К нему подошел Юровский и два или три раза выстрелил в него в упор.
Наследник затих.
Картина убийств, запах и вид крови вызвали во мне тошноту».
Из воспоминаний Я.М. Юровского:
«Например, доктор Боткин лежал, опершись локтем правой руки, как бы в позе отдыхающего, револьверным выстрелом с ним покончил. Алексей, Татьяна, Анастасия и Ольга были живы. Жива была еще и Демидова».
Из письма А.Г. Кабанова М.М. Медведеву:
«Когда я вбежал в помещение казни, я крикнул, чтобы немедленно прекратили стрельбу, а живых докончили штыками. Но к этому времени [в] живых остались только Алексей и Фрельна (Фрейлина. — Ю.Ж.). Один из товарищей (П.З. Ермаков. — Ю.Ж.) в грудь фрельны стал во[н]зать штык американской винтовки Винчестер. Штык вроде кинжала, но тупой и грудь не пронзал, а фрельна ухватилась обеими руками за штык и стала кричать».
Из воспоминаний А.А. Стрекотина:
«Кроме того, живыми оказались еще одна из дочерей и та особа, дама, которая находилась при царской семье. Стрелять в них было уже нельзя, так как двери все внутри здания были раскрыты, тогда тов. Ермаков видя, что держу в руках винтовку со штыком, предложил мне доколоть оставшихся в живых. Я отказался, тогда он взял у меня из рук винтовку и начал их докалывать. Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умерла та особа — дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол. Один из расстрелянных мужчин, видимо, стоял до расстрела во втором ряду и около угла комнаты, и когда их стреляли он упасть не мог, а просто присел в угол и в таком положении: остался умершим».
Из воспоминаний В.Н. Нетребина:
«Младшая дочь б/царя упала на спину и притаилась убитой. Замеченная тов. Ермаковым она была убита выстрелом в грудь. Он, встав на обе руки, выстрелил ей в грудь».
Выше уже говорилось, что после прекращения огня выяснилось, что некоторые из жертв оказались живы. В силу этих обстоятельств, Я.М. Юровский лично достреливает Е.С. Боткина и Великую Княжну Ольгу Николаевну, а П.З. Ермаков убивает штыком А.С. Демидову и достреливает Великую Княжну Анастасию Николаевну. Ещё одной неожиданностью для убийц стала «исключительная живучесть наследника», который вдруг зашевелился и тихо застонал…
Заслышав это, Я.М. Юровский, как говорится, уже не стал второй раз упускать свой шанс — «одним махом покончить с династией!» Подойдя к находившемуся без сознания 13-ти летнему раненному и безнадёжно больному ребёнку, он, вытащил из кармана револьвер Нагана и, приставив таковой к его голове, произвёл, не менее двух выстрелов.
После этого Я.М. Юровский предлагает П.З. Ермакову и М.А. Медведеву (Кудрину) (как представителям РККА и УОЧК) удостовериться в смерти каждой из жертв. А в случае проявления признаков жизни у кого-нибудь из них — добить.
Следуя примеру коменданта, М.А. Медведев (Кудрин) подошёл к лежавшей на полу лицом вниз, Великой Княжне Татьяне Николаевне (которая также вдруг стала подавать признаки жизни) и, вытащив из кобуры свой Кольт, выстрелил в неё один раз, так как к тому времени магазин его Браунинга был уже пуст.
Но картина этой зверской расправы не была бы полной, если бы вслед за ней не последовало вполне закономерное в таких случаях мародёрство.
И, конечно же, в числе его первых застрельщиков оказался П.З. Ермаков, который первым делом, вытащив у мертвого Государя золотой портсигар, положил его себе в карман.
«Почин» П.З. Ермакова был поддержан А.А. Стрекотиным и другими, не менее «закаленными товарищами», когда трупы казнённых стали переносить в кузов грузовика.
Узнав об этом, Я.М. Юровский остановил «товарищей» и, собрав всех участников, предложил немедленно вернуть награбленное, пригрозив расстрелом. Понимая, что комендант не намерен шутить, многие подчинились. Все они (включая и А.А. Стрекотина) были немедленно отстранены, а дальнейшая переноска трупов стала уже осуществляться под непосредственным контролем Г.П. Никулина (в комнате) и М.А. Медведева (Кудрина) (по пути следования к грузовику).
Почти сразу же после убийства возникла проблема: как переносить тела убиенных. Выход нашли быстро. Из каретного сарая были принесены две оглобли, к которым привязали простыни, соорудив, таким образом, нечто, подобное носилкам. Первым на них положили Государя. Следом за несущими Его бренное тело двинулся М.А. Медведев (Кудрин), который позднее вспоминал:
«Около грузовика встречаю Филиппа Голощекина.
— Ты где был? — спрашиваю его.
— Гулял по площади. Слушал выстрелы. Было слышно.
Нагнулся над царем.
— Конец, говоришь, династии Романовых?! Да…»
После того, как все тела были погружены на машину и накрыты шинельным сукном, П.З. Ермаков сел в кабину к шофёру С.И. Люханову, чтобы указывать дорогу, а М.А. Медведев (Кудрин) и двое, вооружённые винтовками, «латышей — Я.М. Целмс и А. Верхаш разместились в кузове, чтобы сопровождать останки Романовых к месту их последнего «упокоения».
Около 3 часов 30 минут утра 17 июля 1918 года, автомобиль, гружёный 11-ю телами расстрелянных, выехал из ворот дома Ипатьева на Вознесенский переулок, проехав который свернул на Колобовскую улицу, откуда двинулся в сторону Верх-Исетского металлургического завода.
Эпилог
17 июля 1918 года в Екатеринбурге было совершено преступление, оправдать которое, даже самыми «высшими целями во благо» невозможно. Ибо убийство Помазанника Божия не просто «преступная политическая акция», а отступление от всех норм Православного миропредставления: «Царь — устроение Божие»! И то, что случилось потом с нашей страной и людьми — все немыслимые мучения и страдания нашего народа, на мой взгляд, есть ни что иное, как кара Божия.
Когда весть об убийстве Царя (о смерти всех членов Семье тогда ещё не было известно) дошла до патриарха, он, Святейший Патриарх Тихон, произнёс в московском Казанском Соборе проповедь, в которой сказал:
«Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь Расстрелянного падёт на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего Государя: беспристрастный суд над Ним принадлежит истории, а Он теперь предстоит перед нелицеприятным Судом Божиим. Но мы знаем, что Он отрёкся от Престола, делая это, имея в виду благо России и из любви к ней… Он ничего не предпринял для улучшения Своего положения, безропотно покорился судьбе…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
