— Ты же нарочно делаешь это, тупая мерзавка, — вырвалось у Майберга. Пытаясь сбежать, он перебрался через спинку на переднее сиденье, проявив при этом изрядную ловкость. Леа удовлетворенно отметила, что Майберга все еще трясло от отвращения, когда Адальберт попытался отправить его обратно, на старое место. Но никакие угрозы и ругательства не помогли — Майберг остался впереди.
— Теперь-то ты успокоишься, да? — рыкнул Леа на ухо великан. Во время этой маленькой сценки он никак и ни на что не реагировал. Да и сейчас его толстые щеки неподвижно свисали, а водянистый взгляд не выражал никаких чувств.
Леа едва заметно кивнула и с удовлетворением откинулась на спинку. Даже если их поймали и нет никакой надежды на спасение — нельзя ведь позволять делать с собой все что заблагорассудится.
С тех пор как они оставили домик у озера далеко позади, автомобиль двигался на север и поздно вечером проехал заброшенный пограничный пост. Когда наконец наступила ночь, они уже неслись по скоростной трассе, которая вела через бесконечные леса. Единственным разнообразием были щиты, предупреждавшие о звериных тропах, и время от времени вспыхивавшие фары других машин. В какой-то момент Леа уснула.
Когда она проснулась, машина стояла, а через открытую дверцу водителя в салон влетал свежий ветер с ароматами смолы и мокрой листвы. И едва заметный запах соли.
Через прикрытые веки Леа попыталась окинуть взглядом окружающий мир за пределами автомобиля. Похоже, уже перевалило за полдень, потому что появившееся на миг из плотных облаков солнце стояло довольно низко. Шел небольшой дождь, размывая контуры предметов. Очевидно, они съехали со скоростной трассы и теперь стояли в конце усыпанной щебнем дорожки, окруженной высокими деревьями.
Леа было неприятно, когда она обнаружила, что во сне прижалась к Рандольфу. А он даже обнял ее за плечи, как старший братишка. Она с трудом подавила желание стряхнуть руку — ведь в жесте великана было что-то заботливое и совершенно невинное. Поспешно отыскала взглядом Адама, который продолжал лежать в той же позе, что и накануне, затем перевела взгляд на лобовое стекло, перед которым как раз, словно по мановению волшебной палочки, открывалась решетка высотой в человеческий рост. На заборе из проволочной сетки, терявшемся меж деревьями, висел плакат, красно-белая краска которого была изъедена ржавыми пятнами. Тем не менее, Леа сумела разобрать слова: «Частная собственность — вход воспрещен».
На первый взгляд ограда производила впечатление заброшенности, но она заставила бы любого путешественника обойти забор десятой дорогой. Колючая проволока на заборе делала невозможным его преодоление. Кроме того, единственной интересной вещью за забором был поржавевший ангар из гофрированной стали, двери в который стояли нараспашку и открывали взгляду зияющую пустоту. Ангар жался к скале, словно груда позабытого металлолома. Такой унылый вид не вселит жажду приключений в кого бы то ни было, в этом Леа была уверена. Интересно, зачем только Адальберт приволок ее в эту глушь? Она закусила нижнюю губу, пытаясь разобраться в происходящем.
Они въехали внутрь, решетка закрылась, автомобиль запрыгал по покрытой гравием дорожке. Адальберт набрал на мобильнике последовательность цифр, и задняя стенка ангара отъехала в сторону, открывая взгляду темный туннель, достаточно большой, чтобы мог проехать автомобиль.
Свет фар освещал теряющиеся в темноте серые стены. При мысли о том, что они едут в эту черную дыру, а за ними закрывается выход в мир, Леа зажмурилась от испуга. Великолепно укрытый туннель на ничейной земле, ведущий внутрь горы, пробудил ее фантазию. Но клаустрофобные видения, с невероятной скоростью пронесшиеся перед внутренним взором, помогли мало: ее прошиб холодный пот.
И точно: туннель спускался. Пока автомобиль продолжал движение внутрь, у Леа желудок начинал подступать к горлу. В отчаянии она прижалась лицом к груди Рандольфа, а тот в свою очередь, успокаивая, принялся гладить ее по спине, словно она была маленькой девочкой, которая только что испугалась Черного человека [13]. Когда автомобиль наконец остановился, он осторожно отстранился от нее и перевел в вертикальное положение.
Не успела Леа прийти в себя, как ей на голову набросили черный платок. Она от испуга автоматически сделала глубокий вдох, и легкая ткань залепила ей рот и на мгновение прилипла к губам и зубам. Прохладное, гладкое покрывало, грозившее закупорить ей дыхательные пути. Девушка издала жалобный стон.
Ее тут же грубо схватили за плечи и несколько раз встряхнули.
— Не переживай, девочка, — услышала она раздраженный голос Адальберта. — Через шелк великолепно дышится. Мы не собираемся тебя душить, ты ведь такой ценный груз. Но где находятся выходы из системы пещер, тебе знать не обязательно. Даже если ты и не покинешь подземелье живой.
И с этими словами Леа вытащили из машины. При этом она наступила на что-то, что инстинктивно определила как незащищенную пятку Адама. Она попыталась быстренько перенести вес, но поскользнулась и послышался негромкий треск. Сознавая свою вину, она вздрогнула.
— Шевелись, Майберг! — тем временем ругался Адальберт. — Поможешь Рандольфу нести парня. Он все еще в отключке.
Не сопротивляясь, она позволила Адальберту вести себя, а наброшенный на голову платок приглушал все пять чувств, как будто ее укутали в вату. Каждый раз при вдохе воздух медленно пробирался по носоглотке, пока не становилось совсем плохо. До ее слуха еле слышно доносилось негромкое гудение неоновых ламп и шарканье приволакивавшего ногу Адальберта. Она невольно спросила себя, не осталась ли его хромота в память о той ночи, когда он много лет назад столкнулся с Адамом. Но кто может знать, какими темными тропами с тех пор ходил Адальберт? По крайней мере, что касается техники, она сильно усовершенствовалась в той области, где нужно было повергнуть бессмертного.
Позади раздавалось тяжелое дыхание великана Рандольфа, который, похоже, опять тащил Адама один — после очередной неловкости Майберга. Леа испуганно прислушивалась к стуку, сказывавшему, что долго он тяжелую ношу один нести не сможет. «Если силы оставят его, то он не станет осторожничать с Адамом», — подумала она.
Внезапно до ее слуха донеслось странное переплетение звуков. Сначала — слабые и не связанные между собой, затем — все четче и четче… Кто-то от души ругался на языке, который Леа не могла определить… Второй пронзительно кричал, словно подражал птице… Кто-то читал бессмысленные стихи… Глухим шепотом, словно откуда-то из глубины, ее слуха достигали звуки. Спрятанные, запертые голоса, они путались, манили: подойди ближе, давай играть, посмотри, что я припас для тебя. Подойди, дай я тебя потрогаю, уведу, принесу в жертву! Словно тысячи жадных пальцев касались Леа эти голоса, сливаясь друг с другом и пытаясь друг друга перекричать. Оглушительная путаница, происходившая из одного-единственного источника: неугасимого желания демона получить кровь, которая находится так близко и в то же время так недосягаема, что желание превращается в безумие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
