пятница, а значит завтра, я совершу то, что задумала. Теперь, меня уже ничто не остановит! Настало время отпустить, проклятая смерть! Твои прислужники больше не будут держать меня на цепи. Даже, если придется слишком дорого заплатить, я освобожу свою душу.
Пусть, сегодня я видела смерть одного человека, но его жизнь была слишком короткой, чтобы заслужить испытанную участь. Этот крошечный комочек, младенец, несколько часов отроду. Разве он заслужил быть выброшенным в мусоропровод?
За что с ним так поступила его, морально уродливая, мать? Не побоялась взять на себя грех умерщвления собственного ребенка. Пожалуй, она и не задумывалась об этом. Женщину, не смог остановить, даже надрывный плач. Что она чувствовала, когда слышала, разносящиеся по трубе, гулкие шлепки маленького тельца? Да, ничего!
Эта дрянь, дождалась заветного молчания, захлопнула крышку бака и ушла. И тем самым купила себе билет в ад. Таких женщин там не жалеют! С ними, особое обращение! Я это знаю. Не известно, откуда, но знаю! Нужно продержаться еще сегодня и завтра день. Я смогу! По крайней мере, буду очень стараться.
Умылась, выпила кофе и отправилась на работу.
— Привет, — впопыхах проронил Сергей.
— Привет, — подошла к столу, повесила на спинку стула сумку и села. — Что у нас сегодня?
— У нас, у нас, у нас, — молодой человек, держал в руках стопку документов, и быстро перелистывая, мимоходом, читал их. — Я убегаю в «Национальную библиотеку», подписать кое-что. По-моему, наш отдел хотят расширить.
— Понятно, — вяло ответила я.
— Анкита! С тобой все в порядке? — неожиданно обратился парень. — Я раньше не спрашивал, но знаешь. Ты, неважно выглядишь!
— Все нормально, — выдавила улыбку. — Честное слово.
— Ты не голодаешь? Может быть…
— Нет. Со мной все в порядке! — настойчиво и раздраженно, заверила я.
— Но…
— Черт возьми, чем мне сегодня заниматься?! — не выдержав, притворно возмутилась.
— Ладно! Ладно! Вот, бумаги на списание. Книг не много, так что, можешь не торопиться, — Сергей заботливо улыбнулся. — Все. Я ушёл.
Когда дверь за парнем закрылась, я облегченно выдохнула. Как он мог подумать, что я голодаю? Неужели, на самом деле, так плохо выгляжу? Наверное, со стороны виднее. Отогнала глупую мысль и приступила к работе.
Позвонила Катя. Мы попрощались еще вчера, но подруге захотелось услышать мой голос, прямо перед отъездом. Она была взволнованна и постоянно твердила, что, как только вернется, сразу сообщит. Я, запретила ей названивать из Праги. Пусть развлекается и наслаждается каждой минутой, проведенной с любимым. В очередной раз, мы попрощались, и показалось, что я слышу ее голос в последний раз. Сказала что-то несуразное напоследок и Катя отключила звонок.
Невозможно! Невозможно что-то делать, когда в ушах стоит плачь ребенка. Я схватилась за голову и закрыла глаза. Темнота, визг, удар. Снова и снова, в памяти проносились моменты смертельного исхода. Плач не прекращался. Мне уже казалось, что младенец где-то здесь, совсем рядом. И тут, до меня дошло. Вскочила и стала искать. Пробежала возле одного стеллажа — ничего. Возле другого. То же самое. Последний, третий стеллаж.
Зашла за угол и увидела маленький голенький комочек. Израненное тельце, в ушибах и синяках, надрывалось так, что я готова была кричать вместе с ним. Душа рыдала и металась. Ее, рвали на части судорожные движения маленьких ручек и ножек. Я больше не могла. Не могла это выдержать. Подхватила малыша, начала его качать и молиться. Впервые в жизни, чеканя каждое слово, я шептала «Отче наш», а затем, попросила Господа успокоить ни в чем неповинное дитя.
Ребенок все плакал и плакал, но постепенно, его голос стал тише. Наконец, малыш смолк и мирно лежал на моих руках, как в колыбели. Вдруг, глаза ослепило яркое сияние. Оно окутало ребенка, и он исчез, а в помещении стало все как прежде.
У меня внутри, словно взорвалась бомба. Я упала на колени и зарыдала. Не в силах остановиться содрогалась, снова и снова. Как будто, со слезами, из меня выходило что-то плохое, и я дико хотела освободиться от этого. Хорошо, что находилась в помещении одна и могла вдоволь наплакаться. Прошло время и глаза стали сухими. Мне больше нечем было их смочить. В груди дыра, а в душе пусто и темно. Не могу! Не могу так больше! Хватит!
Резко встала и, как ни в чем небывало, вернулась на свое рабочее место. Завтра все будет кончено.
Вечером пришла домой, поужинала, проверила все ли готово для ритуала и легла спать. Было плевать, приснится мне что-нибудь или нет. Завтрашний день, вернее ночь, станет решающей в моей жизни.
С самого утра, я готовилась к новой жизни. Выспалась. Смерть, словно почувствовала мою настороженность и решительность. Сегодня, сон был мирным и пустым.
Умылась, позавтракала и направилась подбирать одежду для сегодняшнего действа. Колдун сказал, что мне должно быть комфортно, но по поводу цвета — предпочтителен черный. Что же! Такой у меня полно. Достала футболку, брюки и кофточку того же цвета. Полный комплект. Собрала в сумку необходимое, достала из секции листики с указаниями, еще раз перечитала и положила ко всему остальному.
Пообедала и до вечера, не зная, чем заняться, маялась ерундой. Как же медленно двигались стрелки, когда хотелось, чтобы они тикали быстрее. Минута длилась, словно целая вечность.
Наконец, шесть часов. Добираться до “Кальварии” на транспорте, около часа. Так что, в начале восьмого, я должна быть на месте. В восемь, ворота закрывались, и нужно было где-то спрятаться, чтобы “смотрящий” не заметил и не выгнал. Что-нибудь придумаю.
Выходной день. Лавочки как всегда были заняты, болтливыми соседками. Еще не всем они перемыли кости. Не все новости обсудили. Мило улыбнулась женщинам и направилась на остановку.
“Кальвария” — самое старое кладбище Минска. По-простому, его называют — Кальварийское. По официальной версии, этот некрополь появился на карте Минска в 1796 году. По неофициальной, захоронения здесь велись уже более шести веков.
Именно это место, как никакое другое, пропитано смертью и душами умерших людей. Всё чего коснулся свежий труп, обладало энергией смерти в больших или меньших пропорциях.
Известна легенда и о Белой панне Кальварии. В конце девятнадцатого века одна девушка уснула летаргическим сном. Подумали, что она умерла, и замуровали в склепе. Проснувшись, паненка не смогла выбраться из заколоченного гроба. С тех пор, в поздние ноябрьские вечера, она бродит по кладбищу. И хоть вандалы разрушили склеп, белая фигура не перестает появляться на могилах. Тайн “Кальвария” хранила немало.
Как только ступила на землю этого огромного могильника, настойчивость куда-то испарилась. На ее место пришел страх, пробирающий дрожью, но отступать
