— И в Дикве уже успели установить телеграфную связь с Лондоном?
— Великобритания и Борну подписали торговый договор более сорока лет назад, а представители нашей компании имеют офис в Лагосе и посылают пароходы по Нигеру. Но не думайте, что вся наша связь работает мгновенно. Пока вы брели по саванне, информация скапливалась и изучалась во многих канцеляриях. Так что ориентировку на вас я сам получил только на прошлой неделе.
…Значит, этот человек уже многое знает о тебе, и это может быть опасно. Но чего он хочет? Почему он так откровенно говорит уже при первой встрече? Он торопится. Потому что чего-то боится? Подождем…
— Мистер Кейнсон, я буду жить в Дикве. С удовольствием сделаю заказ на товары вашей компании. Рад был познакомиться.
Отряд разместился в довольно сносных условиях, а сам Дмитрий получил приземистый дом с плоской крышей на территории обширного дворцового квартала. Толстые глинобитные стены, узкие оконца и двери и в самые жаркие дни хранили прохладный полумрак, позволяли гулять по комнатам легким сквознякам. Недавно обмазанные коровьим навозом стены и новые циновки на полу значительно уменьшили количество клопов и блох, а голубой дымок из медной курильницы имел весьма приятный аромат. Расторопные слуги приносили кушанья с дворцовой кухни, исправно следили за чистотой. После ночевок у костра условия жизни оказались весьма сносными.
Неожиданно возникла проблема с местными деньгами. Воины, получавшие в походе арабские монеты или талеры МарииТерезии, обнаружили, что на рынках Диквы ходит, главным образом, собственная валюта — каури. Этими круглыми белыми раковинами, каждая не больше ногтя, расплачивались при всех мелких сделках. Для удобства счета при более крупных операциях и оптовых закупках использовались стандартные связки, содержавшие тысячу и более раковин. Опечатанный казначеем эмира кожаный мешок с пятьюдесятью тысячами раковин уже являлся значительной ценностью. Именно такие мешки и были выданы для денежного довольствия отряда, что привело Дмитрия в большое смущение.
Но на помощь пришел Хасан:
— Эти раковины привозят к нам с Индийского океана, и на берегах Нигера они заменяют медные слитки, куски ткани и другие предметы, которые используются вместо денег. Сейчас я все пересчитаю тебе по среднему курсу.
— Разве каури не имеют определенной цены?
— Имеют, но, как у всех денег, она постоянно меняется. Сейчас один талер идет за двадцать тысяч каури, у арабских динаров, английских фунтов или испанских реалов цена другая.
— Что же можно купить за эти ракушки?
— Все, что пожелаешь. За одно каури торговка на рынке даст тебе миску каши, за восемь получишь кусок материи, которого хватит на набедренную повязку. Ну а за молодую и крепкую кобылу надо отсчитать восемьдесят тысяч.
— Так от талеров лучше избавиться?
— Не торопись, они всегда в цене. Но предупреди всех воинов, что здесь ходят и фальшивые талеры из города Бида. В нем работает много опытных мастеров, которые умеют не только ткать красивые ткани и варить цветное стекло, но отлично работают и с металлом. Среди них есть славные кузнецы и оружейники, но некоторые чеканят талеры со всеми знаками, даже австрийская султанша на них получается как живая. Для мусульманина грех изображать людей, но они не боятся небесной кары. Очень уж выгодно делать фальшивые деньги.
— Ловят их?
— Так они же действуют тайно, а секреты кузнецов простой человек не станет выведывать. Они работают с огнем, раскаленным железом, разными острыми орудиями и при этом остаются живыми и невредимыми. Ясно, что без помощи волшебства в этом деле не обойтись!
— Да какое там волшебство! Каждый опытный кузнец разбирается в этом.
— А евнух разбирается в своем деле. Почему ты прогоняешь Ахмеда?
— Да зачем он мне нужен! — рассердился Дмитрий. Не привык, чтобы в личные дела вмешивались так бесцеремонно. Поэтому новый слуга, полный немолодой мужчина, с неизменно вежливой улыбкой и тихим голосом, сразу же вызвал какое-то неприятное чувство. — Это Идрис подсаживает ко мне своего человека?
— Здесь все его люди. Ахмед обеспечит тебя женщинами. В походе было не до них, ты заботился об отряде, и все силы уходили на то, чтобы выжить. Но когда живешь на одном месте, то они нужны. Иначе мужчина начинает болеть, плохо спит по ночам и на всех сердится днем. Галадиму положено иметь разных слуг, в том числе и таких, как Ахмед. Он местный, а наши борнуанские евнухи лучшие в мире! Их высоко ценят в гаремах Турции, Аравии, Индии. С детских лет, после того как им сделают операцию, они готовятся к такой работе, учатся обращаться с женщинами, познают все их секреты. Конечно, от евнуха не следует ожидать силы и ловкости, как от конюха, а к старости они безобразно жиреют, но из них выходят верные слуги. Лучшие обладают мужской решительностью и женской хитростью, поэтому получают важные должности и становятся управляющими, казначеями, советниками, даже военачальниками.
… Иностранцу спорить с местными обычаями бесполезно и глупо. Приходится уступать, но и промолчать нельзя. Чтобы высказать свое недовольство, а заодно и отвести душу, Дмитрий произнес известное хаусанское слово из трех букв:
— Тир21!
В ответ Хасан только руками развел.
— Тир! — зло повторил Дмитрий и добавил: — Скажи ему, чтобы разбудил меня до рассвета. Завтра пятница и эмир устраивает смотр.
Еженедельный смотр войск проходил на главной площади перед дворцом. Поеживаясь от утренней прохлады, конные и пешие воины становились на свои места, образовывали неровные квадраты — аламы. Над каждым поднималось цветное шелковое знамя, на котором золотом вышито какое-нибудь воинственное изречение из Корана или имя командира. Впереди встали барабанщики и трубачи, обязанные на привалах услаждать слух воинов, а в бою и походе подавать звуковые сигналы. Старшие начальники с суровыми лицами следили за тем, как их младшие товарищи ровняли ряды, торопились завершить последние приготовления к смотру.
Обычная, хорошо знакомая Дмитрию суета. Он сразу же обратил внимание на довольно пестрый состав войска Раббеха — смуглых лиц больше среди командиров и конников, темнокожих — в пехоте и у пушкарей. Еще во время похода узнал, что большинство из двадцати аламов, на которые делилась армия Борну, расквартировали вблизи столицы. Общая их численность — около двадцати тысяч человек, из них пятая часть — базингеры — вооружены огнестрельным оружием. Личный алам эмира имеет винтовки, а для его усиления создан специальный алам пушкарей, в распоряжении которых имеется около пятидесяти орудий различного калибра. В случае военной угрозы правители провинций и подвластные султаны обязаны выставлять конное и пешее ополчение, состоящее из копейщиков и лучников.
