Дарелл глубоко вздохнул, подошел к нему и перевернул лицом вверх. Махмуд посмотрел на него глазами, полными ненависти. Он был жив. Дарелл достал пачку «Камэла», вынул две сигареты и одну сунул Али в рот. Тот жадно ухватил ее губами, однако выражение его лица нисколько не изменилось.
— Итак, Али, ты промахнулся, — сказал Дарелл без злобы.
— Я был слишком слаб, чтобы стрелять, — ответил араб по-английски.
— Ты сильно ударился?
— Я умираю.
— Надеюсь, что нет. По крайней мере, пока.
— Ты убьешь меня?
— Нет. Сначала поговорим.
Али с трудом вытащил из серых губ сигарету и, издав шипящий звук, попытался изменить положение тела, чтобы облегчить приступ удушья, но не смог. Дарелл его не трогал. Он увидел, что левая рука у Али сломана. Кожа на ней висела лохмотьями, а из-под короткого рукава рубахи цвета хаки были видны разорванные связки и мышцы. Дарелл поднял пистолет и сунул его в карман, продолжая держать автомат наготове. Запахло гнилью. После нескольких секунд молчания Сэм спросил:
— У тебя сломана грудная клетка?
— Да, меня выбросило из джипа на камень.
— Зачем ты меня привез сюда?
— Чтобы убить.
— С какой целью?
— Чтобы остановить тебя.
— Зачем?
— Это был приказ.
— Чей?
Али молча посмотрел на Дарелла и попытался сесть. Дарелл понимал, что при такой жаре араб долго не протянет.
С вершины башни открывался прекрасный вид. Карачи находился на юге, не так далеко отсюда, но был скрыт от взгляда барханами. Тысячи лет здесь была пустыня. Сайд — огромная естественная ловушка для армий, вторгавшихся сюда и погибавших на пути в Индию. Сэм знал, что где-то в пустыне есть река. Уровень воды в ней зависел от системы каналов, которые давно уже никто не ремонтировал, и никогда ее воды не доходили до этих мест. Залив Хавк — английский пляж на окраине Карачи — находился милях в десяти-пятнадцати отсюда. На джипе он проехал это расстояние и не заметил, а вот если пешком… Он помнил огни домов в новых районах Карачи, мимо которых они проезжали, а дальше тянулась пустыня. Но выход был простой и примитивный: надо идти вдоль крутого обрыва, не удаляясь от моря. Однако этот тяжелый обратный путь он сам одолеть не мог.
Сэм опустился на каменную плиту рядом с Али, их взгляды встретились. Али прошептал:
— У тебя есть вода?
— Нет.
— Хорошо, вместе умрем.
— Что я сделал тебе плохого?
— Ты здесь. Ты хотел идти на север. Этого достаточно.
— Что ты знаешь обо мне? Я пришел сюда как друг.
— Нет, как враг, — произнес Али, тяжело дыша.
Тень от крыльев мелькнула на камнях: канюк вернулся.
— Больше я ничего не знаю. Я выполнял приказ, — Али с трудом шевелил губами.
— Чей?
Араб молчал.
— Донегана? Полковника Кауба?
Али с ненавистью посмотрел на Дарелла, но ничего не ответил.
— Ты не из горного патруля?
— Я пришел с гор. Это место — ад, забытый Аллахом. Я ненавижу эту пустыню. Но я был послан сюда и сделал всё, что смог.
Дарелл перешел на пакхушский диалект:
— Ты пришел из Миранхабада?
— Да, там мой дом. Ты говоришь на моем языке. Ты смеешься надо мной. Но мы оба здесь умрем. Я выполнил свое задание…
— Не думаю. Мы вернемся назад.
— Я не могу идти.
— Я помогу тебе, Али.
ГЛАВА 2
Генри Калингер, агент ФБР в И Стамбуле, был тощим сутулым человеком и производил впечатление простодушного малого. Калингера, возможно, из-за его усов все принимали здесь за турка. Его сонные глаза всегда смотрели вниз, так что при всем желании в них нельзя было заглянуть. А если бы кому-нибудь это и удалось, он увидел бы в них смертельную усталость и ничего больше. В любое время в маленькой комнатке можно было увидеть его спину — спину усердно работающего человека. По непонятной причине Калингер скрывал, что живет в Истамбуле уже двадцать два года. Дарелл слушал его не перебивая. Когда вступительная речь наконец была закончена, Дарелл спросил:
— Извините, Калингер, вы должны вернуться в Штаты, но вы нам нужны и здесь. Это то, что наши бюрократы называют приоритетом. Вы интересовались, знаю ли я какой-нибудь пакистанский диалект или урду. Это нужно там, куда я буду направлен?
— Думаю, что да. На скольких языках вы действительно говорите, Сэм?
— На двенадцати, — ответил Дарелл, — и на нескольких диалектах. Но вы все обо мне знаете, ведь вы читали мое досье?
— Читал, но держу пари, у нас досье не такое полное, как в Москве, на площади Дзержинского.
— Надеюсь, и там не хватает некоторых страниц. Почему провинция Пакхушти?
— Там нет отчетливых границ, это высоко в Гималаях. Но это не все. Самое главное, она находится рядом с китайской провинцией Синкаик.
— И что же?
— Там всегда неспокойно. Пакистанское правительство обходит эту провинцию вниманием, а там богатое месторождение никеля.
— Никель?
— Много никеля. Достаточно, чтобы восполнить то, что мы потеряли на Кубе. Металл стратегического значения, Сэм. Его используют в электронике и машиностроении. Мы проиграем холодную войну, если начнем терять мировые ресурсы. «Стратегические ресурсы нашего государства должны быть за плотной завесой» — это один из пунктов стратегической концепции Пентагона.
— Я не геолог.
— Вы занимались хоть немного альпинизмом, Сэм?
— Да, чуть-чуть.
— Это вам может пригодиться. Никель там недавно был обнаружен и опять утерян. А геологические карты то ли потеряны, то ли похищены и проданы в Китай. Никто толком ничего не знает. Китайцы послали туда патруль в надежде всех опередить и захватить месторождение.
Корпорация «Стандиш Никель» уже закончила переговоры с пакистанским правительством о разработке этих залежей руды, если их удастся снова найти.
— Пакистан не полностью контролирует эту область. Слишком много стран и компаний туда стремятся, — закончил его мысль Дарелл.
— Во время экспедиции у вас будет сопровождение.
— Какой экспедиции?
— Экспедиции на С-5. Она будет направлена туда, где предположительно находится никелевое месторождение. Это где-то в районе горы, которую называют Короной Александра. Слышали о такой?
— Нет.
— Прочтите это.
Калингер достал две газеты и положил на стол. Дарелл сразу же стал читать, хотя в комнате было не слишком светло.
Первой была «Аль Ахрам», пакистанская газета на английском языке с отличной репутацией. Он прочел:
«Равалпинди, 7 июня.
Три человека, оставшиеся в живых во время злополучной экспедиции (состоявшей в основном из австрийцев), целью которой было покорение вершины Корона Александра находятся на пути к городу. (Граница горы в Пакистане обозначена как С-5.) Все члены этой экспедиции считались погибшими, однако троим удалось спастись и благодаря помощи местных племен преодолеть все трудности. В Равалпинди они ожидаются в ближайшие дни».
Второе сообщение было из «Нью-Йорк таймс» двухнедельной давности:
«Карачи, 22 июля.
Два участника бахленской экспедиции, целью которой были горы Пакистана, прибыли сегодня в Карачи и начали готовиться к новому штурму С-5. Мы взяли интервью у Алисы фон Бахлен. Она сообщила, что была предпринята очередная попытка найти легендарную корону Александра Великого, не увенчавшаяся, однако, успехом. К сожалению, не удалось обнаружить и новых фактов, связанных с походом Ксенона. Ганс Стрэйчер — хорошо известный среди путешественников проводник, сопровождавший эту экспедицию, так же, как итальянскую и английскую двумя годами раньше, отказался что-либо комментировать.
Поводом для последней экспедиции послужила старинная легенда, давно известная военным историкам и специалистам по азиатским завоеваниям Александра Македонского. Профессор Колумбийского университета Дантон Джонстоне, признанный авторитет в этой области исследований, отрицает версию о походе многотысячного войска за короной великого македонца две тысячи лет назад. Фрагменты буддийских писаний и преданий, почти полностью уничтоженных монгольскими завоевателями, содержат описание кровавой расправы, учиненной над тысячами воинов Александра Македонского, но они в основном не совпадают с местными легендами. Оба участника экспедиции готовятся к новому штурму С-5 и намерены присоединиться к новой экспедиции».
Дарелл протянул Калингеру газеты, и тот, зевнув, погладил свои пушистые усы.
— Первая пришла из Равалпинди вчера с курьером, а «Нью-Йорк таймс» прямо из Вашингтона. Я принес их специально для вас, Сэм.
— Но я не нашел в них ни слова о никеле?
— Конечно, трудно доказать, что экспедиции искали вовсе не корону, особенно после ссылки на древние источники. Однако все в этих заметках странно: какие-то проводники, племена и даже китайский патруль. Вы знаете, там фактически нет границы. У Пакистана довольно сложные отношения с местным эмиром в Миранхабаде. Эмир хотел создать свою автономию, его поддерживали Афганистан и Китай. Участники экспедиции были определенно живы, когда вернулись с С-5 — шестеро мужчин и одна женщина, Алиса фон Бахлен. Она защитила докторскую диссертацию по истории — это для справки. Но потом начались исчезновения и убийства. Остались только Ганс Стрэйчер и Алиса фон Бахлен. Их убеждения тут уже не имеют значения. Жалко, что у меня нет их фотографий. Бергман, геолог, вернулся назад в Равалпинди.
