– Что?
– Иногда пугаете, – ответила она тихо. – Это в те минуты, когда я вижу в вас древнего и мудрого старца. Много повидавшего, много знающего, понимающего все, что происходит, и даже то, что будет происходить…
Я не нашелся с ответом, а она лишь слабо улыбнулась просящей улыбкой, умоляя не карать за дерзость, ибо она – женщина только для мужчины, для рыцаря, но для древнего мудреца – всего лишь букашка, сама бегущая под башмак.
– А вы в самом деле видите во мне старца?
Ее улыбка поблекла. Она вздохнула.
– Нет, конечно. Ваша магия совершенна. Вы юны и сильны, нельзя даже ощутить следы магии. Я не знаю, как это происходит, но я… вас боюсь больше, чем Одноглазого.
Я сказал с удовлетворением:
– Ну вот у нас и начинаются нормальные взаимоотношения. Женщина в этом мире должна бояться мужчины, верно?
Она вскинула голову и прямо посмотрела мне в глаза.
– Да. Но я… постараюсь не бояться даже вас.
– Значит, – произнес я с преувеличенной горечью, – все-таки война… Нет, я не смогу воевать с вами. Можно, я вам сдамся?
Она сказала торопливо:
– Я не собираюсь нападать на вас. Моя мечта – спрятаться от вас в своем замке!
– Именно от меня?
– С остальными я научилась ладить.
– Даже с Одноглазым?
Ее улыбка слегка померкла.
– В последнее время он начал быстро усиливаться. Похоже, совсем потерял голову.
– Да, – согласился я. – Это точно. Голову он потерял. У вас очень уютный замок, леди Клава. Смотрю и самому хочется уюта и покоя. Чтобы вот проснуться поздним утром, а мне прекрасные женские руки завтрак прямо в постель…
Она вскинула высокие брови:
– В постель? Может быть, все же лучше в тарелку?
– Простите, я хотел сказать, что… гм… просыпаюсь, а вы мне сразу подаете на тарелке что-нибудь вкусненькое…
Она кивнула, ничуть не удивившись:
– Понятно. Я согласна. Значит, будете спать у меня на кухне, где вам, собственно, и место.
Мы вышли в небольшой зал, длинный стол занимает практически все пространство, здесь весь отряд, а во главе уже расположились Зигфрид, Алан, Гунтер, Ульман, слуги носятся, как муравьи при наводнении, спеша перетаскать на стол все лакомое. Только один стул пуст, он чуть на возвышении, спинка высокая и отделана драгоценными камнями, а на сиденьи покоится атласная подушечка.
Леди Клаудия опустилась на эту подушечку, таким образом стала вровень, а то и выше наших самых рослых воинов, я сел на место Зигфрида, что поднялся сразу, как только увидел меня входящим в зал, а сам согнал кого-то из лучников.
Пировали, если это можно назвать пиром, не больше четверти часа, я посмотрел в окно на заходящее солнце, поднялся, отодвинул стул. Гунтер поспешно встал тоже, в руке кубок с вином, допил и со стуком поставил на стол между блюдами с новыми изысканными яствами.
– В другой раз, – сказал я, – может быть и останусь у вас, леди Клаудия, ночевать даже на кухне. Если, конечно, своими ручками будете подавать мне завтрак… А сейчас надо спешить. В моем замке, стыдно и страшно признаться, остались только челядины.
Мы вышли из-за стола, леди Клаудия тоже встала, осведомилась с интересом:
– Вы правы, это рискованно. А где же ваши воины?
– Оставил приводить в порядок замок Одноглазого, – ответил я с артистической небрежностью.
Она остановилась в воротах донжона, в глазах недоумение:
– Одноглазого?
– Ну да, – ответил я еще, распираемый великолепной небрежностью. – Вы же сами заметили пророчески, что он потерял голову.
Решетка ворот поднялась, мы с Гунтером галопом вылетели на простор, сзади загрохотали копыта коней моего отряда.
Гунтер поглядывал искоса, хмыкал, сопел, спросил наконец:
– Этому учат?
– Чему?
– Ну вот так это… красиво говорить, красиво сидеть на коне, красиво кланяться…
Я отмахнулся:
– Представь себе, на эту ерунду тратится сил и времени больше, чем на фехтование, упражнения с копьем, скачку на коне, учебные бои на топорах. Это называется имиджем.
Он возразил:
– Но зато и результат!
– Какой?
– Да вы одной этой фразой насчет потери головы сразили волшебницу сильнее, чем если бы захватили замок, а ее бросили в свою постель! А еще после этого уехали, оставив ее с открытым ртом… Я слышал, что рыцарей учат не только драться, но и слагать стихи, петь, танцевать и очаровывать женщин, но теперь вижу, что не все брехня, не все…
За нашими спинами развеселый Зигфрид с пьяным в стельку Аланом де, опять забыл как дальше, затянули песню. Не шибко в лад, но подхватили лучники, очень довольные, успевшие по праву победителей потискать в Амило, а то и поиметь местных девок, дать в зубы побежденным мужчинам, помочиться в хозяйских покоях и порубить виселицу на заднем дворе, настроение хорошее, песня про веселую Сюзанну, у которой алый, но очень узкий рот.
Копыта стучали по сухой дороге, потом зашелестела высокая трава, до замка уже недалеко, Гунтер послал коня напрямик. Привычно выскакивали зайцы и зверьки, очень похожие на зайцев, а также на кенгуру, но, возможно, это просто крупные, очень крупные тушканчики.
Глава 12
Миновали последний холм, выплыл и показался во всей недоброй красе мой замок Амальфи. Днем и ночью он выглядит серым, мрачным, угрожающим, башни тянутся к небу, словно готовятся принять на себя тяжесть хлябей небесных, но в редкие минуты восхода солнца, когда солнечные лучи озаряют замок снизу от края земли, замок вспыхивает, как отлитый из цельного куска золота – яркий, блистающий, гордый, вознесенный в сияющее синее небо.
Второй раз преображается, как вот сейчас, поздно вечером, когда солнечные лучи опять же подсвечивают сбоку, багровое солнце озаряет стены пурпуром, замок становится красным: сперва алым, затем багровеет, и когда солнечный диск наполовину опустится за край земли – замок похож на пышущую жаром отливку из темного металла.
Я оглянулся на приотставших спутников, все соблюдают неписаный этикет, по которому сеньор въезжает в замок хоть и в сопровождении свиты, но на некой дистанции, красивый и подчеркнуто гордый.
У Галантлара, вспомнил я в который раз, сначала не было могущественных противников, а потом ему было уже наплевать на владения за стенами замка. Так что людей у него едва-едва на то, чтобы защищать ворота. Гунтер набрал народу, чтобы защищать замок, теперь ему предстоит создать мощный конный кулак, что выезжал бы в деревни по первому же сигналу.
За это время он привел из деревень в замок семьдесят крепких молодых парней, из которых не больше десятка умеют держаться в седле. Еще меньше владеют мечом, но зато все неплохо стреляют из луков.
Из семидесяти двадцать человек клянутся, что за неделю освоят и скачку на конях, и научатся владеть копьем, в том числе освоят и конные поединки на мечах и топорах. Гунтер каждого ловил на слове, теперь не дает спуску. Раз уж так хочется быть в конном войске, то пусть выкладываются до изнеможения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
