Впервые в жизни я сам в прямом смысле плыву по течению. За три недели далеко не безопасного плавания испытал немало трудностей и опасных приключений. С полным правом позволю себе иронично улыбнуться, снисходительно усмехнуться в адрес тех, кто, понятия не имея о самосплаве, употребляет в своём лексиконе выражение «плыть по течению».
Река изобилует поворотами, застойными плёсами, водоворотами и перекатами, мелями, подводными камнями и корчами, упавшими в воду деревьями–топляками, высоко нависшими глиняными берегами, угрожающими обрушиться на вас оползнем или подмытой сосной. Она то вздымается крутыми волнами, то становится гладкой и тихой, не на долго скрывая ярость стихии, готовой в любой час разбушеваться. То стремительно тащит плот–катамаран в бурную протоку навстречу неизвестности. То заносит на повороте в стоячий заливчик, забитый водорослями, густым ивняком и речным хламом, откуда будешь выбираться на вёслах, потея и чертыхаясь. И чем дальше спускаешься вниз по течению, тем всё просторнее ширь реки. Тем ближе необъятный океан. Совсем не просто удержаться на её непредсказуемой поверхности. Не угодить под встречный буксир, толкающий баржи. Не налететь на препятствие. Не перевернуться в ураганный ветер. Не растерять скромные походные пожитки. Не заболеть. Не оступиться и не упасть за борт. Цена каждой такой оплошности — жизнь.
Вот что такое «плыть по течению». Не спешите делать поспешные выводы, давая человеку характеристику этим определением. Плыть по течению — это, прежде всего, бороться за жизнь. Я не преувеличиваю. Не строю из себя героя. Просто понял за эти дни, что, находясь на большой судоходной реке, ежечасно, ежеминутно рискую сгинуть ни за фунт, ни даже за понюшку табака. Приходится быть в любой момент начеку. Не расслабляться и не поддаваться панике. Проявлять стойкость, силу духа и терпение. Как и в жизни.
Река, как и жизнь, имеет начало и конец. Может быть короткой или долгой, ограниченной или раздольной, спокойной или бурной, безмятежной или суровой. Река–жизнь рождается маленьким, слабым ручейком. Весело журчит по камешкам, пробивается через препятствия и пороги, прокладывая себе дорогу. И чем дальше, тем шире, сильнее, полноводнее становится река–жизнь. У каждой свой характер. Одна узкая, но напористая. Другая широкая и спокойная. Одна, вытекая из болота, заиливается, пересыхает, смрадит вонью застойной. Другая, пробившись из–под гранитных скал, несётся прозрачным чистым потоком, и сливаясь с другими источниками, становится могучей и великой.
В жизни, как и на реке, плыть по течению — удел не слабонервных. Неизвестно куда тебя вынесет, к каким берегам пристанешь, кого встретишь на пути. Помните картину Васнецова «Витязь на распутье», с репродукции которой я наивно пытался сделать рисунок? На придорожном камне начертано: «Налево пойдёшь — богатому быть. Направо пойдёшь — женатому быть. Прямо пойдёшь — убитому быть». Витязь прямо поехал. Экстремал парень! Любитель адреналина. Наш в доску! Навстречу смертельной опасности отправился. И выстоял!
Быть может, не всегда надо идти против течения. Наперекор судьбе. Против чьей–то воли. На зло отвечать злом. На унизительное насилие жестоким насилием. Жизнь–река сама вынесет смелого на широкий простор. Если, конечно, ваша лодка не опрокинется в пути. Если в плавании по жизни–реке будете зорким и находчивым, весёлым и добрым, отважным и сильным, бдительным и хладнокровным. Если умело и настойчиво обойдёте мели и перекаты, крутые повороты, преодолеете шквалы и штормы. И вы увидите удивительные края, недоступные тем, кто будет тщетно бороться против течения.
Плывите по течению! Однако, предупреждаю: это гораздо рискованнее, чем идти против него. Жизнь–река донесёт вас до широкого прекрасного моря, в которое плавно вольётся. Кому–то в плавании повезёт меньше, ведь главное — удержаться на плаву! Жизнь — река. И плыть по течению, как в буквальном, так и в переносном смысле, так не просто!
Я бы не пустился в пространные рассуждения касательно сути часто употребляемых в разговорной речи слов «плыть по течению…». Если бы вчерашним поздним вечером не оказался вдруг… в воде. Волна, поднятая прошедшей вдалеке моторкой, незаметно подкатилась, качнула «Дика», да так сильно и неожиданно, что я слетел с палубы, как мусор с лопаты. Глубина была неизвестно какая, но скрывала «с ручками, с ножками». В резиновых сапогах, в камуфляжных брюках и куртке поверх тельника, я несомненно, отправился бы на речное дно кормить рыб. Сплавал бы в три приёма: утюгом, топором и колуном! Спасла капроновая верёвка, которой взял за правило привязываться к мачте. Ухватился за неё, подтянулся к плоту, и навалившись всем телом на корму, вполз на него, тяжело дыша и отплёвываясь. Пока выкарабкивался из воды, удобный мысок для высадки остался справа позади. Дальше опять потянулась стена тальника и на тёплый ночлег можно было поднять руку и резко опустить. К тому же всю правую сторону накрыл мрак ночи, и в густой черноте разглядеть между кустами берег было просто невозможно. Лишь середина реки отсвечивала матово–свинцовым блеском. Клацая зубами и трясясь, стащил с себя сапоги, полные воды, и намокшие одежды. Вынул из мешка запасные штаны, свитер, но и те оказались набухшими, напитанными влагой.
Пристать в темноте к обрывистому, захламленному буреломом, глинистому берегу до самого рассвета я так и не смог. Ночь показалась нескончаемой. В ожидании утра, солнечного тепла я бессчётно поглядывал на часы: «Как, ещё только пять минут прошло?!». На рассвете из–за поворота реки выросло на взгорье большое село. Это его огни блистали вечером на кромке горизонта и потерялись ночью, скрытые высоким ельником. Высоченный берег, неестественно красный в лучах всходящего солнца длинной полосой тянулся вдоль левого берега Оби, сливающейся в этом месте с протокой Старая Обь. Под красным яром стояли два речных толкача с баржами. Что там на уме у капитанов этих речных судов?
«Кривошеино», — вспомнил я прочитанное вчера на карте название села. Так вот оно какое… Старинное… Приземистые чёрные избы из лиственничных брёвен. Сколько им лет? Сто? Двести?
Разглядывать село времени не было: один из буксиров отвалил от пристани и пошёл на меня. Я и не предполагал, что в месте слияния столь сильное течение. Оно увлекло меня на фарватер. Слишком поздно заметил я белый бакен слева от меня и красный справа. Сначала я долго и безуспешно пытался уйти к правому, более близкому берегу. Изо всех сил мотая вёслами, с перепугу так раскачивал лодки, что в них через борта плескалась вода. Ночью, дрожа от холода, поленился подкачать их, и теперь, полуспущенные, они наполовину затопились. Буксир и баржи чёрными громадинами высились в какой–нибудь сотне метров от меня, а я никак не мог продвинуться к берегу. Оглядываясь, я видел его близким и недосягаемым.
