немного, и этот толстый слой тонального крема не сможет скрыть картину Дориана Грея, под которой ты прячешься.
Кайла чуть не подавилась едой, и челюсть Эдисон напряглась.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? У меня на лице нет Дориана Грея.
Она почесала уголок губ, и я улыбнулась.
— Но ты именно такая.
Кайла явно изо всех сил старалась не рассмеяться вслух.
— Твои глаза выдают твою темную, очень темную душу. Совсем как у Дориана, — я мило улыбнулась. — Хотя Дориан хранил свой портрет у себя на чердаке.
Я приклеила преувеличенное выражение притворного созерцания, затем махнула рукой в общем направлении ее черепа.
— У вас действительно там много свободного места, так что, возможно, вам стоит подумать о том, чтобы попробовать.
Челюсть Эдисон начала двигаться из стороны в сторону, и я немного забеспокоилась, что у нее вот-вот вырастет шерсть и она превратится в волчицу. Я начала думать, что, возможно, пришло время перестать дразнить медведя (или, так сказать, волчицу), но Кайла, наконец, выглядела так, будто становилась более уверенной в себе в ядовитом присутствии Адисон; она села прямее и посмотрела Адисон в сильно подведенные глаза.
— Значит, он был прав, — выплюнула Эдисон, прежде чем посмотреть на меня, и свинец медленно осел у меня в животе.
Я знала, о ком она говорила. Она явно стояла с улыбкой на лице, ожидая, что я спрошу ее о том, кого она считала таинственным «он». Но я не доставила ей такого удовольствия. Или ему.
— О да, — сухо ответила я. — Держу пари, что так оно и было.
— Он был везде во мне. Точно так же, как скоро снова будет Алекс. Я знаю, что ему нравится.
Она махнула рукой в районе груди.
— Люди с сердцами? — сказала я прямо, пытаясь не зацикливаться на мысли о том, что Эрик снова вмешается в мою жизнь. — Которые остаются верными, несмотря на внешность?
Я увидела, что Эдисон мгновенно поняла, что я имела в виду, потому что неподобающий румянец залил ее щеки; она яростно переводила взгляд с меня на Кайлу, затем развернулась на каблуках и выбежала вон.
Я почувствовала себя немного виноватой из-за того, как я с ней разговаривала, но я также знала, какую чушь она наговорила о Кайле в моем присутствии, и я не собиралась сидеть здесь и принимать это без комментариев. Почему люди продолжали называть ее так? Жизнь в трейлере не делает тебя мусором; а говорить дерьмо о людях — делает. Кайла — один из самых чистых людей, которых я когда-либо встречала. Чем скорее Эдисон, Джейк, Джастин и остальные из Литтл-Хоуп поймут это, тем лучше.
Глава Двадцать вторая
ФРЕЙЯ
Алекс уже смотрел на меня, когда я пришла домой. Он облокотился на стойку, скрестив руки на груди, ожидая моего неизбежного прихода. У меня нет на это времени. Я и так опаздывала, чтобы успеть в "Танцующую пони" до начала фильма. Из того, что я слышала от Кайлы и Донны, большая часть города ходила на подобные мероприятия, и все выкладывались по полной. Это означало, что у меня нет времени на спор с Алексом, который явно уже был записан карандашом в расписании, поэтому я пошла в спальню, зная, что он последует за мной. Теперь ему нужна моя кровь, он придет за мной куда угодно.
— У тебя была приятная беседа с Эдисон? — мрачно растягивал он слова, прислоняясь к дверному косяку спальни.
Я наклонила голову с того места, где сидела на полу, роясь в своем чемодане, словно раздумывая.
— Не особенно.
Похоже, он не оценил моего юмора.
— Мне казалось, я сказал тебе оставить ее в покое.
Я пожала плечами и продолжила искать костюм хоббита, который выбрала несколько дней назад. Вся моя жизнь по-прежнему в одном чемодане, ничего не изменилось, хотя мне стало слишком комфортно. Сказал мне оставить ее в покое. Верно. Как будто я здесь воплощение чистого зла.
— У тебя слепое пятно в форме Эдисон, потому что ты чувствуешь себя виноватым и не видишь ее недостатков.
Он отследил мои движения.
— Что, черт возьми, это должно означать?
Я бросила на него разочарованный взгляд.
— Это означает, что она вошла в закусочную и начала обзывать Кайлу и устраивать сцену. Я могла бы легко оставить ее в покое, но она не оставила меня в покое, и я могу постоять за себя и за Кайлу, потому что никто другой в этом дерьмовом городе этого не сделает.
Алекс сделал успокаивающий вдох, но гнев не покинул его глаз.
— Ты хочешь сказать, что она просто подошла к тебе в закусочной и начала вести себя как стерва без всякой причины.
— Да, — ответила я, нажимая на букву, — именно это и произошло.
Очевидно, он мне не поверил.
— Ты оскорбила ее внешность, Фрейя. Она должна была защитить себя. Я и не знал, что в тебе есть такая подлая жилка, — Алекс разочарованно покачал головой.
Я начала смеяться над этим.
— Серьезно? Ты придерживаешься такой версии? Итак, что именно я ей сказала?
— Ты знаешь, что ты сказала.
Я повернула к нему голову, прерывая рыться в своем чемодане — этот момент заслуживает моего полного внимания.
— Я знаю, но ты, очевидно, знаешь лучше меня, поэтому, пожалуйста, просвети меня. Я собираюсь так покончить с этой ситуацией.
— Ты сказала ей, что она выглядит старой и уродливой, — утвердил он. — Я не знал, что ты говоришь такое другим женщинам, не ожидал от тебя такого.
Я замерла. Оказывается, Алекс меня совсем не знает.
— Ты действительно в это веришь?
Он прижал руку ко лбу.
— Я не знаю, Фрейя. Я не знаю. За эти дни я увидел тебя с другой стороны, так что я действительно не знаю, чему верить.
Ой. Это больно. Особенно после моего душераздирающего признания о том, что я показала ему свою истинную сущность. Я никогда не была лейкопластырем, который приставал к парню и не позволяла ему писать в одиночестве, но даже если бы и был, ну и что? Это не сделало бы меня менее личностью. Кроме того, время от времени каждый заслуживал того, чтобы быть немного навязчивым и немного зависимым, и сегодня моя очередь.
— Она тщеславна. Она даже не может посмотреть тебе в гребаные глаза, Алекс. И ты защищаешь ее прямо сейчас? Правда?
— Это не я ее защищаю, — упрямо возразил он.
— О, правда? Так что же тогда это? — я указала на пространство между нами.
— Это
