Тони мягко, но уверенно подтолкнул ее вперед. Мелисса, потеряв равновесие, упала на кровать животом вниз. Тони, не спеша, задрал на ней-юбку, развёл в сторону ее ноги, рывком сдернул с нее кружевной черный пояс, оставив только трусики. Но они ему нисколько не мешали, поскольку прикрывали лишь ее холм, поросший пушистыми волосами, и уходили назад тонкой тесемкой, спускавшейся вниз и разделяющей ее ягодицы надвое перед тем, как окончательно не потеряться из виду в глубине. Все еще пребывая в неведении относительно его дальнейших планов, желая их осуществления и так же сильно опасаясь, Мелисса попробовала изогнуться и взглянуть на него. Снова он не позволил ей этого сделать и заставил встать на четвереньки. Мелисса вся внутренне похолодела. Неужели он будет брать ее вот так, как скотину? Нет, этого с ней просто не может быть! С ней, кинозвездой! Мелисса завозилась, пытаясь, остановить неизбежное. Тщетно. Тони дал ей понять, что он хозяин ее и волен делать с ней все, что ему захочется. Выбирать мог только он, Тони. Мелисса, осознав все это, поникла, пытаясь смириться. Бунтовавшее ее сознание постепенно уступило место животным инстинктам ее тела, которое ждало от нового изыска Тони удовлетворения и для себя. Мелисса даже попыталась найти приятное в том, что она вот так была отдана ему на растерзание, в том, что он мог делать с ее телом все, буквально все. Помаленьку она даже стала находить в этом особую прелесть. Ей только оставалось положиться на милосердие этого человека, который подчинил ее себе, и страшиться, если-он его не проявит…
Но Тони взял ее на этот раз по-другому, в очередной раз унизив. Он прошелся своими пальцами по ее хребту, задержался чуть на пояснице, а потом решительно скользнул в саму суть ее, глубже, ниже. Он легко проник в нее, точно достигнув цели. Его пальцы умело находили все нужные ноты ее организма. Мелисса, приготовившаяся к худшему, облегченно перевела дыхание и воодушевленно стала помогать ему, делая встречные движения, постанывая и вскрикивая. Она стала вся влажной, пальцы неутомимо и ритмично проникали вглубь ее, подчиняя ее своему ритму…
— Тони… — простонала актриса. Если бы ее сейчас спросили зачем она его позвала, она не смогла бы ответить. Наверное, ей просто хотелось услышать, как звучит имя этого сладкого садиста, этого невероятного мерзавца, которому она сейчас с удовольствием отдавала на разграбление самое сокровенное свое место…
Неожиданно его пальцы исчезли. Мелисса по инерции еще продолжала двигаться в заданном ритме, но его уже не было. Она опять растерялась в впала в отчаяние. Ей сейчас так нужно было его присутствие! Мелисса завозилась, ее тело изогнулось в поисках Тони, руки метнулись назад в страхе, что он ушел. Но он был рядом. Она поняла это, когда натолкнулась на его бедра. И он был еще в джинсах! Это было для нее просто невероятно обидно. Она попробовала стащить их с него, но Тони отмел ее попытки. Снова он грубо поставил ее на четвереньки, пальцем убрал тесемку трусиков, прятавшуюся в глубокой расщелине, куда они уходили из-под крутых ягодиц Мелиссы. Она, в свою очередь, вновь поймала его плоть своими влажными, дрожащими от возбуждения грудями, пробежала по нему язычком… Она готова была принять его и слиться с человеком, который сумел победить ее, заставить выполнять все его команды, какие бы они ни были. Но Тони и сейчас поступил абсолютно самостоятельно, не принимая ее в расчет..
Он наклонил ей голову вперед одной рукой, другой поднял живот девушки, развел ее ягодицы и без всякой подготовки грубо, почти садистски взял ее сзади. Мелисса была в полном шоке. У нее не осталось эмоций даже на то, чтобы хоть как-то отреагировать на это нападение. Она полностью покорилась своей участи. Она была абсолютно пассивна, когда он рукой приказывал ей быть пассивной, она изгибалась, когда он этого хотел. Время остановилось для нее, все ее события последних дней перестали что-либо значить. Мелисса летела в небытие. Когда она уже достигла почти самого дна своего унижения, своего восхищения, она так пока и не поняла, что именно она испытала, Тони вышел из нее. Грубо пере вернул на спину и так же молча, неспешно снова вошел в нее. Мелисса уже ничего не понимала. Все ее чувства притупились и перемешались. Она его любила, но она его боялась…
Кончили они вместе. Оргазм потряс их тела, словно ток высокого напряжения.. Мелисса кричала, Тони хрипел, они содрогались в конвульсиях, страстно лаская друг друга, не замечая, что в порывах страсти они оставляют кровавые царапины друг на друге.
Медленно, очень медленно они приходили всебя. Тони вытащил свое орудие и лежал, отдыхая. Мелисса наконец получила свое выстраданное наслаждение. Действительно, так ее еще никто не любил. Никогда сексуальное удовлетворение не требовало от нее такой жертвы. Она молча лежала и смотрела на своего мучителя-любовника или любовника-мучителя… Она облизнула свои пересохшие губы и дрожащим, прерывающимся голосом выдохнула прямо в глаза Тони:
— Ну и сволочь же ты…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Мелисса Вэйн лежала обнаженная в лучах утреннего солнца. Она удобно устроилась на кушетке и с высоты крыши своего дома разглядывала вид на Беверли-Хиллз. Становилось все жарче, но ветер с океана разбавлял свежей струей пекло каньона Бенедикта. Мелисса лежала и тщетно пыталась разобраться в том хаосе, что воцарился в ее жизни и перевернул буквально все вверх дном. Наконец она смогла определить основную причину своих расстроенных чувств одним словом. Нет, двумя — Тони Валентино. Мелисса подрегулировала звук своего «уокмэна», чуть уменьшив грохот катящихся камней «Роллинг стоунс» до приемлемого уровня, и вновь нырнула в свои не очень веселые размышления. Мелисса и в дурном сне не могла себе предствить что-либо отдаленно напоминающее то, что приключилось с ней. А ведь она так гордилась собой. Так холила и лелеяла себя, и надо же! Мелисса провела рукой по своей груди, спустилась ниже, минуя впадину пупка, скользнула еще ниже. Дотронулась до своего холмика, покрытого нежной порослью, чуть надавила на нужную точку. Снова перед ней возникла картина, ввергнувшая ее в продолжающуюся до сего дня прострацию. Лицо Тони Валентино, надменно взирающее на нее сверху, и то положение властелина, которое она позволила ему занять. Она вспомнила его грубые руки, заставлявшие ее делать то, что она никогда раньше не делала. Краска стыда залила ей щеки, когда она вспомнила самые грязные подробности своего унижения, почти изнасилования. Она пыталась вызвать в себе чувство ненависти к этому человеку, воспользовавшегося ее телом походя, лишь удовлетворившего свою похоть. Но пока у нее не получалось. Чувство ненависти постоянно заглушалось другим, если не сильнейшим, то уж равным по силе чувством. Она всякий раз начинала трепетно дрожать, когда вспоминала себя беспомощной игрушкой его низменных инстинктов. Она все еще стыдилась признаться самой себе, что это произвело на нее очень сильное впечатление. Она получила такое сексуальное удовлетворение, о котором и мечтать не могла. Нельзя сказать, чтобы она вела пуританский образ жизни. Она очень любила мужчин. Но все ее партнеры были выбраны ею и боготворили свою избранницу. Ей не стоило большого труда поставить их на колени, приковать цепями к своей постели и наслаждаться их муками. Теперь же она испытала все это на себе.
