же месте, куда заглянула, — в гараже.
Обычно, работая, он плотно закрывал двери. Сегодня же распахнул их настежь, и маленькое помещение купалось в золотистом свечении послеобеденного солнца.
— А ты в курсе, — зашла я в гараж, — что на заднем дворе у нас вечеринка? С тобой пришла повидаться куча народа.
Коул удивленно вскинул взгляд, оторвавшись от работы. Не ожидал, что кто-то пойдет его искать?
— О, — увидел он меня. — Привет, Джеки.
— Потерял счет времени? — поинтересовалась я, оглядывая помещение. На верстаке царил непривычный порядок. Большая часть инструментов и автомобильных запчастей была разложена на полках.
— Нет. — Коул захлопнул капот машины. — Хотел закончить с ремонтом. Оставалось совсем немного.
— Теперь она на ходу?
— Ну, наверное. — Коул сказал это с ноткой печали, словно сожалел, что автомобиль исправен. Вздохнув, он вытащил из кармана тряпку и вытер руки.
— Эй, — шагнула я к нему, — ты в порядке?
— В норме.
— Непохоже на то.
Коул опустил взгляд на машину и тяжело вздохнул.
— Теперь, восстановив ее, не знаю, куда себя девать. Я так долго корпел над ней.
Повисла тишина, которую нарушил отдаленный взрыв смеха.
— С того времени, как сломал ногу во время футбольного матча? — спросила я.
Коул дернул головой.
— Откуда ты…
— Натан рассказал.
Он с минуту молчал.
— Больше он ничего не рассказывал?
— Заметил, что после этого ты изменился.
На этот раз Коул молчал дольше, будто внутренне собираясь с силами.
— Когда я в этом году не вышел на поле, — начал объяснять он, — большинство решило, что я забил на футбол, так как потерял стипендию. Да и вел я себя соответственно: прогуливал школу, тусил на вечеринках, развлекался с девчонками.
— А как было на самом деле?
— Я был в ужасе, если честно. Боялся, что никогда не стану прежним. Чувствовал себя… не знаю… сломленным.
— И она, — указала я на машину, — заменила тебе футбол?
Коул кивнул.
— Я не могу починить себя, но могу починить ее.
Я согласно качнула головой. Я не считала Коула сломленным, но понимала его чувства.
— Знаешь, Коул, мне кажется, у тебя все будет хорошо.
Вместо ответа он сменил тему:
— Уилл теперь живет с Хейли, и я переезжаю на его старую квартиру.
— Почему?
— Оттуда до работы близко. Летом мне нужно поднакопить денег на университет.
Коул потерял футбольную стипендию, но собирался поступать туда же, куда и планировал: в Университет штата Колорадо в Боулдере.
— Как устроишься на новом месте, жду от тебя экскурсии, — улыбнулась я.
— Если ты этого хочешь.
— Хочу! Может, перестанешь киснуть и присоединишься к празднованию? Хочу успеть гамбургер съесть, а то ведь не достанется.
— Ты иди, — сказал Коул, глядя на меня с непонятным выражением лица. — Я чуть позже подойду. Мне тут нужно кое-что доделать.
Следующие дни пролетели незаметно. В полдень мы с Дэнни поедем в аэропорт, и все утро я проверяла, не забыла ли что-нибудь уложить. Оглядевшись напоследок, заметила висящие на спинке стула старые джинсы Кэтрин, которые дал мне Коул. Они не были в моем списке, но я сдернула их и сунула в чемодан. Хотелось взять с собой в Нью-Йорк частичку Колорадо.
У Кэтрин блестели от слез глаза, когда я спустилась вниз с чемоданом. Ей тяжело было смотреть на то, как Дэнни с Джорджем загружают кузов пикапа. За неделю ее покидали трое из нас. Во время праздничной вечеринки Коул собрал свои вещи и переехал, оставив на кухонной стойке записку с пояснением, что будет жить в квартире Уилла. Услышав о его скором отъезде, я почувствовала себя виноватой. Он сообщил мне об этом, и я должна была понять, что он прощался со мной в гараже, но мне и в голову не пришло, что он уедет в тот же день. Я дважды ему звонила и оба раза была перенаправлена на голосовую почту.
— Прежде чем ты уедешь, я хочу тебе кое-что показать, — сказала Кэтрин. Последние два дня она вела себя очень таинственно.
— Ты закончила рос… — начал Айзек.
— Не порть сюрприз! — заткнул его Натан.
— Идем, Джеки. Ты должна это увидеть.
Кэтрин обогнула дом и повела нас к конюшне. Мы вереницей шли за ней по пятам.
— Закрой глаза, — попросила она, прикрыв мое лицо ладонями.
— Хорошо, — хихикнула я. Что происходит?
Кто-то открыл скрипучую дверь конюшни и ввел меня внутрь.
Паркер ахнула, кто-то захлопал в ладоши. Джек с Джорданом принялись спорить, кто вышел лучше. Мне не терпелось увидеть, чем так все восхищены.
— Ну вот. — Кэтрин убрала ладони. — Открывай глаза.
Я тут же распахнула веки и усиленно проморгалась: хотела убедиться, что меня не подводит зрение.
— Бог ты мой, Кэтрин! — выдохнула я, шагнув к невероятной красотище. — Это… у меня слов нет.
— Не трогать! — предупредила Кэтрин Зака и Бенни. — Краски еще не высохли. Спасибо, Джеки. Я трудилась над этим с того момента, как ты решила уехать с Дэнни.
Стену конюшни покрывала потрясающая роспись. В центре картины стояли Кэтрин с Джорджем, окруженные своими детьми. Младшие близнецы боролись на полу, Натан держал в руке гитару, Ли — скейтборд. Нарисованная я обнимала себя руками, и Коул с Алексом улыбались по обе стороны от меня. Над картиной Кэтрин курсивом написала: «Моя семья».
Надпись помогла мне осознать заложенный в картину смысл.
— Кэтрин, это… самый лучший сюрприз в моей жизни. — Слова дались мне с трудом, и я дрожащими руками обняла Кэтрин. Мне не описать того, что я чувствую, вновь обретя семью.
— Я рада, что тебе понравилась картина, — шепнула она, будто понимая, что сейчас творится у меня в душе.
— Нам пора ехать, — взглянул на часы Дэнни. Он целое утро был как на иголках: боялся опоздать на самолет.
Все выстроились у машины, чтобы попрощаться.
— Я буду скучать по своей напарнице по бегу, — обнял меня Натан.
— Не так сильно,
