Йозеф Вайнгартнер:
Индуцирование агнозии означает стимулирование определенной лезии, повреждение ткани. Мы делаем это с помощью программируемого фармацевтического препарата, называемого «нейростат». Его можно считать высокоизбирательным анестетиком, активация и нацеливание которого находятся под динамичным контролем. Мы активируем и дезактивируем «нейростат», передавая сигналы через надетый на пациента шлем. Шлем также предоставляет соматические ориентирующие данные, позволяющие молекулам «нейростата» войти в строго определенные синапсы. Это позволяет нам активировать «нейростат» только в конкретном отделе тканей мозга и поддерживать нервные импульсы в нем ниже специфически указанного порога.
Первоначально «нейростат» был разработан для купирования приступов эпилепсии и для снятия хронических болей; он позволяет нам лечить даже самые тяжелые случаи этих заболеваний, избегая побочных эффектов медикаментозных препаратов, которые затрагивают нервную систему в целом. Позднее были разработаны различные протоколы «нейростата» как лечение маниакально-депрессивного синдрома, психоза навязчивого поведения и ряда других заболеваний. В то же время «нейростат» приобрел неоценимое значение как средство в исследованиях физиологии мозга.
Один из способов, к которому невропатологи традиционно прибегали в изучении специализации функций мозга, — это наблюдение за поражениями, приводящими к разного рода лезиям. Очевидно, что этот метод имеет свои ограничения, потому что лезии, вызванные заболеванием или травмой, зачастую воздействуют на целый ряд функциональных областей. «Нейростат» же может быть активирован на крошечном участке мозга, по сути, стимулируя лезию настолько локализованную, что она никогда не возникла бы естественным путем. И когда вы дезактивируете «нейростат», лезия исчезает и мозг возвращается к нормальному функционированию.
Тем самым невропатологи смогли индуцировать широкий спектр агнозий. Наиболее актуальна здесь прозопагнозия, то есть неспособность узнавать людей по их лицам. Прозопагностик не может узнать друзей или членов семьи, пока они не скажут чего-нибудь, он не в состоянии даже опознать собственное лицо на фотографии. Это не когнитивная или перцептивная проблема: прозопагностик может идентифицировать людей по прическам, одежде, духам, даже по походке. Недостаток ограничивается исключительно лицами.
Прозопагнозия всегда была наиболее показательным симптомом того, что в нашем мозгу имеется особая «схема», задача которой — визуальная обработка лиц: мы смотрим на лица иначе, чем на все остальное. И узнавание чьего-то лица — одна из задач визуальной обработки, которую мы проделываем. Есть также смежная «схема», отвечающая за распознавание выражений лица и даже за обнаружение направления взгляда другого человека.
Любопытно в прозопагностиках то, что, даже не будучи в состоянии узнать лицо, они все же составляют мнение, привлекательно это лицо или нет. Когда им предлагают расположить фотографии по степени привлекательности изображенных на них лиц, прозопагностики раскладывают их приблизительно в том же порядке, что и все прочие тестируемые. Эксперименты с использованием «нейростата» позволили исследователям идентифицировать нейрологическую «схему», отвечающую за восприятие красоты в лицах, и там самым, по сути, изобрести каллиагнозию.
Мария деСоуза:
СРП добилась установки дополнительных шлемов «нейростат» — программирования в студенческом медицинском кабинете и того, чтобы каллиагнозия стала доступна любому, кто ее пожелает. Не нужно даже записываться на прием, достаточно просто прийти. Мы предлагаем всем студентам хотя бы на день ее попробовать, чтобы понять, каково это. Поначалу кажется довольно странным не знать, красив стоящий перед тобой человек или безобразен, но со временем понимаешь, как положительно это сказывается на твоем взаимодействии с другими людьми.
Многие беспокоятся, не лишит ли калли их сексуальности, но на деле физическая красота — лишь малая толика того, что делает человека привлекательным в глазах противоположного пола. Не важно, как он выглядит, гораздо важнее, как он себя ведет: его слова, его интонации, его манера держать себя, его язык жестов. И как он на тебя реагирует. Меня в парнях привлекает среди прочего то, насколько тот или иной во мне заинтересован. Это как обратная связь: ты замечаешь, что он на тебя смотрит, потом он видит, что ты на него смотришь, а отсюда все нарастает как снежный ком. Калли тут ничего не меняет. Плюс остается еще воздействие феромонов; по всей видимости, калли никак на нем не сказывается.
Еще людей тревожит, не покажутся ли им из-за калли все лица одинаковыми. Нет, не покажутся. Лицо человека отражает его личность, и если уж на то пошло, то капли только проясняет ситуацию. Знаете поговорку, что после определенного возраста сам несешь ответственность за свое лицо? С калли по-настоящему понимаешь, насколько это верно. Одни лица выглядят ну просто никакими, особенно молодые, признанно хорошенькие. Лишенные физической красоты, они просто скучны. Но лица, через которые проглядывает личность, смотрятся так же хорошо, как раньше, может, даже лучше. Как будто видишь их суть.
Кое-кто также спрашивает об обязательном введении. Мы ничего подобного не планируем. Верно, существует программа, позволяющая определить, есть у человека калли или нет, — за счет анализа перемещения взгляда. Но она требует большого массива данных, и камеры службы безопасности в кампусе не имеют нужного разрешения. Всем пришлось бы носить при себе личные цифровые камеры и делиться данными. Мы считаем, что как только люди попробуют калли, они сами поймут ее преимущества.
Теймера Лайонс:
Ну надо же! Я хорошенькая! Проснувшись сегодня утром, я сразу пошла к зеркалу — такое ощущение, будто я совсем маленькая и сегодня Рождество. И все равно ничего — лицо у меня осталось самое простое. Потом я даже (смеется) пыталась застать себя врасплох, заглядывая в зеркало искоса, — не сработало. Поэтому я была… ну… разочарована и вроде бы смирилась с судьбой.
А сегодня днем я пошла погулять с соседкой по комнате Айной и еще парой девчонок из нашего общежития. Я никому не говорила, что отключила
калли, так как мне хотелось сперва самой к этому привыкнуть. Так вот, мы пошли в закусочную на другом конце кампуса, я там раньше никогда не бывала. Мы сидели за столом, болтали, я оглядывалась по сторонам, просто смотрела, как выглядят люди без калли. И увидев, что на меня смотрит одна девушка, подумала: «Она и впрямь хорошенькая». А потом (смеется) — звучит очень глупо, — потом я сообразила, что задняя стена закусочной одно сплошное зеркало, и я смотрю на себя саму!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
