.
– Платного, дома, – пропищала она.
– Вот и отлично, – Глеб отпустил её.
– Вовка, – обратился он к брату, – кончай реветь, достань из шкафа халат, давай её переоденем, не надо врачу видеть её в этом наряде.
Глеб разорвал на ней остатки платья, Вовка весь красный от смущения, стараясь не смотреть на мать, подал халат.
– Чего стоишь? Помогай, – прошипел Глеб на Вовку.
– Я не могу, она такая голая.
– Лучше ты посмотришь, чем врач, когда приедет. Давай, живее.
Весь следующий день Вова ухаживал за матерью, Глеб к ней не заходил. Если Вовка не истерит и не просит помощи, значит, всё в порядке. Глеб мрачно смотрел, как брат снуёт туда-сюда с подносами, чашками, полотенцами, бегает в аптеку, потом Вовка попросил Глеба съездить за её сумочкой и пальто, но Глеб наотрез отказался, пусть сама едет, он не мальчик на посылках. Тогда Вовка взял такси и скатался за вещами.
– Может она тебя к себе в Америку заберёт? В домработницы и курьером? – усмехаясь спросил Глеб
– Маме плохо, как ты так можешь?
На следующий день Елена поднялась. Глеба целый день не было дома. Он уехал, чтобы с ней особо не сталкиваться. Но вечером она сама постучалась к нему.
– Если ты извиниться, то оставь, не трать время, – не отрываясь от компьютера, сказал Глеб, когда она вошла в его комнату.
– Нет, не поэтому. Я тут недавно задумалась.
Глеб резко крутанулся на стуле. Елена не была похожа сама на себя, без макияжа, с кичкой на голове, с тёмными кругами под глазами, в простом спортивном костюме, худенькая, постаревшая, ещё и с поцарапанным лицом.
Его чёрная бровь поползла к верху, а губы иронично скривились.
– Не надо делать такое лицо, ты послушай, что я тебе скажу.
– Я – само внимание.
– Глеб, милый, я как-то никогда не осознавала, что у меня есть дети. Вернее, осознавала, но мне было всё равно. А теперь у меня как-то неожиданно выросли сыновья, и они совсем взрослые мужчины. Ты вот мне помог, освободил меня от насильников, вытащил из полиции, довёз до дома, не бросил, Вовка вчера весь день за мной ухаживал.
– А что было делать? Когда в Комарово ты нашла приключения, и орала от боли, надо было дать им тебя добить? Или сегодня бросить на растерзание всей ментовке? Там и так двое остались довольны, ты хотела осчастливить всех остальных?
– Прекрати язвить. В Комарово во всем виноват ты со своей девицей, слишком громко она кричала, я не железная, возбудилась.
– Взяла бы такси и ехала бы в город. Вовка тут был один, у него девиц не бывает, и никто тут не орёт.
– А вчера я была не в себе и ничего не помню. Но спасибо, что приехал и забрал меня. И вообще я не виновата, что какая-то дура приревновала своего мужика ко мне, хотя, надо сказать, он делал мне всякие намёки.
– Я понял, все кругом виноваты в твоих приключениях. Но, пожалуйста, избавь меня от подробностей твоей личной жизни. Так о чём ты там задумалась?
– Сколько тебе лет, Глеб?
– Двадцать четыре. Если, конечно, ты не перепутала дату в моём свидетельстве о рождении.
– Ты о чём?
– Ну отца то ты перепутала.
– Ах ты об этом. Ерунда какая. Да и какая разница?
– Я, кстати, встретился совершенно случайно со своим биологическим отцом
– Это что значит?
– Это значит с тем, с кем ты спала, когда зачала меня и Володю.
– Как грубо ты выражаешься! Он красивый?
– Ну если тебя только это волнует, я похож на него.
– Значит, красивый. Но я его не помню. А что у тебя еще нового?
– Нового? Да ты и старого не знаешь. Столько новостей, даже не знаю с какой начать…
– Прежде всего ты поменял чудесную Элину на рыжую… как бы помягче сказать…
– Лена, с какого хрена, тебя начала интересовать моя жизнь? Благословения я у тебя не спрашиваю.
– Сынок, давай чего-нибудь выпьем, пообщаемся. Расскажи мне о своей жизни, о своих девушках. Я тебе дам какой-нибудь совет.
– Слушай, а чего ты не в Штатах? Куралесишь тут. Что-то в последнее время, ты часто тут бываешь, раньше я за тобой такого не замечал. А насчет выпить, выпила уже недавно.
– Глеб, расслабься, чего ты такой правильный? От одного бокала, разве будет что-то? Вова, Вова – крикнула Лена в приоткрытую дверь, – Милый, принеси нам виски, лёд и два стакана.
– Откачивать я тебя больше не буду, пусть Вовка старается.
– Ну и постарается, если надо.
Лена разлила виски.
– Ты ничего не понимаешь, так ужасно сейчас всё, мало предложений в кино, берут всё больше молодых вертушек. А меня отодвигают всё дальше.
