одни только военные дела. Достаточно упомянуть о том, что гражданское управление в целых областях подчинено военному ведомству, что есть целый ряд городов, в которых градоначальники должны быть обязательно из лиц морского ведомства. Поэтому поневоле, устанавливая порядок производства этих дел, правительство должно было установить грань между функциями гражданскими и военными военного и морского ведомств.
Сомнения правительства, которые должны были быть разрешены междуведомственной комиссией, и заключались в том, где, в каком месте, каким образом установить эту грань, так как к функциям гражданским некоторые относили и устройство центральных частей этих ведомств, то есть штаты их в качестве органов высшего административного управления. Вот в этой стадии вопроса и вклинился в дело вопрос, разбиравшийся в то время в Государственном совете, вопрос о штатах Морского генерального штаба. При обсуждении его правительство заявило, что как этот вопрос, так и целый ряд вопросов, получивших уже движение и разрешение через обе палаты, правительство понимает как вопросы сепаратные, которые не должны предрешать принципиального вопроса, рассматривавшегося междуведомственной комиссией.
Но вокруг дела о штатах Морского генерального штаба разыгрался принципиальный спор, который общественной молвой был поднят на совершенно неожиданную, небывалую высоту. Решение Государя Императора положило конец этим спорам, дало окончательное направление этому делу военно-административного характера; указание правительство получило в вопросе военного понимания от единственной компетентной в деле военного строительства инстанции, от Верховного вождя армии. (Голоса справа: браво!)
Таким образом, было разрешено и правительственное затруднение, правительственное недоумение, внутриправительственный вопрос, вопрос, который на нашем аграрном языке мы могли бы назвать вопросом внутринадельного разверстания, но этим ничуть не было установлено какое-нибудь новое разграничение прав правительства и прав народного представительства, так как таковой вопрос и по поднимался.
Я так долго остановился на этом вопросе и представил вам так подробно все эти данные не для того, чтобы объяснять действия правительства, а для того, чтобы вам стал ясным дальнейший ход этого дела и самое существо правил 24 августа 1909 года. Получив указания Верховной власти в вопросе о штатах, то есть в одной части общего вопроса, правительство должно было разработать и получить дальнейшие указания в общем вопросе, так как ст. 96 обнимает собой ещё целый ряд вопросов, так, например, вопрос о гражданском законодательстве в казачьих областях, вопросы бюджетного характера и т. д. Вот в порядке верховного направления правительственного аппарата и должна была протекать дальнейшая правительственная работа.
Это ясно доказывает и Высочайший рескрипт на моё имя, который ставит эту правительственную работу в пределы, указанные нашими Основными законами. Это доказывает и вся дальнейшая правительственная работа. Позвольте познакомить вас с отрывком из журнала Совета министров от 26 мая минувшего года. Журнал этот Высочайше утверждён. Он гласит: «Совет министров заметил с своей стороны, что Высочайше возложенная на него задача состоит лишь в выработке правил, которыми, в случае одобрения их Вашим Величеством, должны руководствоваться органы исполнительной власти и в частности военное и морское ведомства при направления относящихся к устройству вооружённых сил России законодательных предположений. При этом Вашему Величеству благоугодно было в рескрипте на имя председателя Совета министров от 27 минувшего апреля выразить Высочайшую волю о том, чтобы правила сии составлены были в пределах, указанных основными государственными законами. Поэтому установленное в сих последних отношение общих законов к специальному военному законодательству должно быть строго соблюдено как необходимое условие закономерного осуществления настоящего дела, заключающегося, само собой разумеется, не в толковании или расширении точного смысла существующих законов, ибо сие возможно было бы только в законодательном порядке, а в преподании ведомствам руководящих указаний к правильному применению закона».
Вышеизложенное опрокидывает, я думаю, не только правильность построения самого запроса, но и правильность построения заблудшей мысли, пытавшейся внести разлад в согласованную работу высших государственных органов в деле укрепления военной мощи России. Я знаю, что многие хотели бы поставить этот вопрос иначе; желательно возбудить спор из-за прав, спор для нашей армии губительный; желательно доказать, что правилами были нарушены права Государственной думы, что необходима борьба с правительством и что эта борьба, быть может, более важна, чем возможная в будущем вооружённая борьба за судьбы России.
Но я открыто заявляю убеждённое мнение правительства: до настоящего времени Государственная дума в своём целом с величайшим уважением относилась к правам Верховного водителя нашей армии, и правительство, со своей стороны, никогда на права Государственной думы не покушалось. В правильном понимании этого, я полагаю, и комиссия Государственной думы выразилась за отклонение заявления о запросе. Я уверен, что и Государственная дума с силою отбросит запрос тридцати двух своих членов, предуказав этим, что в деле защиты России мы все должны соединить, согласовать свои усилия, свои обязанности и свои права для поддержания одного исторического высшего права России – быть сильной. (В центре и справа рукоплескания и возгласы: браво!)
Речь по поводу Законопроекта о распространении Земского положения 1890 года на девять губерний Западного края, произнесённая в Государственной думе 7 мая 1910 года
Господа члены Государственной думы!
Год тому назад правительство заявило Государственной думе о готовности своей внести в законодательные учреждения законопроект о распространении Земского положения 1890 года на девять губерний Западного края. Вы помните, что в ту пору в Государственном совете, в порядке инициативы, возникло предположение о необходимости изменения способа избрания членов Государственного совета от Западного края. Правительство точно так же считало существующий способ несправедливым и подлежащим изменению, поэтому приходилось, по мысли правительства и группы членов Государственного совета, создать такое новое избирательное собрание, в котором права русского экономически слабого большинства были бы ограждены от польского экономически и культурно сильного меньшинства.
Но это наталкивало на мысль, нельзя ли этому новому избирательному собранию придать ещё некоторые функции, так как казалось, что оно имеет в себе все данные, все задатки для правильного ведения земского дела. Как вам известно, Земское положение не было до настоящего времени распространено на Западный край, несмотря на целый ряд предположений и планов правительства, и именно вследствие того, что все возникавшие предположения не давали уверенности, что русские государственные начала будут достаточно ограждены от напора многоплемённых местных влияний и вожделений. Но раз эта задача благополучно разрешалась для избирательного собрания, то она тем самым была, конечно, разрешена и по отношению к земству.
Поэтому правительству оставалось только внести на законодательное рассмотрение законопроект изменённого, согласно местным условиям и особенностям, Положения 1890 года, с тем чтобы будущие земские собрания явились избирательными коллегиями для выборов членов Государственного совета. Вот за эту работу и взялось правительство, вооружилось всеми
