— Интересно… почему здесь он строит из себя… такого шута? Не показывая ни своей реальной силы… ни своей истинной сущности.
— Да, меня тоже интересует этот вопрос, — мужчина приподнялся на локте. Вокруг по-прежнему плыла черная бесконечная ночь. — Этому перемещению все нет конца.
— Ты считаешь… что нам обязательно это делать?
— Конечно. У нас нет другого выбора. И никогда его не было.
— Никогда его не было? — девушка изумленно развернулась к спутнику. — О чем ты, Тайган?
— Порой я думаю, что мы рождены только для этого… вот для этого перемещения, в конце которого нас ждут знания.
Уна вздохнула.
— Ты бредишь.
— Нет. Если немного подумаешь, то ты поймешь тоже самое, что и я.
— Я так не думаю.
Ночь неожиданно просветлела. Девушка улыбнулась.
— Мы почти прибыли.
— Да? Это не радует…
Мужчина не успел объяснить, что именно вызывает в нем такой страх и такое недоумение… Темнота ночи растаяла, чтобы смениться чем-то другим, странным, но… правильным. Единственно верным.
Словно они долгое время искали свое родное пристанище, и только тут, нежданно-негаданно его обрели.
Стоя у огромного, во всю стену, зеркала, девушка расчесывала свои короткие волосы. Черные глаза отражения смотрели на мир насмешливо и расчетливо, в то время как у той, что стояла перед зеркалом — глаза были пусты… и мертвы.
Ни Тайган, ни Уна — не могли ошибиться. Это однозначно была Судьба. Но какая-то очень странная. Дело было не в том, что в ней не было силы Демиурга. Дело было не в том, что здесь она была человеком.
Ни мужчина, ни девушка не могли никак понять…
Отражение вскинуло голову и улыбнулось. Хищная жуткая улыбка исказила тонкие губы.
— Дивитесь, детки? А ведь все очень просто… здесь я безумна!
Уна вздрогнула и отступила. Тайган поддержал ее.
— Ты… нас видишь?
— Вижу. Чувствую. Ощущаю. Какая разница как это назвать? Я ждала вас долгие тысячи лет. Именно ради вас я здесь. Ради вас оставлен этот осколок души. В этом осколке воспоминаний, который терпеливо ждет вас.
— Нас? — уточнил мужчина.
— Естественно. Вы пришли за знаниями. Мне бы, конечно, не хотелось давать вам эти знания. Не потому, что вы их не достойны… А потому, что правда, она гораздо хуже и больнее, чем вы могли бы себе представить.
— После того, как меня пыталась убить моя настоящая мать, а моя приемная мамочка велела убить себя — мне уже ничего не страшно! — в запале вскрикнула Уна. Тайган предостерегающе сжал ее плечо, но слов уже было не вернуть.
Отражение покачала головой и качнула пальцами. Судьба перед зеркалом свалилась на пол и скрутилась клубочком, засыпая на глазах. Еще один щелчок — и человеческое дитя спит на кровати, укрытое пледом.
— Это будет долгий разговор. И это будет очень горькая правда. Ты не права, девочка… К моему сожалению.
— Подождите. — Тайган вкинул ладонь. — Как вас называть?
— Ах…да… здесь я еще не Судьба. Или уже не она. Впрочем, какая разница. Меня зовут Суада. Я герцогиня Войрэно. И уже много лет… почти со своего рождения — я безумна.
— У вас странное имя, — заметил мужчина.
Молодая женщина в зеркале пожала плечами.
— В переводе с одного из арабских языков оно означает — Судьба. Та, которая потом появится…
— Может быть, та которой вы потом станете? — уточнила Уна.
— Нет… я никогда не стану Судьбой, я… об этом немного позже. Не перебивай меня, дитя. Я должна многое успеть сказать, прежде чем я исчезну навсегда…
В руках отражения появился шарик, а потом диковинным цветком распустился вокруг Уны и Тайгана.
— Вы просто сидите. И смотрите. Я буду объяснять все по мере того, как будет двигаться этот рассказ…
… Ночь. Узкий грязный переулок. И карета, заваленная на бок. Два белых коня лежат у стены, уже давно мертвые. Тонкая хрупкая фигурка в белоснежном платье прижимается к грязной стене. Платье запачкано грязью. Кровью. И порвано.
Его хозяйка этого не замечает. Ее трясет от страха… Мужчины вокруг нее наслаждаются этим страхом… и предчувствием богатой добычи.
— Какая красивая, какая нежная, настоящий тепличный цветок, — из числа бандитов вышел мужчина в безупречном черном костюме. Взял дрожащую ладонь своей жертвы и коснулся острожным поцелуем. — Не так давно, мы с вами уже встречались. Не так ли, миледи Аджани? Нет… не так. Моя дорогая, Изабелла.
— Не ожидала сегодня увидеть здесь Вас, милорд Хайш.
— Правда? — мужчина улыбнулся. — Значит, и от вашего ведьмовского взора может что-то ускользнуть?
— Хотелось бы мне знать, кто распустил этот идиотский слух, что я ведьма. Ну, задумайтесь, милорд Хайш. Будь я на самом деле ведьма, сколько бы я смогла проходить, прежде чем попала бы под пристальное внимание милорда Войрэно?
— Если вы настоящая ведьма…
Девушка фыркнула, и вырвала свою ладонь, брезгливо обтерла ее об платье.
— Милорд Хайш, ну подумайте, будь я настоящей ведьмой — стояла бы я здесь? В страхе, за свою судьбу?
Мужчина усмехнулся, провел кончиком непонятно откуда вытащенного ножа по шее девушки, оставляя длинную и уродливую царапину.
— Да… непорядок. Ну что же, Изабелла. Хотите, я расскажу вам, что вас ждет?
— Думаю, в конце концов, смерть, — вздохнула девушка, гордо вскинув голову. Но ее подвели глаза. Дикий страх в них, словно бальзам, пролил удовлетворение на душу лорда Хайша.
— Правильно. Но до этого вам придется вначале расстаться со своими драгоценностями. Потом со своей гордостью. Потом со своей честью. Это ночь для вас не принесет ничего хорошего.
Миледи Аджани вздрогнула всем телом…
Из пелены разорванных туч выглянула луна, заливая переулок потоками безжалостного света.
Девушка вскинула голову вверх, но сказать ничего не успела. Лорд Хайш наклонился к ней, кинжал в его руке сверкнул как-то особенно яростно, и Изабелла отчаянно зажмурилась, не желая смотреть в лицо своей смерти.
Тихий смешок нарушил зловещую тишину и напряжение, висевшее в этом месте. Девушка — подросток, с безумными черными глазами, показалась с другой стороны проулка. Босые ноги звонко шлепали по черной жидкой грязи. Когда-то дорогое платье висело на грязной оборванке лохмотьями.
Остановившись около мужчины и его жертвы, девушка качнулась на босых ножках.
— Сегодня замечательная ночь, господа, вам так не кажется?
— Ты кто? — раздалось из толпы бандитов.
— Я! — радостно улыбнулась она. Потом в ее голосе прозвучала растерянность. — Я… Я… Не помню! Но сегодня — это неважно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
