Суровые серые глаза Трисса прищурились.
— Я прошу тебя не делать этого, сударыня. Придворная Гвардия служит в первую очередь королеве.
— Если я королева, то приказываю вам остаться здесь, Трисс.
Гарт раздраженно зажестикулировал: «Делай что хочешь. Но я не намерен оставаться. Я пойду с тобой».
Она покачала головой и тоже взмахнула руками:
— Нет, Гарт. Если я не вернусь, ты будешь нужен им, чтобы благополучно довести до берега, до Тигра Тэя. Им понадобится твой опыт. Я люблю тебя, Гарт, но там ты ничего не сможешь сделать. Ты должен остаться.
Великан посмотрел на нее так, словно получил пощечину.
— Мы всегда знали, что наступит этот момент, — внушала она мягко, но настойчиво. — Момент, ради которого ты так много трудился, воспитывая меня. Сейчас слишком поздно преподавать мне еще какие-то уроки. Мне придется полагаться на то, что я знаю.
Она сняла Фаун с плеча и посадила на землю рядом со Стресой.
— Оставайся, малыш, — приказала она.
— Р-р-р! Рен, возьми меня! — воскликнул Стреса, ощетинившись. — Я смогу последить за тобой лучше, чем кто-либо из них!
Она снова покачала головой.
— И все же эльфийские камни лучше защитят меня одну. Гарт благополучно доставит тебя до Западной Земли, Стреса, если я не вернусь. Он знает о моем обещании тебе.
Она сняла вещевой мешок, сложила все свое оружие, оставив только длинный нож у пояса. Четыре человека, а также иглокот и лесная скрипелочка молча наблюдали за ее действиями. Бережно вытряхнув эльфиниты из мешочка, она положила их на ладонь, пальцы ее крепко сжались.
Не колеблясь больше ни минуты, она повернулась и исчезла в тумане.
Какое-то время Рен шла, ни о чем не думая, просто переставляла ноги; она уходила от тех, кто мог бы ее защитить. Путь ее пролегал сначала по каменистой тропе. Она шла, как одинокий охотник, замирая от напряжения и собственной решимости. Рен явственно слышала голос Эовен, которая рассказывала ей о своем видении: картине собственной смерти. «Нет, — поклялась себе Рен. — Если это и случится, то только не теперь, пока я жива».
Дракулы шептались у нее над головой, звали к себе. Ярость боролась в ней со страхом.
Она снова шла мимо посеребренных стволов мертвых деревьев, голых и окостеневших, — мимо врат в подземный мир мертвых. Смутно замаячили лица с пустыми темными глазницами. Рен раскрыла ладонь, вытянула руку вперед, призывая силу эльфинитов. Послушный ее воле, тотчас же вспыхнул голубой огонь. Она шла по дну коридора, где была выжжена вся растительность.
Впереди, на большом отдалении, она рассмотрела скопление белесых фигур, которые легко двигались, поворачиваясь к ней в немом приветствии. Слышались голоса, крики, шепот, призывы.
Голубое пламя исчезло, и теперь она шла наобум.
«Рен, — окликали ее, — Рен…»
Заставив себя отбросить страх, она осторожно двигалась дальше, озираясь, как бы не замечая движения теней вокруг себя, каких-то туманных сгустков, подающих слабые признаки жизни. Стреса оказался прав: темнело, день клонился к вечеру, свет угасал. Именно этого и хотели дракулы. Сперва они завлекли в ловушку Эовен, чтобы поглотить ее. Теперь настал черед Рен.
Рен закрыла глаза, защищаясь от страшной неизбежности.
Голоса становились все громче, все настойчивее, и бесформенные туманные пятна стали принимать форму человеческих тел, слабых и бесплотных. Перед ней открылся овраг… «Тот, где я потеряла Эовен», — решила Рен. Она спустилась в него, повинуясь волшебной силе, чувствуя, как она наполняет ее железной твердостью, — огонь уже полыхал в кузнице ее души. Она не знала, сколько времени… час, два или больше? Она потеряла ощущение времени, ощущение опасности, страха — всего на свете, осталось лишь желание найти и вызволить Эовен. Королева эльфов, хранительница жезла Рукха и Лодена, наследница волшебства друидов и родов Элессдилов и Омсвордов, она была всем, что составляли ее предки, и вместе с тем — никем. Существом, созданным из чего-то, что не поддается определению.
«И теперь ничто, — сказала она себе, — не сможет устоять передо мной».
Вокруг нее сомкнулась тьма — Рен достигла дна оврага. Слабый свет над ее головой терялся в тумане. Дракулы становились все наглее, показались их скелетообразные фигуры. Чудищ страшила и притягивала волшебная сила. Жадные глаза впивались в Рен, излучая безумное желание — завладеть ею, выпить ее до дна. Она почувствовала, как эльфиниты жгут ее руку, предупреждая об опасности. Но она все еще выжидала, шла вперед, живая среди мертвых.
«Рен». — Она услышала голос Эовен.
Стена бледных тел преградила ей дорогу. Формой напоминая человеческие, они гнулись и покачивались — слабая имитация того, чем они были при жизни. Они встречали ее, уже не призраки, готовые исчезнуть при дуновении ветра, а некие создания, принявшие подобие живых существ.
— Эовен! — позвала Рен.
Дракулы расступились, и она увидела Эовен. Провидица лежала у них на руках, как в колыбели, такая же бледная, как и они, — на лице выделялись лишь изумрудные глаза в обрамлении рыжих волос. И эти глаза блестели, полные ужаса. Рот Эовен был раскрыт, словно она пыталась вздохнуть… или крикнуть.
Губы дракул впивались в ее тело.
Рен застыла на месте, пораженная происходящим, и тут же подумала: «Ловушка!»
Голова Эовен резко вскинулась, а губы с рыком открылись, расползлись, обнажив блестящие клыки.
Рен взвыла от отвращения, и дракулы двинулись к ней. Раскрыв ладонь, она с быстротой мысли вызвала магическую силу эльфийских камней, в ярости направив огонь на все, что находилось поблизости. Волшебный огонь пронесся по телам дракул, испепеляя их. Пламя поглотило все. Рен направляла огонь во все стороны, чувствуя, как через нее проходит волшебная сила, горячая и суровая. Она испустила крик радости, видя, как огонь выжигает равнину — от края до края. Она подчинилась пламени… все равно чему, лишь бы уничтожить новый образ Эовен!..
Еще мгновение, и она полностью растворилась бы в магической силе. Но последним усилием воли остановилась, и вспомнила, зачем она здесь, и пришла в себя. Рен с силой сжала пальцы, утопив в ладони эльфиниты. Огонь обжигал руку, тело дрожало. Наклонившись, она упала на колени. Волшебная сила как бы с сожалением покинула ее, испугав напоследок своей неукротимостью.
Она припала к земле, пытаясь окончательно овладеть собой. Воображение рисовало ей жуткую сцену, дракулы и Эовен исчезают в языках пламени, сожженные волшебной силой эльфинитов.
Чувство стыда и горя поглотило ее.
Она устало подняла глаза. Перед ней простирался пустынный овраг. В воздухе висели дым и пепел. У нее сжалось горло, когда она попыталась вздохнуть. И все кончено. Эовен уничтожена, а она, Рен, наблюдала, как сбывалось пророчество. Как Рен ни пыталась, она не смогла ничего изменить. Эовен говорила, что ее жизнь согласуется с ее видениями и она должна принимать их все, даже то, которое предсказало ей смерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
