– Солдаты у нас моются в общей бане, там одна купель, – с гордостью произнесла хозяйка, – а для нас тут мужчины расстарались. Это специально сюда бондарь приезжал, делал из местных гигантских дубов. Вот, проходите, только простынку снимите, ступайте в воду. Это сначала горячо, а потом привыкните, надо вас к парку-то подготовить, чтоб поры открылись да грязь первая сошла.
Принцесса опускалась в горячую пахнущую травой воду и ойкала про себя. Вода действительно оказалась очень горячей, но деваться было некуда. Василина кое-как, неловко спустилась по деревянным ступенькам на дно и тут же обнаружила, что у подголовников есть и подводная часть, что-то вроде сиденья с подставкой под ноги. Она повернула голову на визг – Тереза и Катарина прыгали прямо со ступенек в бочку с холодной водой и плавали там как в настоящем бассейне, а госпожа Вожена забралась в другую, где вода была потеплее, и с покровительственной улыбкой наблюдала за своими гостями.
Василина закрыла глаза. Тело словно размягчилось и поплыло. Через некоторое время рядом с ней раздался плюх – голая, сухая, как щепка, замотанная в тюрбан Лусия с видом страдалицы забиралась в бочку.
– Они сварить вас хотят, моя принцесса, – прошипела она, перебивая плеск воды.
– Не шипи, Луси, мне очень хорошо, – расслабленно ответила Василина. – Во всяком случае, нос хоть стал дышать. И тело не так ломит.
– Та-а-ак, – бодрый голос госпожи Вожены раздался прямо над ухом, – теперь потихоньку выбираемся, обливаемся и на первый парок!
Лусия помогла разомлевшей госпоже выйти, и не успела Василина ступить на пол, как женщины облили ее прохладной водой, терпко пахнувшей каким-то травяным отваром.
– Ромашка и дуб для крепости, – пояснила Вожена, тоже обливаясь. – А теперь в баню, пока тело не закрылось, марш, девочки!
Она словно забыла, что рядом особа из королевской семьи, и вела себя со всеми будто со своими дочерьми. Впрочем, Василину это устраивало. Уже потом она узнала поговорку, распространенную среди северян: «В бане все равны, в бане чинов нет».
Дверь бани выходила прямо в помывочную, и дамы гуськом прошли за хозяйкой. В парной тоже стояли лавки, покрытые цветными полотнами, на которых они и расположились. Только лавки были выстроены лесенкой, так что самые стойкие могли забираться чуть ли не под потолок. Василина предусмотрительно легла на нижнюю. В углу, источая жар, стояла высокая печка, обложенная снаружи большими озерными камнями-голышами размером с мужской кулак. Печка была огорожена небольшим заборчиком, чтобы никто не прислонился нечаянно и не обжегся. Хозяйка лила на камни квас из высокой кадки и что-то приговаривала, видно, возносила молитву банным духам. Принцессе вдруг стало так хорошо: и от этой компании, где ее принимали как свою, а не как высокородную девочку, не заискивали и искренне заботились, и от тепла, и от разомлевшего тела, и от резкого квасного духа, что она не сразу даже уловила гулкий звук мужских голосов за стенкой.
– От и мужики наши пришли, голубчики, – довольно заквохтала Вожена. – Сейчас мы первым парком погреемся, затем снова в воду, а они пусть второй пар пробуют. Да, девочки?
– Да! – дружно ответили «девочки» и развеселившаяся отчего-то Василина. Странно, но смущения или неловкости от предстоящего она уже не испытывала. А вот Лусия сидела как злая ворона, с красным лицом и подергивающимся носом. Незаметно для других принцесса показала ей кулак.
Второй раз разогревшейся Василине предложили окунуться в бочку с теплой водой, а в воду хозяйка вылила «собственноручно заготовленный» медовый настой из сосновых иголок. «Для скорейшего выздоровления», – пояснила она и уселась в воду рядом с принцессой.
– Так, где тут наши голубушки, – пробасил комендантский голос, дверь открылась, и Василина все-таки немного покраснела. Не каждый день увидишь четверых абсолютно голых мужчин, которые, никакой неловкости не испытывая, проходят к соседним бочкам и с охами в них окунаются. Байдек зашел последним, на принцессу и не посмотрел, а вот она не отказала себе в удовольствии оценить его тело. А чего теряться, если есть возможность?
То, что барон прекрасно сложен, Василина отметила еще во время их совместных заплывов. Но тогда он был в штанах, и теперь она понимала почему – видимо, купаться у них принято тоже голышом, а он не хотел ее смущать. И сейчас она с любопытством разглядывала его крепкие ноги, подтянутые ягодицы, рельеф которых менялся при ходьбе, валики мышц на боках и талии, живот – не втянутый, а мощный, без капли жира, четко обрисованную линию грудных мышц, плотные сильные руки и широкие плечи. Его фигура была скорее фигурой борца, чем атлета или тем более специально качающегося в зале культуриста. Никто бы не назвал его милым или ухоженным. Аккуратным – да, но это было стопроцентно мужское тело, без всякой томности или изящества, развитое, мощное, покрытое жесткими темными волосками. Ниже талии принцесса старалась взгляд не опускать. Все-таки для девушки ее возраста и воспитания это было слишком.
– Как вам первый пар, принцесса? – прогудел комендантский голос из соседней бочки.
– Я словно заново рождаюсь, полковник, очень хорошо, – ответила Василина. – И какая же у вас прекрасная баня!
– Да, мы старались, – похвала явно пришлась по сердцу хозяину. – Особенно моя рыбонька, все тут продумывала, и не зря – парится каждую неделю, и тело у нее как в восемнадцать лет, крепкое да упругое!
Василина улыбнулась и в очередной раз напомнила себе про то, что нужно уважать культуру своих подданных. Сидящая напротив Лусия почти уткнулась носом в воду. Щеки ее были красные-красные.
– Идите уж на пар, – довольно хохотнула в ответ мужу раскрасневшаяся Вожена. – А то мы тут растворимся, пока вы прогреетесь.
Так они менялись несколько раз, в перерывах пили чай и квас, завернувшись в простыни, мазались какими-то едко пахнущими мазями «на натуральной основе, для красоты», обмывались, терлись щетками, пока не пришло время париться. Замоченные веники были торжественно извлечены из кадки, и мужчины пошли «нагонять пар», как пояснила хозяйка. А затем и дамы проследовали в парную.
Ложась на лавку перед ожидающим ее бароном, принцесса уже не могла думать ни о чем, кроме как о мягкой постели и продолжительном сне. Дорога и оглушительное гостеприимство хозяев ее совершенно измотали. Так что ей было не до мужской натуры, пусть даже и такой привлекательной, как натура Байдека. Тем более что из-за пара практически ничего не было видно, а со всех сторон уже раздавались шлепки и повизгивания с охами дам. Лусия, не сводя убийственного взгляда с барона, расположилась на соседней лавке и приготовилась, если что, отдать жизнь, защищая честь госпожи. Хотя после сегодняшнего она уже чувствовала себя чуть ли не публичной девкой и мечтала только о том, чтобы на родине об этом не узнали.
