— Ваша фамилия, студент?
— Анри де Бюссон де Буа-Траси, госпожа профессор, — мальчик еще больше выпрямился и задрал подбородок. Что ж ты вылез-то, милый? Ведь хорошая фамилия, папу твоего я, кажется, знаю…
— Боже, как длинно, — я брезгливо поморщилась. — Не знаю, в курсе ли вы, господа студенты, но хорошему магу чаще всего, и фамилия не нужна, имени довольно. Хорошо, студент Траси, вот конверт.
Я вытащила из пространственного кармана конверт и покрутила его в воздухе.
— Вот на бумажке я пишу под номером один правильную формулу, и под номером два — ту формулу, которую, я уверена, предложите вы. Кладу в конверт, запечатываю, и отдаю…
Пошарив глазами по аудитории, я нашла самую неприметную, слегка затюканную девочку.
— Отдаю вот этой студентке. Как вас зовут?
— Валери Дюнуа, госпожа профессор, — отлично, девочка-то оживилась.
— Хорошо. У вас две недели, студент Траси. Если вы сумеете написать только вторую формулу, на экзамене получаете четыре. Обе — пятерку.
— А если только первую? — пискнула одна из сопровождающих Буа-Траси девиц.
Улыбка аллигатора была продемонстрирована во всей красе.
— А тогда начнутся практические занятия! — Я хлопнула ладонью по кафедре. — Вторая часть нашей лекции — наглядные пособия по безопасности магической деятельности, их изучение и систематизация.
Пара отличных виверн, качественное умертвие, баньши, призрак с собственной головой подмышкой, единорог… Пошли, милые!
— Итак, к следующей лекции попрошу всех присутствующих написать краткое эссе о продемонстрированных формах нежити и не-жизни, их характерных особенностях и методах противодействия. Кстати, вас, студент Траси, это тоже касается. Персональное задание не отменяет общего.
— Ну, как тебе набор этого года? — спросил меня за обедом Жорж де Кайонн, подливая вина.
— Ты знаешь, совсем неплохо, — ответила я, имея в виду разом и вино, и студентов. — Отличный букет, может, немножко только резковато. Или переохлаждено. А первый курс… пока с этим можно работать.
— Через месяц конференция по темпоральной магии, ты в курсе? — поинтересовался ректор.
— Откуда? Я только вчера вернулась из Христиании, еще никого не видела, кроме кошки и дворецкого. А кто участвует?
— Представь себе, полно желающих! Докладчиков всего четверо, в первую очередь, конечно, Брашер; кроме него, выступит с докладом лэрд Эоринариэль из Серебряного леса, что-то там эльфы придумали новое. Еще будет из Пражского Университета твой приятель Якуб Богумилов со своей теорией совмещения временнЫх и физических полей в Ауринкалевом пространстве, и Чэнь Чжиган из Бейцзина.
— Ну, так где ж полно?
— Слушателей записалось уже больше трехсот! Если так дело пойдет, придется арендовать большой зал Коллежа Сорбонны.
— Три шкуры сдерут, — меланхолически заметила я.
— А что делать? — скривился Кайонн. — В наш зал больше трех с половиной сотен не впихнешь, даже тощих студентов. А тут половина записавшихся уже давно не студенты и не тощие…
— Ну… Может, воспользоваться Залом Полудня? Там, я думаю, пятьсот стульев должно поместиться. А для тех, кто не влезет, сделаем голографическую проекцию в нашем конференц-зале.
— Отличная идея! — ректор даже причмокнул. — Почему-то я все время этот зал не принимаю в расчет, будто он может опять пропасть… Ладно, побежал я, Жанна говорила, там какая-то встреча на три часа назначена.
Открыв портал, он исчез в нем, а я усмехнулась: похоже, малышка Жанна Мишо стала настоящим секретарем. Во всяком случае, ректора гораздо больше заботило ее недовольство, чем те, с кем была назначена встреча.
Надо не забыть поинтересоваться у Марджори, когда возвращается Теодор. Приходило от него сообщение по электронной почте, но я его случайно удалила, когда чистила ящик…
Совещание в Службе безопасности собрало практически всех, кто в той или иной степени принимал участие в расследовании деятельности Милоша Яначека. Я коротко сообщила о незапланированном контакте с предполагаемой Мартой Яначековой и выложила на стол большой козырь: амулет- опознаватель Лян Ханя, и запечатанный пакет с нитками. Думаю, что до самой смерти буду с гордостью и удовольствием вспоминать, какими сделались глаза у присутствующих, когда они поняли, что именно видят.
— Лавиния, вот же тьма, как тебе это удалось? — вырвалось у Равашаля.
— Знаешь, Жан-Клод, одна из моих любимых фраз: «Странствуя по свету, я не закрываю глаз», — я встала и прошлась по кабинету. — Теперь нам нужно определить, где наша дама находится, и отслеживать контакты.
— Любую магическую слежку она, надо полагать, определит на раз, — прокомментировал Грунгах. — Надо ставить обычную оптику с электронными мозгами, чтобы ни капли магии. Могу поделиться несколькими экземплярами.
— Спасибо, это будет очень кстати, — кивнул Равашаль. — У нас пока выпишешь, да пока разъяснишь, что именно нужно, пройдет несколько дней. Морнэмир, займешься поиском?
Лэрд кивнул и взял со стола доставленные мною вещицы.
— Хорошо, мы ее отследим, — раздался бас Брихсдорна. — Связи зафиксируем. Что мы делаем дальше? Может, загрести дамочку под стражу, присовокупить к братцу, да и дело с концом?
— Во-первых, просто так ее под стражу не возьмешь, — покачал головой Равашаль. — Она сейчас должна быть насторожена после ареста Милоша и встречи с Лавинией. Значит, наверняка носит самые мощные щиты, не опуская их.
— Кроме того, я уверена, что ее вообще не взять лихим кавалерийским наскоком. Милош расслабился, считал, что под его маской слабого мага-медика никто не разглядит истинное лицо. А у Марты все колючки постоянно подняты, — добавила я. — У меня вообще такое чувство, что в этой компании именно она, Марта, была ведущей силой и идеологом. А вот чего она хотела добиться, мы пока не знаем. Нельзя же всерьез поверить, будто сильный маг пожелает воскресить Темного!
— Ну, да, пожалуй… — Брихсдорн с силой потер нос. — Кстати, пока непонятен тот Герберт, с которым Милош разговаривал. И добиться от Милоша пока ни слова об этом персонаже не можем…
— Да, личность Герберта не установлена.
Равашаль покопался на столе, ища какие-то бумаги, а я, воспользовавшись паузой в обсуждении, тихонько спросила у Морнэмира:
— Как сын? Оклемался после Яначековых застенков в Форнаге?
— Вроде и оклемался, — с досадой ответил лэрд, — Но какой-то он стал… вялый. Ничего не хочет, ничем не интересуется. Накормят — поест, нет — так и будет сидеть, глядя в пустоту. Раньше он музыкой увлекался, историческим фехтованием, алхимией…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
